Андрей Пучков - Убить лешего

– Быстрее! Быстрее! Он встал!

Со страху, в сгустившихся сумерках, мы промахнулись, и выскочили в стороне от калитки, не добежав до неё. Перелезать через высокий забор не рискнули, а ну, как зацепишься чем-нибудь! Поэтому, помчались к ней вдоль забора. Старик от нас не отставал, он каким-то образом надвигался на нас, сокращая расстояние. Когда я в очередной раз обернулся чтобы посмотреть, где он, дед был от нас уже метрах в пятнадцати, и у него уже не было обеих ног! Его тело, словно кто-то перерезал пополам, нижняя половина, где-то осталась, а туловище, вот оно, пришло к нам!

Вылетев с территории кладбища, наша компания помчалась дальше. На бегу я опять обернулся, и увидел, что старик вслед за нами оказавшись возле забора, положил руки на воздух, над изгородью, и словно мим изображая «стену», перебирая руками, медленно продвигается в сторону калитки. В сторону открытой нами калитки! На каком-то генном уровне, осознавая, что его нельзя выпускать, я развернулся, и побежал обратно.

Слава Богу, что проволока была на месте. Закрыв калитку, я схватил проволоку и с трудом загибая, сделал один виток, второй, потом, меня оттолкнул Миха, и махом, словно проволока была из пластилина, обмотал её вокруг столба добрым десятком оборотов. И в это самое время к нам подошёл старик! Но, калитка была уже закрыта! Увидев это чудовище рядом с собой, мы с Михой заорали разом, и, вскочив, рванули от ворот, на бегу столкнулись и упали. Подняться от страха уже не могли, и поэтому, прямо так, на карачках поползли подальше от кладбищенской ограды. А потом, ко мне подбежала Ольга, и помогла подняться, а Михой занялась подоспевшая вслед за Ольгой Томка.

Мы бежали в сторону деревни молча, наорались уже на кладбище. Бежали мощно, быстро, дружно. Чуть ли не в ногу. Всеми силами, стараясь оказаться как можно дальше от страшного места. Димон, почему-то тащил велик на себе, взгромоздил его на загривок, и тащил. И что характерно, от нас он не отставал. Впоследствии, я его спрашивал, почему, он не ехал на нём? Ответ меня шокировал: он забыл, что на велосипеде можно было ездить, а бросить, было жалко.

Когда наша дурная компания ввалилась на «наше» место, было уже совсем темно. Мы расселись по брёвнам, и несколько минут сидели молча. А потом, произошло то, от чего я опять, чуть не умер. Ольга вдруг заплакала, а потом, подошла, села ко мне на колени, и прижалась мелко вздрагивающим телом к моей груди. Она прижималась ко мне и плакала. А я сидел как дурак, и не знал, что мне то делать, однако, в конце концов, сообразил, крепко прижал её к себе, и сидел так, пока она не успокоилась. Ту же самую процедуру Миха проделал с Томкой, но, когда я это заметил, Томка уже не плакала. Они с Михой просто сидели обнявшись. Как, впрочем, и я с Ольгой.

А через пару дней, нам всем «нагорело»! Томка не выдержала, и рассказала о таком приключении своей младшей сестре, та своей подружке, и пошло, поехало. Вскоре вся деревня, об этом узнала. Нас пригнали к бабе Маше, она, по-видимому, больше всех знала об этом кладбище, и заставили всё подробно рассказать. Когда баба Маша услышала, о том, что Ольга не давала свою руку, этому «упырю», а я, смог огреть его крестом, на наше счастье, уже отгнившем в земле. Она сначала подозрительно посмотрела на нас с Ольгой, а потом, улыбаясь, спросила:

– А вы детки, случайно, не вместе ли? Ольга покраснела, а я промямлил:

– В смысле «не вместе»?

– А в том смысле, ребятки, что только сильное чувство может дать силы воспротивится воле «умруна». А недавно возникшее чувство, так оно вообще, самое сильное, оно и позволило тебе «приложить» эту тварь крестом! Кстати, откуда ты узнал, что нужен именно крест? Я растерялся, и пробормотал:

– Я понятия не имел, что для этого нужен крест, просто так получилось. Он мне как бы первым под руку подвернулся….

Я говорил, а сам во все глаза смотрел на Ольгу, и только одна мысль была в моей дурной, ничего не замечающей голове: «Значит, Ольга уже давно меня… ну, в общем, хотела быть со мной. Она могла сопротивляться этой твари, но, не так как я, который только пару дней назад понял, что влюблён в неё по самые уши! А я, придурок, корчил из себя неизвестно что, и ничего не замечал».

– А почему так всё получилось? – заинтересованно спросила Ольга. – Откуда ОН взялся? Баба Маша тяжело вздохнула:

– Я точно не знаю доченька, но, старики сказывали, что на этом самом месте, у Русичей капище их истинных богов было. Святое это место было для наших предков. А потом, лет сто тому назад, какой-то умник, облачённый властью, не послушав стариков, велел на этом месте христианское кладбище «заложить».

– А дальше? – поторопила бабку Ольга.

– А дальше моя хорошая, не приняла наша истинная ведическая вера, веру христову, пришлую веру. Чужда она оказалась этому намоленному русским богам месту. Не принимает это место христиан! Не даёт им посмертного покоя. Вот и маются они… в посмертии своём.

Баба Маша много ещё чего нам рассказала, мы с Ольгой для неё стали вроде как посвящёнными. А когда, уже попрощавшись с бабкой, мы шли по деревне, взявшись за руки, Ольга сказала:

– Знаешь, я думаю, что нам не надо распространяться о том, что мы от бабы Маши узнали!

– Согласен, – улыбнулся я, – мне как-то не светит, в психушку загреметь. И дальше уже шли молча, и мне казалось, что мы с Ольгой думаем об одном и том же: «Не зря! Ох, не зря! И не просто так, чтобы потешить наше любопытство, рассказала нам бабка всё, что знала об известной ей нечисти. И не просто так, я запомнил всё, что она рассказывала. Всё! Слово в слово! Не такая уж у меня и хорошая память. А вот, поди ж ты, запомнил почему-то. Запомнил, и уже не забуду….»

Весенний лес был потрясающе красивым. Даже мне, с моей толстокожестью, эта картинка раскинувшегося передо мной великолепия нравилась. Я закрыл глаза и глубоко, как у доктора на приёме, полной грудью вдохнул в себя наполненный терпкими лесными ароматами воздух. Ну а что, такой лесной воздух лечит получше нынешних врачей! Стоял бы так и стоял, в последнее время не часто мне вот так вот удаётся лесным воздухом подышать, дела всё больше в городе удерживают.

Полтора часа быстрого хода вывели меня на вершину холма, с одной стороны которого образовалась полянка, местами заросшая густым кустарником. Эта поляна и позволила полюбоваться раскинувшейся вокруг ершистой поверхностью весенней тайги, тёмный цвет лапника которой начал разбавляться светлой зеленью молодой листвы. Я ещё раз с удовольствием втянул в себя воздух и открыл глаза. Ладно, пора начинать работать, тем более, что моя работа уже минут пять как сама вышла на меня и теперь рассматривала мою персону, притаившись за кустами.