Алексей Берсерк - Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

– …И ещё есть магопланы, конечно. Правда, в отличие от дымогонов, на них не особо-то много и увезёшь. Хотя они легко могут проникать по воздуху абсолютно в любую местность, – заключила в конце концов свои подробные объяснения Фейр, совершенно не заметив, что увлеклась столь сложными рассуждениями (надо полагать, больше от скуки). Но, не дождавшись от сидевшего к ней спиной спутника никакой реакции, девушка вновь недовольно прикрикнула: – Эй, вы вообще слушаете?! Для кого я это всё рассказываю?

– Слушаю, девонька, слушаю, – как-то отстранённо перекинулся с ней новой порцией слов Гортер. И вскоре озвучил другой волновавший его вопрос: – А что творится в остальных страна-ах?..

– А что творится? – немного не поняла его Фейр. – Там всё давно уже налажено гораздо качественнее, чем у нас. Ведь мы только по протяжённости дымогонных дорог первое место держим. Хотя сами эти дороги, да и дымогоны с самоходками тоже, пришли к нам в своё время как раз таки именно оттуда – из Великого Гилия. Однако как же они у себя за границей всё изначально хорошо обустраивают, скажу я вам!.. Повсюду газоны подстрижены, дорожки везде ровные, камешек к камешку. И новейших изобретений у них гораздо больше, чем у нас. А езда на дымогонах стоит заметно дешевле. Но, возможно, дело здесь и правда упирается именно в расстояния.

Между тем на пути у них стали уже потихоньку появляться не только первые маленькие деревца, знаменовавшие собой подступающий край лесного массива, что утопал в сотнях красочных волн желтеющего осеннего моря, но и другие дорожные маршруты, стремившиеся обогнуть этот лес по краю. А также одна или две проезжающие по ним грузовые телеги с большими деревянными коробами, везущими свой груз куда-то на запад.

– Я вижу, что эти железные полоски так дальше и уходят через лес вон в том месте. Аж целую просеку для этого дела здесь прорубили, – показал пальцем немного в сторону бывший следопыт, впервые нарочито заметно обернувшись к Фейр. После чего совсем остановил лошадь, натянув поводья у очередного дорожного указателя, и снова посмотрел на ближайшие деревья. – Наложи-ка ты лучше мою мазь под повязки как следует. Рука-то болит небось.

– Ничего подобного! – лишь холодно огрызнулась в очередной раз девушка. – Даже не думайте, что я ещё хоть раз позволю чему-то настолько вонючему касаться своей кожи.

– Ну, ежели ты такая упрямая, то тогда тебе лучше всего будет сейчас опять начать крепко держаться за меня, – неожиданно серьёзно и сухо проговорил Гортер. – Потому что дальше мы поскачем уже не вдоль твоих мёртвых стальных путей, а прямо через чащу. Приготовься!

И, не став дожидаться от спутницы хотя бы намёка на ответную реакцию, престарелый отшельник неожиданно прильнул всем телом к кобыле как можно плотнее. После чего нёсшая их лошадь сразу же рванула с дороги в ближайшую густую поросль практически без команды – и стремительно понеслась дальше по направлению к лесу, прежде чем до Фейр окончательно дошло, что старик не шутит.

Как можно было так свободно управлять лошадиным сознанием без самой передовой на сегодняшний день магии влияния на разум?! И насколько уверенно сможет ещё продвинуться вперёд это бедное животное, прежде чем лесные ветви окончательно не преградят ему путь? Для девушки эти два вопроса определённо стали на тот момент самыми важными в целом мире. И если к первому из них она ещё могла подыскать более-менее разумное объяснение, то в отношении второго приходилось лишь гадать. Хотя даже самый искусный наездник, конечно, не мог просто взять и влететь на всём скаку в лес. И потому Фейр молча ждала, когда же этот упрямый старикан перестанет наконец кривляться и остановит лошадь, не дав никому из них пострадать. При этом девушка крепко-накрепко зажмурилась, чтобы её случайно не хлестнуло какой-нибудь веткой по глазам.

Однако Гортер всё никак не натягивал поводья.

Тогда в порыве негодования Фейр решила осторожно приоткрыть один глаз, дабы мельком оценить расстояние до кромки леса, но с удивлением обнаружила, что они, похоже, уже давно её проехали. И теперь скакали по какой-то вполне себе ровной дороге, на которой не встречалось ни деревьев, ни кустов, так как все они, как ни удивительно, оставались сбоку и позади от них, сплетаясь за крупом лошади в один единый ковёр из веток и листьев. А над головой почти так же, как и раньше, не переставало мелькать осеннее солнце, которое, однако, теперь довольно странно себя вело, временами перепрыгивая с место на место. Отчего у Фейр постепенно начинала кружиться голова.

Тем не менее молодая спутница Гортера не позволила всем этим обстоятельствам смутить свою непоколебимую логику, и только сердито подумала, что старик, вероятно, с самого начала знал об этой лесной дороге. А головокружение у неё стало проявляться от вновь возобновившихся признаков болезни, спровоцированных такой быстрой скачкой… Поэтому девушка решила всё-таки последовать совету бывшего следопыта покрепче держаться за его спину, дабы случайно не вывалиться из седла.

А старый охотник тем временем всё гнал и гнал лошадь вперёд, уносясь далеко за пределы человеческого понимания «леса». Минуты и часы сливались в сплошной стремительный поток, перед глазами проносился калейдоскоп сменяющих друг друга пейзажей, и вся эта бесконечная круговерть словно бы несла на своих крыльях покорную кобылицу, лишая её усталости. А самого Гортера освобождала от свойственных любому человеку изначальных оков разобщённости с единым миром живых существ, по сей день надёжно укрывавшим свои главные секреты от порочного людского рода за семью печатями.

Время смиренно говорило с деревьями, пока те вязали из своих ветвей и стволов затейливые узоры, отражавшиеся один в другом. И в какой-то из этих бескрайне долгих моментов исходящее от них чарующее ощущение начало уже целиком захватывать даже Фрейр… Не оборвись оно вдруг неимоверно диким хлопком.

Как оказалось, хлопок был вызван внезапной остановкой. А вслед за ним Фейр услышала невообразимо одинокие и протяжные звуки волчьего воя. Которые, впрочем, превратились затем лишь в обычный шум ветра, гулявшего среди ветвей со стороны резко отхлынувшего назад леса. Однако, как только девушка нашла в себе силы снова повернуть голову вперёд, она сразу увидела, что погода вокруг словно резко переменилась.

Что же касалось Гортера, то он был теперь отчего-то совершенно не похож на себя. Плечи старого охотника заметно дрожали, а те немногие эмоции, что отражались на его лице, должно быть, сильно терзали Гортера, поскольку тело его больше не было наклонено вперёд и казалось могло легко рухнуть на землю. Благодаря этому девушке также удалось заметить, как беспокойно двигались его зрачки, а сам обескураженный лучник беспрестанно подёргивал головой то вправо, то влево, лихорадочно оглядывая здоровенный карьерный комплекс по добыче кристаллов, на границе которого они теперь стояли.