Любовь Сушко - Геката – богиня ночи. Мифы и сказания

Она увидела корни какого-то дерева могучего, услышала голоса приближавшихся туда духов или чудовищ, или богов, впрочем, какая разница, кто это был, главное, что они были, это больше не кромешная тьма, и сводящая с ума тишина.

Говорили они на непонятном языке, а потому богиня решила, что она не станет с ними встречаться, ведь нужно будет объяснить, кто она такая и почему тут оказалась.

Нет, делать этого она не станет. Тогда ничего толком не понимая, рванулась она по корням и стволу выше и выше и зажмурилась от ослепительного света. Она не нашла путь в лабиринте тьмы, но вот к свету выбралась тут же.

Радоваться ли было Никте, зная, что находится она непонятно где, огорчаться ли? Кто его знает. Она воодушевилась тем, что это было что-то новое, и решила, что если не под землей, то на земле, она дойдет до своего мира и до своих. А пока можно побывать и среди чужих, посмотреть на другие миры, это лучше, чем по-прежнему оставаться одной непонятно где. Ведь здесь можно и Гекату встретить, да и мало ли кто попадется ей в пути.

Тогда богиня открыла глаза, потихоньку привыкшие к свету, и решила, что все происходит к лучшему, а чему быть, того не миновать. Она не видела себя со стороны и не могла знать, что выглядит довольно чудовищно, такая огромная и темная, закутанная в черный плащ. Если бы ей встретился кто-то на пути, то мог бы и испугаться, но к ее радости там пока никого не было видно, пугаться было некому

Геката очнулась и почувствовала, что ее кто-то зовет. Это было довольно странным чувством, потому что никто и никогда не звал богиню колдовства, это она должна была всех искать и звать. И многие добровольно, а кто-то и не очень, но откликались на ее зов. Но все, ее окружавшие боги, люди, духи и души знали, что не стоит напрасно тревожить Гекату, тогда им жить спокойнее будет на свете. Даже при случайной встрече с ней, лучше всего было отстраниться, уйти, спрятаться.

– Это должен быть кто-то очень отважный, – сказала она Эриде.

Богиня раздора, единственная из немногих обитателей этого мира часто с ней бывала, никуда не пряталась, и даже радовалась, когда Геката появлялась на ее пути.

В глубине души она даже гордилась их дружбой, потому что мало кто мог похвастаться такой дружбой, да что там скромничать – никто не мог похвастаться вовсе, только Эрида.

– Кто это меня может звать? – спросила Геката.

Ей показалось, что Эрида знает ответ на этот вопрос, у нее были свои вороны, везде летавшие и сообщавшие ей о том, что и где происходило.

– Это Никта, – спокойно отвечала богиня раздора.

Гекате осталось только удивиться тому, что она сама не узнала зова своей матушки, настолько она отвыкла от нее, да и что удивительного, ведь с тех пор ни одно тысячелетие прошло.

– Никта будет с нами, – говорила Эрида, – она так решила.

Они переглянулись, пытаясь понять, хорошо это или плохо, надо признаться, что они за это время отвыкли от ее власти, перестали подчиняться матушке, и наслаждались своей дивной свободой.

Теперь было о чем тревожиться, но ведь они не могли спрятаться, или загнать ее снова во тьму.

Нет, надо было ждать и смотреть, что из всего этого получится. Никта оставалась первой и единственной, и никто в целом мире не смог бы приказывать ей. А если нельзя изменить мира, то придется постараться измениться самому.

Геката, считавшая себя виновницей того, что Никта должна появиться в мире молчала, Эрида почувствовала это и решила немного ободрить подругу

– И это переживем, – говорит Эрида, – ничего страшного в том нет.

– Ну что же, нам ничего и не остается.

– Но надо бы предупредить Цирцею, мы давно не были на ее острове.

– А может не надо, пусть еще порадуется свободе?

– Ничего, пусть привыкает, хотя на ее остров Никта едва ли заглянет, что ей там делать, мир и без того огромен и разнообразен.

Гекате казалось, что Эрида завидует подруге, хотя на самом деле завидовала она, потому что Эрида могла легко ускользнуть, исчезнуть, если что, а вот ей придется оставаться с матушкой. Но что тут скажешь, если судьба такая, остается только верить и надеяться, что пробудет она тут не долго, заскучает без своей тьмы, и ей там понравится значительно больше, чем здесь. А если нет? Но о скверном лучше не думать совсем. Она и решила не думать… Ведь неизвестно, что и как будет, а вот когда будет, тогда можно и подумать.

Вот с этими мыслями подруги и сестры перенеслись на остров к Цирцее, чтобы обрадовать или огорчить чародейку. Если любая из богинь способна сильно повлиять на нашу жизнь, то уж вернувшаяся Никта особенно.

Они отправились на остров, куда к тому времени успела удалиться Цирцея, забыв обо всем на свете.

Цирцея наслаждалась одиночеством и полной свободой, как могла делать это только она одна. Даже в те времена трудно было найти титаниту или богиню, которой было бы так хорошо в одиночестве, вот если уже Никта выбралась из тьмы на свет и отправилась искать своих, то, что говорить обо всех остальных. Но Цирцея была тем редким исключением, которой и на самом деле никто не был нужен. Такое бывает, когда одной всегда лучше, чем с кем-то. Нет, конечно, на какой-то срок она могла побыть с любым из родичей или богинь, но все время думала о том, как бы поскорее отправить их подальше. К ней заглядывал сам Гелиос, зная, что его дочь одинока. Но и он чувствовал, что она особо в нем не нуждается.

И было ей в кого пойти. Сам лучезарный не один век провел в гордом одиночестве, а связав свою судьбу с кем-то из титанит, думал только об одном, как можно скорее избавиться от них или самому удалиться в самые дальние чертоги, укрыться от мира и отдохнуть.

Это ему чаще всего удавалось. Но даже, когда не получалось, он все равно уходил в Аид, чтобы там подарить теням и чудовищам свет, и самому избавиться от чудовищ небесных.

Цирцея была похода на отца как две капли воды, она не допускала мысли о том, что кто-то из гостей поселиться на ее острове на длительный срок, и будет все время с ней общаться, чего-то от нее требовать, сам попытается что-то ей дать.

– Тебе совсем этого не хочется? – однажды спросила Геката.

– Я мысли такой не допускаю.

– А если они не захотят уходить? – не унималась та.

– Я превращу их в свиней, – отвечала Цирцея.

И сказала она это так уверенно, так твердо, что Геката поняла, что превратит, обязательно превратит.

– Надо будет предупредить всех, кто захотят стать единым целым с Цирцеей, что участь их плачевна.

– Я слышала историю о том, что все были разрезаны на две части, вот они и бродят по миру и ищут свою половинки, наверное, Цирцею никто не разрезал, – говорила она задумчиво, – Гелиос родил ее целой и невредимой.