Андрей Эл - Под светом двух лун

Съёжившись от холода и слегка ссутулившись, Сталкер шел по улице. Изредка он поднимал голову и глядел по сторонам. Как назло, на его пути встречались лишь неоновые вывески небольших продуктовых магазинов, но все они были закрыты. Донесся запах еды. Желудок предательски заурчал, от голода уже слегка подташнивало. Сталкер вышел на пересечение третьей и четвертой улиц. Подойдя к зданию с вывеской «Ломбард», он снял капюшон и долго всматривался в витрину. Поморщившись от моросящего, еле заметного дождя, он вытер лицо рукавом. Витрина была разделена на три части, две из которых были закрыты металлическими ставнями. Сталкер с надеждой вгляделся в незакрытую часть стеклянной витрины. В помещении было темно, а на стойке светился электронный циферблат часов, который показывал далеко за полночь.

– Черт! Черт! Черт!

Сталкер со злостью ударил по стеклу и, вспомнив о сигнализации, грязно выругался. Выплескивая гнев, он изо всех сил молотил кулаками воздух. Вдруг недалеко от него, словно в напоминание о бдительности, раздался вой полицейской сирены. Он испуганно дернулся, судорожно набросил капюшон на голову и спешно зашагал в неосвещенный переулок.

Сталкер был в постоянном напряжении. Он то и дело озирался по сторонам, словно голодный пес, который нашел кость, зажал в зубах и теперь спешит поскорее добраться до дома. Пройдя четверть мили, он вышел к старому четырехэтажному дому, на котором давно облупилась штукатурка, достав из кармана электронный ключ, двинулся к нужному подъезду. Парень перепрыгнул через две ступеньки и приложил его к домофону. Толкнув мокрую, мерзко скрипнувшую металлическую дверь, он вошел в подъезд, в котором стоял омерзительный запах грязи, мочи и дешевых сигарет. Задержав дыхание, он быстро поднялся на третий этаж. Пройдя по коридору с обшарпанными стенами, Сталкер остановился у двери и достал ключ. Замерев на несколько мгновений, он прислушался. За соседней дверью пьяный сосед кричал матом на жену, она визжала в ответ. Сталкер вставил ключ в замочную скважину и, проворачивая против часовой стрелки, отсчитал три оборота. Всегда закрывая замок на три оборота, он понимал, не приходил ли в его отсутствие арендодатель – тот закрывал дверь только на один оборот.

Войдя в комнату, Сталкер закрыл дверь на защелку и самодельную задвижку, приоткрыл глазок и еще некоторое время вглядывался в коридор, прислушивался к звукам, исходящим из его глубины. Там по-прежнему было тихо и безлюдно, только ругань соседей, как лай дворовых собак, нарушала тишину.

С тяжелым вздохом Сталкер стащил с себя грязные ботинки, снял мокрую куртку, которую небрежно бросил на металлическую вешалку в углу крошечной прихожей и открыл дверь туалета. В нем было холодно, сыро и пахло плесенью. Сделав свое нехитрое дело, Сталкер нажал на кнопку спуска воды. Шум канализационных труб был похож на урчание в животах сантехнических монстров, которые иногда по-соседски переговаривались друг с другом.

Сталкер шагнул к раковине и открыл кран. Наклонившись, он набрал в ладони воды и с тихим стоном смочил лицо. Он смотрел на свое отражение в грязном, покрытом разводами зеркале. Красные глаза, отекшие веки и темные круги напомнили о том, что он не спал уже вторые сутки. Капли воды стекали на семидневную щетину. Отражение стало менее ясным от пара, который покрыл зеркальную поверхность. Закрыв воду, Сталкер промокнул полотенцем остатки влаги на лице. В нос ударил запах сырой ткани и плесени. Он скривился и вышел.

Свет в комнате включался не сразу – приходилось несколько раз нажимать на выключатель, как бы уговаривая его загореться. Но сегодня он отказался работать совсем. Безуспешно щелкнув по нему несколько раз, Сталкер вошел в комнату. Нащупав в темноте кнопку настенной лампы, висевшей над диваном, он включил её. Комната осветилась тусклым серо-зеленым светом, который в сочетании с хаотично разбросанными вещами, грязной посудой в раковине и захламленным столом создавал особую гармонию пространства. Запах невынесенного мусора дополнялся нотками грязного ковролина и табачного дыма, проникающего из коридора.

Сталкер открыл холодильник. От изобилия он не ломился. На верхней полке оставалась пара сосисок и два куска хлеба для сэндвичей, на нижней – бутылка дешевого пива. Взяв ужин в обе руки, парень небрежно захлопнул дверцу локтем и пошел к дивану. Он приготовил бутерброд, жадно откусил кусок и, сделав несколько глотков, взял со стола письмо, что лежало в ворохе бумаг поверх счетов. Сталкер прочел: «…вы задолжали оплату за аренду помещения, давно не оплачивали коммунальные услуги, – Сталкер пробегал глазами по строчкам, улавливая суть. – Бла, бла, бла… на общую сумму 854 доллара».

– Дерьмо!

Он скомкал лист бумаги, сжав его до размера теннисного мяча и баскетбольным броском отправил его в корзину для бумаг. Проглотив остатки ужина, Сталкер откинулся на спинку дивана. Из-под столика выполз таракан и мелкими перебежками двинулся к тарелке с крошками.

– Ешь, дружище, ничего не должно пропадать, – вяло промямлил он.

Равнодушно наблюдая за тараканом, Сталкер на мгновение задумался о своем сходстве с насекомым. Он, так же, как и усач, прятался от этого мира, при случае выползал на поверхность, чтобы поживиться тем, что плохо лежит, затем снова убегал в свое гнездышко. Сталкер, подобно ему, жил под покровом ночи, в постоянном поиске пропитания, в стороне от людей и их пытливых взглядов. Но он так жил не потому, что ему так хотелось, напротив, он бы очень хотел жить по-другому, как раньше. Ведь раньше он был совершенно другим человеком – жизнерадостным, целеустремленным, уверенным в завтрашнем дне, не беспокоился попусту. У него был свой дом, семья и много друзей, а сейчас от того человека осталась лишь тень. Теперь у него даже не было имени, осталась лишь кличка, которая весьма ярко отражала суть его бытия.

Усталость и недосып снова дали о себе знать, и он свалился на бок, натянув на себя грязный клетчатый махровый плед. Просунув руку под подушку, Сталкер нащупал рамку. Вытащив ее, он всмотрелся в фото, где была запечатлена немолодая улыбающаяся пара. Мысленно погрузившись в прошлое, он отрывками вспоминал моменты из старой жизни. Он вспоминал детство, когда они всей семьей ходили в парк аттракционов, катались на горках, стреляли в тире, ели хот-доги; как они с отцом плавали на лодке по озеру, рыбачили; как отец застукал их с Бетти в его комнате. Сталкер вспоминал, как окончил школу и родители провожали его на выпускной, как мама завязывала ему галстук, а отец в шутку сказал не напиваться. Как он постоянно ругался с ними перед поступлением в колледж. И тот злополучный вечер, когда авария навсегда забрала его родителей, уничтожив и растоптав его жизнь. Его глаза уже начали закрываться. Фотография родителей словно ожила. В полудреме Сталкеру казалось, что отец и мать находятся рядом с ним, он снова ощущал их заботу и любовь. Ему казалось, что они понимают его без слов и видят все, что с ним происходит. В следующий момент где-то в глубине души ему стало стыдно за тот образ жизни, который он вел последнее время и уже сквозь сон он пробормотал: