Любовь Фунина - Приёмная дочь Бабы Яги

–Две седмицы, так две седмицы, – совсем по-человечески печально вздохнул ворон и, взъерошив перья, потребовал. – Двери откройте! У меня дела ещё есть, а я тут с вами время теряю.

–Нахал! – восхищённо произнёс Терентий, оторвавшись от священного занятия – неспешного вылизывания передней лапы.

–И я этим горжусь! – припечатал Мор и повторил. – Двери откройте!

–Откроешь? – обратилась Злата к Хмуричу.

Леший в ответ только кивнул, дожевывая пирожок, и поднялся с лавки. Мужчина пересёк кухню и открыл дверь в сени. Дождавшись пока ворон, вылетит, вышел в сени сам, затворив за спиной дверь. Что Мор уже улетел восвояси, девушка поняла, услышав тихий хлопок закрывшейся двери. Спустя мгновение в кухню вернулся леший.

–Ну, Ёжка, сказывай всё! – присаживаясь на ранее облюбованную лавку, потребовал хозяин леса. – Я так понимаю, что ты уже смекнула, кто папка с мамкой Ивушки.

–Я не могу с уверенностью сказать, кто мать, – вздохнув, признала царевна и тихонько добавила, – а отец её, похоже, царевич Иван Светорецкий.

–Вот оно как, – задумчиво потёр подбородок леший и, нахмурив кустистые брови, спросил. – Чего же он тогда от неё избавиться решил? В батюшкиной казне деньжат не хватило, чтобы ребёнка прокормить?

–Не знаю, – пожала плечами Златослава и с недоброй улыбкой добавила, – но рано или поздно я до правды доберусь. Помяни моё слово!

На это ей Хмурич ничего не сказал, только смерил Ёжку задумчивым взглядом и кивнул, мол, верю, доберёшься, дознаешься. Терентий тоже искоса поглядывал на свою Ягусю зелёным прищуренным глазом и тихонечко вздыхал. Мудрый старый фамильяр был убеждён, что есть такие знания, которые не принесут должного успокоения, а только накалят страсти великие и как бы до беды не довели. Только разве переубедишь эту самоуверенную и рассерженную Ёжку? Нет, не убедишь. Теперь пока всё не разузнает, не успокоится. Ему же, Терентию, как верному фамильяру придётся проследить, чтобы Златка совсем уже в плохую историю не вляпалась. Ему, увы, только приглядывать, и остаётся, потому как остановить упрямую Бабу Ягу, Реньке не под силу.

–Замуж тебя, Златка, надо отдать, – задумчиво выдал кот, запрыгивая на подоконник.

–Ой, ну тебя, Ренька, со своим замужеством! – отмахнулась Злата от кошачьих слов.

–Не с моим, упаси Мать-Земля! – с притворным возмущением отозвался фамильяр. – Я сейчас про твоё замужество говорю, вредная ты Ёжка. Мужа тебе надо! Му-жа! Чтобы стукнул по столу и запретил всякие дурости творить…

–Мысль здравая, – согласился с котом леший.

Два изучающих взгляда осмотрели насупленную Ёжку с головы до пят, будто оценивая пригодность этой самой Ёжки к замужеству. И кот, и леший одновременно кивнули, подтверждая годность Бабы Яги в качестве чьей-то предположительной супруги, за что были одарены сердитым взглядом и выразительно показанным кукишем.

–Ну и дура! – припечатал Терентий и, демонстративно отвернувшись, принялся изучать разбушевавшуюся за окном метель.

Златослава на это замечание промолчала и тихонечко напевая, принялась развлекать завозившуюся на руках Василису. Она так увлеклась, что не заметила, как ушёл Хмурич, поблагодарив Марфу за пирожки, подмигнув Терентию и попрощавшись со всеми. Девушка не обратила внимания и на то, как ловко домовушка убрала со стола остатки завтрака и принялась снова хозяйничать у печи. Она даже проглядела тот момент, как фамильяр соскочив с подоконника, вальяжно прошёлся по кухне и шмыгнул на улицу в услужливо приоткрытую колдовством домовушки дверь. Ёжка была очень занята. Она с шутками и прибаутками кормила свою дочь тёплым молоком.

Глава 5. Что лежит на чердаке.

С момента знакомства с Мором минула целая седмица, которую Златослава провела в оживлённом изучении колдовских книг своих предшественниц, выискивая заклятия годные для её непростого плана. Ёжке втемяшилось в голову увидеть случившееся глазами ворона и отступаться она от своего желания не собиралась. Злата была убеждена, что среди великого множества всяческой полезной волошбы обязательно найдётся то, что ей необходимо. Вот только день проходил за днём и так незаметно пролетела целая седмица, а Ёжка так и не нашла необходимое, хотя отметила для себя несколько полезных заклятий, в которых было бы неплохо потренироваться на досуге.

–Опять зелье от несварения! – на седьмой день воскликнула возмущённая Яга, захлопывая толстенный талмуд и убирая его от себя подальше. – Уже третья дюжина рецептов зелья от этого недуга пошла!

–А что? Пользительная вещь, между прочим, – меланхолично заметил Терентий и, широко зевнув, произнёс. – Ешь себе и ешь, а животик всё терпит. Благодать же!

–Тебе лишь бы пожрать! – уличила его царевна, потерев кончиками пальцев уставшие глаза. – Вот лучше скажи, где мне ещё поискать, а? Я ведь уже все колдовские книги перерыла.

–Все?! – насмешливо фыркнул кот и, устроившись на покрывале компактным клубком, как бы ненароком заметил. – У тебя на чердаке целая библиотека хранится, а то, что ты тут нашла, всего лишь мелочёвка житейская, а не колдовские книги.

–И чего ты раньше молчал? – недобро прищурившись, поинтересовалась Златка.

–Ты не спрашивала, – фыркнул в ответ фамильяр и притворился спящим, а может и вправду заснул.

–Ох, и Ёжкин же ты кот! – возмутилась девушка, резко поднявшись на ноги.

–Так я и не отрицаю, – громко зевну, отозвался Ренька и, потянувшись, поскрёб когтями покрывало.

Тут даже говорить больше не о чем было, поэтому Баба Яга просто повернулась спиной к коту и невозмутимо направилась в сени, откуда по шаткой лесенке и попала на чердак. Чердак встретил царевну сумраком, который едва разгонял свет небольшой свечи, прихваченной из кухни. Хотя здесь и имелись несколько окон, но света от них было немного. Окна так сильно заросли пылью, грязью и паутиной, что и без того скудный свет зимнего солнца, пробивающийся через них, едва ли давал разглядеть хотя бы приблизительные очертания предметов.

Златослава в нерешительности остановилась у самого входа и оглядела просторное помещение с высоким стрельчатым сводом крыши, приподняла повыше свечу и оглядела то пространство, которое было ею освещено. Первый и он же последний раз, когда царевна посетила чердак, когда потребовалось найти люльку для Василисы, но тогда она нашлась у самого входа, и лезть дальше не было необходимости. Сейчас всё было иначе.

Разглядеть удалось только то, что располагалось на расстоянии пяти-шести шагов, но что бы оценить масштаб поисков хватило и этого. Повсюду располагались большие сундуки и ящики, на которых находились сундуки и ящики поменьше, поверх которых в свою очередь возлежали свёртки промасленной кожи и вощеной бумаги. На поперечных балках под крышей были подвешены целые грозди маленьких кожаных мешочков с неизвестным содержимым, веники из незнакомых трав то тут, то там тихонечко шелестели под лёгким сквозняком.