Алина Фрайхайт - Богинкина дочь. Чужак в Смерчасово

Теперь он – здесь, стоит среди лесных огней.

Погибель тут он обретёт, свободу тут же потеряет.

И будет как сестра. Почти без сердца,

Без лица. И без следа исчезнет…

– Эй, эй! Эй ты! Девчонка!

Но есть у путника секрет один,

Таится глубоко под его сердцем.

И тем, кто этой рощи властелин,

От прошлого не скрыться на рассвете.

Чужак стоит у самой границы. Ещё шаг – и всё, назад ему дороги не будет. Если не я, то нечистая.

– Подойди поближе!

– Не могу подойти, чего надо?

Нас разделяет пара метров. Деревья шепчутся, слышу: умрёт, умрёт, умрёт.

– Ты как здесь? – Он рвётся вперёд, но останавливается. – У меня телефон разрядился, а я выйти не могу! Дай свой, я друзьям позвоню.

Когда люди врут, их выдают мелочи. Не общая картина, а детали. Как меняется тембр голоса, как чуть подрагивают кончики пальцев.

Чужак врёт.

– Нет у меня телефона. Не видишь, что ли? – Показываю, что на платье нет карманов и руки у меня пустые. – Иди отсюда, коли жить хочешь.

– Я с друзьями сюда приехал, отлить пошёл и заблудился! Будь зайкой.

– Заек в лесу и без меня хватает. Уходи. По добру уходи.

Он не шевелится. Смотрит на меня в упор. Не люблю таких людей. Есть в них что-то… как в нечистой. Злое, недоброе. Вижу, как напрягаются у него руки. Не бить же он меня собирается?

– С чего вдруг? Ты хоть и девчонка, но одна слоняешься.

Я и до этого чужаков видела таких, зашедших случайно. Они бледнели, как только к смерчасовскому порогу подходили. От страха, от предчувствия, от гамаюновской песни – она для них звучала как сильный-сильный вьюжный ветер. Этот не так боится. Ещё и рассматривает меня, голову набок склонил. От ног до лица оглядывает.

– Ты нимфа, да?

– Дурачок, да? Смерти ищешь?

– Можно и так сказать.

Чувствую, как Мстислав тычется носом в бок. Поглаживаю его по лохматой макушке. Наверное, смешно со стороны смотрится: девчонка в лесу ночью гладит пустоту. Хотя мне бы смешно не было, будь я как чужак.

Интересно, о чём думает? Не понимает, человек перед ним стоит или нет? Или, может, действительно о друзьях?

– Деревня тут есть, говорят. На карте никак не отмечена. И никто не знает про неё.

Нет, не об этом думает.

– А ты тогда откуда узнал?

– Прабабка рассказала, ещё когда мелким был. Решил проверить старческие бредни, а то снится часто теперь.

– Смерчасово найти хочешь?

Кивает. Лезет в карман джинсов и достаёт маленькую коробочку, за ней – что-то прямоугольное, пластмассовое.

– Угу. – Внутри лежат сигареты. Чужак зажигает одну, подносит ко рту и закуривает. – Как пройти, скажи уже. На том и разойдёмся.

Улыбаюсь; даже не знаю, что ему отвечать. Нечасто незнакомцев вот так вот лицом к лицу встречаешь, ещё и тех, кто Смерчасово ищет.

Не мог он от прабабки узнать про деревню. Никто отсюда не выходил надолго, тем более старшие. Молодые уезжали в город за другими чужаками, за новыми жертвами – но всегда возвращались. Прабабка его не выжила бы вне Смерчасово. Кошмары бы замучили, от них бы и свихнулась да померла.

– Нет у тебя никакой прабабки. Зачем пришёл? Скажи, тогда помогу.

Чужак выпускает дым через нос. Пахнет очень неприятно, горько и тяжёло.

– Меня Николай зовут. А тебя?

– Гореслава.

– Хорошо, Гореслава. Люди у вас пропадают.

Николай задумывается. Он молчит какое-то время; слышу, как ухает сова вдалеке. Громко так. Мстислав напрягается: я чувствую, как тяжело он дышит.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.