Никита Горшкалев - Малахитовый лес

– Разве в тюрьме можно иметь личные вещи? – спросила Агния.

– А кто говорил о тюрьме? – сверкнул зубами генерал.

– Если не в тюрьму, то куда? – спросил Астра, боясь получить ответ.

Генерал проговорил быстро, как что-то неприличное или неудобное:

– Вы отправляетесь в Зелёный коридор.

– Вот так, без суда, в Зелёный коридор? – истерично засмеялась Агния. – Репрев, скажи, это какая-то дешёвая шутка, розыгрыш? – она подлетела к нему, села перед ним, взяла его за щёки и заглянула в раскрывшиеся перепуганные глаза.

– Почему же без суда? Я ваш судья, – непоколебимо произнёс Цингулон. – Шутки кончились, и приговор почти вынесен.

– Почти? – спросила Агния, поднимаясь с пола.

Цингулон, набрав воздуха в грудь, выпалил одним духом:

– Я предлагаю заключить взаимовыгодную сделку: вы добываете для нас малахитовую траву, мы снимаем с вас все обвинения, вдобавок, ни много, ни мало – тринадцать унций малахитовой травы. Каждому.

– И мы чисты? – уточнил Репрев.

– И вы чисты, – подтвердил Цингулон.

– И мы разойдёмся?

– Разойдёмся.

– И вы не будете нас преследовать? Вламываться в новую богатую квартиру? Потому что на тринадцать унций можно обжиться неплохим таким домишком, может быть, даже где-нибудь на Смилле, – загорелся Репрев.

Генерал кивнул:

– Не будем.

– Да, только вот в чём загвоздка: мало кто возвращался из Зелёного коридора живым, – вставила Агния, вырвав Репрева из мечтаний о богатой жизни. – И тем более с малахитовой травой. Её испокон веков добывали бенгардийские тигры, следуя известным только им правилам и законам. А теперь нет ни тигров, ни Бенгардии, ни законов, ни правил. Как вы себе это представляете, доктор? И что станет с Умброй?

– Его ждёт та же судьба – он отправляется с вами, – ответил доктор.

– Вы пошлёте несовершеннолетнего фамильяра в Зелёный коридор? Вы что, спятили? Вы не имеете никакого права!

– Правильно, фамильяра. Будь он кинокефалом или феликефалом, тогда, может быть, я бы и поразмыслил над тем, чтобы мой отряд присмотрел за ним на время вашего отсутствия…

– Как же конвенция? Фамильяр – такое же живое существо, как и мы с вами. Какой-то художник вложил в него частичку своей души. Отправьте Умбриэля в приют, я требую! – рявкнула Агния, стиснув кулаки и прижав к ноге хвост.

– Я правильно понимаю: вы отказываетесь от того, кого вы только что называли своим сыном? – сделал удивлённое лицо доктор, в глазах сверкнула насмешка.

– Всё лучше, чем отправлять его на убой в Зелёный коридор, – процедила Агния, глядя на Цингулона исподлобья.

– Мы отправляем фамильяра добывать малахитовую траву, не на убой.

– Он там умрёт… – в отчаянии прошептала Агния, взывая к жалости – чувству, которым Цингулон, по-видимому, не обладал.

– Так приложите все силы на то, чтобы он выжил, – отрезал генерал.

Подойдя неуверенными шажочками к Цингулону, Умбра спросил:

– Вы тот самый отряд?

– Да, тот самый, – улыбнулся генерал, присев перед ним на корточки.

– Настоящий-настоящий? – не унимался дракончик под сердитое ворчание Агнии: «Не сейчас, Умбра!»

– Настоящий-настоящий, – подтвердил Цингулон, рассмеявшись.

– А можно потрогать ваши доспехи? – Умбра подбежал к ближайшему отрядовцу, показывая на него пальцем.

– Разрешаю, – сдерживая смех, ответил генерал.

Под снисходительные смешки сторожевых Умбра погладил руку отрядовца в броне от локтя до кисти, прочувствовав твёрдый, как камень, материал, и поспешил вернуться к Цингулону.

– Мой папа сделал что-то плохое? – спросил Умбра.

– Я сожалею, малыш, – ответил Цингулон, делая грустное лицо. – А ты очень преданный фамильяр, если называешь своего хозяина папой.

– Я очень люблю Репрева! – прямодушно заявил Умбра. – Мой папа всегда хотел быть в вашем отряде.

– Умбра! – неловко приструнил его Репрев.

– Я помню твоего папу, – сказал Цингулон. – Мы не могли принять Репрева в отряд из-за его… состояния здоровья.

– Ага, из-за лапы, которую я потерял почти десять лет назад, – буркнул Репрев. – Но приятно, что помните.

– О, вас сложно забыть! – с мутной улыбкой вставил генерал под гогот отряда. После его слов Репрев почему-то дико смутился, отвернулся от всех и как бы собрался в клубок.

– А меня возьмёте в отряд? – с надеждой воскликнул Умбра.

– Подрастёшь, там и посмотрим, – потрепал его по головке Цингулон, вставая с корточек.

– Чтобы он подрос, не нужно отправлять его в Зелёный коридор, – с ненавистью посмотрев на доктора, откликнулась Агния. – И разве мы не должны подписать какие-то бумаги, пропуски? Я слышала, что если сложить в стопку все документы, что нужны для вылазки в Зелёный коридор, то по ним можно, как по лестнице, подняться до луны.

– Наши адвокаты возьмут на себя все бумажные вопросы, вам нет необходимости об этом беспокоиться, дорогая моя Агния, – сказал Цингулон, высоко задрав подбородок.

– Но на адвокатов у меня нет…

– Нет сильфий? – закончил за неё генерал, противно ухмыляясь и обнажая клыки под роскошными алмазными усами. – Мне это известно. Мне всё о вас известно. Но не беда, я буду безмерно щедр и возьму все расходы на себя. Вас, как осуждённых, должно, по моему мнению, волновать совсем другое. Например, как вам быть в Зелёном коридоре, что делать…

– А что делает приговорённый к смерти на плахе? – нервно усмехнулась Агния и отчего-то заглянула в глаза-щели доктора, то ли призывая к благоразумию, то ли к жалости: они сквозили серостью, и, как сеют в землю зерно, доктор сеял в своих глазах любое чувство, и любое посеянное чувство без труда в них взрастало. Глаза Цингулона не обезображивала ни выдрессированная, ни колыбельная злоба. – Что делает приговорённый к смерти на плахе? – повторила Агния. – Примиряется с судьбой и ждёт – или смерти, или… чуда. А я не привыкла полагаться на чудеса.

– Я тоже, – выпалил Цингулон, гордясь тем, что не верит в чудеса. – Но там, где есть место чуду, неразумно будет на него не уповать. Короче, у вас два пути: идти в Зелёный коридор, а потом – в тюрьму…

– В А-строг? – сглотнул Репрев.

– Ну, конечно, в А-строг! – воскликнул доктор, удивившись вопросу. – Куда же ещё сажают особо опасных преступников. Либо… – он понизил голос. – Либо идти в Зелёный коридор, вернуться с малахитовой травой и жить свободными, да ещё и при сильфиях. Третьего не дано.

– Выбор и правда небольшой, – печально вздохнул Астра.

– Но он есть, – поднял палец доктор. – А в наши дни это уже что-то.

– Ну так что выбираем? – осмотрев всех, спросил Астра.

– А сам как думаешь? – фыркнула Агния.

Все начали поспешно готовиться к отправке. Умбра попросил Агнию взять с собой пол-литровую банку из-под ежевичного варенья, которое они вчера доели.