Алексей Ларин - Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

Никита уже почти решился, уже зашагал по дорожке к заднему крыльцу дома, когда с нескрываемым облегчением увидел Шмидта с Бессмертным. Ну наконец-то! Хоть что-то сейчас должно проясниться. Наверное…

Бессмертный со Шмидтом прошли не с крыльца, а значит, в дом не заходили. Они шли быстро и молча. Шмидт казался подавленным, Бессмертный напряжённым. Выглядит всё это не слишком оптимистично, хмуро подумал Никита.

Бессмертный прошёл мимо Никиты, слегка кивнув, подошёл к колодцу и облокотился о борт, наклонившись и заглянув внутрь. Шмидт задержался рядом с Никитой.

– Ну что? – спросил Никита, кивнув в сторону Бессмертного.

Шмидт неопределённо пожал плечами.

– Сказал, что надо подумать. Видимо, сам не знает, что делать.

– Почему?!

– Потому что проблемы возникли на той стороне, а не на этой. Мальчишку бы не вернули, даже если бы вместо Кошкиной пошёл он сам. Но пойти он не может, на нём какое-то заклятие. Кажется, он рассчитывал, что заклятие с него снимут. Но, видимо, нет.

Никита пытался осмыслить сказанное. Получалось плохо. Ладно, до подробностей он потом доберётся, сейчас не это главное.

– Так и чего делать? – спросил он.

– Не знаю, Савостьянов, – вздохнул Шмидт, вынимая пачку сигарет. – Не знаю. Сейчас у нас один шанс, – он кивнул в сторону Бессмертного. – У него что-то личное, он очень хочет вернуться. Но без нашей помощи не может. А значит, придётся ему и нам помочь. Такая вот ситуация.

Шмидт выбил сигарету из пачки, потянулся в карман за зажигалкой.

– Дайте мне тоже, – попросил Никита.

Шмидт равнодушно протянул пачку. Бессмертный продолжал смотреть в колодец.

Коломна ничего не понял. Марья не особо и рассчитывала и показала ему часы лишь для очистки совести.

В вопросах управления и дипломатии, хозяйства и казначейства Коломне не было равных. Кого и как запугать, улестить, подкупить, какого противника валить, а какого привлечь в союзники, какие и на что тарифы поднять, а какие снизить, какую байку пустить в массы, а какую жесточайше пресечь – во всём этом Коломна разбирался как никто, и она знала, что делала, когда привлекала его на свою сторону ещё при жизни мужа.

Но вот в волшебстве… Теорию Коломна ещё более или менее сёк, представлял, откуда что берётся, и то так, слабенько, на троечку. В практическом же колдовстве проку от него не было никакого.

Когда она рассказала ему утром про фокус с часами, Коломна ожесточённо поскрёб бороду и не нашёл ничего более умного, как предложить спросить Велизария.

– Это бы я и сама сообразила, спасибо тебе большое, – желчно ответила Марья, бросая часы на стол и откидываясь в кресле.

Она не выспалась и была сильно не в духе. Вчерашнее благородно-синее платье сменила на буднично-серое с короткими рукавами до локтя и брошкой-дельфином. Вместо золотой диадемы волосы были схвачены в хвост кожаным шнурком. Только небрежная чёлка падала на лоб, и Марья постоянно раздражённо смахивала её.

– Матушка-государыня, ну откуда же я знаю, что тут такое, – просипел Коломна. – Раз уж вы не поняли, так куда мне соваться?!

– Может, они встали на том свете, а тут опять завелись, – предположил Баюн. Он сидел на столе и вылизывал растопыренную пятерню.

– Зачем он вообще их сюда прислал? – задала Марья вопрос, больше всего тревоживший её. – Не время же показать. И почему, почему они сделали столько оборотов?

– Надо было парнишку оставить, поспрашивать его, – кошак опять отвлёкся от умывания. – Сдаётся мне, как-то поверхностно вы его допросили. Если вообще это можно назвать допросом.

Марья с Коломной переглянулись.

– Прикажете связаться? – с готовностью предложил Коломна.

Марья подумала.

– Нет. Не надо. Пусть мальчик отдохнёт. Да и сомневаюсь я, что Кощей посвятил его в свои планы. Какие бы они у него ни были.

– Зря! – Баюн широко зевнул. – Ну, не хотите мальчишку дёргать, допросите другого.

– Кого – другого? – Марья недовольно взглянула на кота.

– Кого Иван ведёт, – Баюн выпрямился, принимая официальную позу. – Счас будут.

Распахнулась дверь, и без стука вошёл царевич, пихнув перед собой промокшую насквозь девицу. Девица выглядела жалко – она стучала зубами, хлюпала носом и постоянно откидывала со лба мокрые спутанные патлы.

– Зд-драсьте! – нерешительно пробормотала она, бегая взглядом по комнате. Коломна с царицей настороженно уставились на неё.

– Как велели, государыня, – доложил царевич. – Доставили, кто явился.

Он прошёл к креслу у стола, развернул и уселся с торца, лицом к Маргарите. Теперь она чувствовала себя как на допросе, и зубы стучали у неё уже не только от холода.

– Ну, так и с кем имеем честь? – холодно спросила Марья, подождав ещё несколько секунд.

– П-п-простите, а м-м-можно переодеться во что-нибудь с-с-сухое? – простучала зубами Маргарита. – А т-то я с-совсем п-продрогла.

Маргарита не понимала, почему её спутник не замёрз, и, кажется, даже не промок и не провонял своим и конским потом, как она. Скакали-то они под одним дождём и на одном коне?! И вот, однако же, красавец выглядит свежо и бодро, и хоть на нём такая же промокшая одежда, она его, кажется, совсем не стесняет, и сидит он в кресле спокойно, нисколько не дрожа, а положив ногу на ногу и с интересом склонив голову набок.

Эта трёхчасовая поездка далась Маргарите с огромным трудом. Несколько раз она жалобно просила остановиться и передохнуть, но красавец лишь переводил коня со скока на рысь или на шаг, давал ей перевести дух пару минут и снова пускал в галоп. Маргарита окоченела под дождём и пронизывающим ветром, несмотря на плащ, у неё затекло и болело всё тело, а от скока внутри подпрыгивали даже те органы, о которых она и не подозревала. Кажется, впервые Маргарита узнала, где у неё печень, а где почки.

Вот уж явно не так она себе представляла принцессу с принцем на белом коне. Сдохла бы та принцесса через пять минут такого скока, думала зло Маргарита, вытирая со щеки очередной комок грязи, вылетевший из-под копыт. И как только наши предки струячили по хрен знает сколько дней на таком вот, прости Господи, транспорте?! Как они ещё размножались после этого?! Самой Маргарите не то что размножаться, просто на стул сесть после такой скачки казалось сомнительным – задницу она себе отбила капитально.

А её спутнику хоть бы хны! Когда они подскакали, наконец, к дворцу, он спрыгнул с коня, как на пружинах. Маргарита со стоном сползла ему на руки, и до двери кабинета он её фактически донёс, лишь у самого входа поставив на ноги и крепко держа за локоть. Так и пропихнул вперёд себя.

И вот она стоит под настороженными взглядами трёх неизвестных, но явно влиятельных в этом мире людей и не знает, что говорить. До Маргариты вдруг только сейчас дошло, что она не знает, кто перед ней. Не знает даже того, кто привёз её. Ясно было одно: эти люди – власть. Их взгляды, их вопросы, их поведение – всё демонстрировало абсолютную уверенность в своём праве повелевать.