Полли Ива - Сказка о Яре

– Спорили, спорили. День спорили, два спорили, а на третий, как водится, и сказочке конец, – чуть не заплакала Яра, глядя в зеркальную гладь воды. Девушка потянулась было за кувшинкой, но упала в прохладную речную воду.

– Вот ты ж ёжкин кот, корявое корыто, да чтоб тебя! – заверещала Ёжка.

Мужчина, стоящий по пояс в реке, дернул себя за густую седую бороду и захохотал, сложив руки на животе:

– Эх ты ж, пигалица, зачем в воду суёшься, коли молча нырять не умеешь? Всех рыб перепугала, а мавок моих и подавно… Эх, неумеха… Разбегутся жёны мои, огорчусь, рассержусь, река из берегов выйдет, затопит. Что делать будешь, Яга? – Водяной добродушно нахмурился.

– В лягушку превращу, будешь комаров ловить, – пробурчала Яра без капли уважения, пока выбиралась на берег, заросший травой.

Её белый сарафан прилип к телу, с мокрых русых волос капало, с макушки свисали зелёные водоросли, в которых запуталась и мелко хватала ртом воздух маленькая рыбёшка… Ну разве не красавица?

Тут и кот подоспел, ёжкин-то. Идёт, переваливается, недовольный:

– Вот дурёха, коли с Кошей поругалась, так дома сиди и слёзы над бочкой с водой лей, песни грустные заводи. Ан нет, вишь ты, народ лесной извести вздумала.

– Ага, дома сиди, чтобы он подумал, что я о нём думаю… Хотя я и так думаю… Ну уж нет, вот ему, – показала Яра кукиш, – видел? Пусть сколько влезет Василис тырит. Подумаешь, и шея у неё как у лебёдушки, и коса до пят, и умная, говорят, будто одними книгами питается… А я, – всхлипнула Ёжка, – только и могу, что в лягушек превращать. И талии осиной нет, и кожа не бела, и руки в царааапинах… да зачем я ему нужна такая? Котик, иди сюда, дай я тебя обниму, – хлюпнув носом вдруг прошептала Яра.

Пушистый медленно начал пятиться задом к лесу.

– Ну коотик… – протянула Ёжка.

– Нет, Ярочка, котика трогать не надо, у него ещё после предыдущего раза бока не зажили, – успокаивающе произнёс Филимон, ускоряя шаг.

– Ой, да ладно, я тебя и обняла-то один раз.

– Ага, один раз. А потом ещё один, и ещё. И шерстью моей слёзы вытирала. А я не платок шёлковый тебе. Потом три дня на солнце сох. А как я чуть под кочергу не попал, когда ты злилась и в припадке ревности швырялась всем, что под руку попадётся?

– Даже котуу я не нужна, – снова начала ныть Яра.

Вдруг раздался треск ветвей. Девушка от неожиданности замолчала, а кто-то дурным голосом заголосил:

– Эгегей, расступись, Иван-дурак едееет…

– Да что же это такое? Жить спокойно не дают, – меланхолично проворчал водяной, который только-только начал уходить под воду. А тут ещё раз – бултых! Рыбы над ёлками повзлетали, мавки на деревьях повисли, аки русалки, а Яру водой с ног до головы окатило.

– Ах ты дуралей на палке, чего дома не сидится да за девками не гоняется?! – Ярослава не готова была спустить такое с рук незнакомому дурню.

– А я, красна девица, путешествую. На волке сером скакал, на щуке плыл, хотел полетать, да палка-леталка подвела, – почесал озадачено Иван голову, – и что случилось, в толк не возьму никак.

– Какая я тебе красна девица? – возмутилась Яра, – я Бабка Ёжка!

– На бабку ты мало похожа, – оглядел её с ног до головы парень.

– Ну значит девка Ёжка, – Ярослава упёрла руки в бока и не собиралась сдаваться.

– И на Ёжку не смахиваешь, – протянул он.

А в это время кот, о котором увлечённая разговором Яра забыла, бросился бегом куда подальше, пока она снова реветь не начала.

Да не суждено было Пушистому добраться до дома целым и невредимым.

– Ах, так?! Метла, ко мне! – приказала Ярка, возмущённая тем, что ей отказывают в священном праве быть Ёжкой. И кто? Какой-то городской увалень, пытающийся летать на палке!

И вылетела метла из избушки прямо коту в лоб. Филька на спину и грохнулся, искры из глаз полетели, чуть пол-леса не спалили.

А метла знай себе летит дальше.

Взобралась Ярка на метлу и принялась круги вокруг Ваньки наворачивать.

– Ух ты… Настоящая Яга, – ахнул Иван-дурак, – стоп. А где нос длинный, где горб, где бородавка, а нога костяная? – возмутился он, – что за надувательство?

– Сам ты надуватель, – буркнула Яра, опускаясь на землю, – дурак-дураком… Чего ж это, мне теперь всю жизнь одной куковать, коли бабушка сказками царевичей от дома отваживала? Тогда что ни богатырь, так свататься лезет. Знаешь, какая она у меня красотка в молодости была? А сердце Лёшке Лешему отдала, деду моему.

– Вот чудеса, кому расскажу – не поверят, – ахнул Ванька, почесав затылок.

– Ты лети давай, лети, куда хотел… А куда ты хотел?

– Да невесту свою Василису спасать.

– Ещё один! Далась вам эта Василиса! Ну чем я хуже? – снова разозлилась Яра, – ну подумаешь, она красивая, зато я могу дождь вызвать, и зелье приворотное сварить, и… и… и вообще!

– Ты видела Василису? Где? Когда? – засыпал её вопросами Иван, который уже несколько дней искал невесту, сосватанную родителями.

– У Кощея, – обиженно всхлипнула девушка.

– А чего рыдаешь-то? – недоумённо посмотрел на неё Ванька.

– А чего мой Коша на других девушек зарится, да ещё и на красивых таких?!

– Так это твой Кощей мою Ваську умыкнул? Ну и хмырь. Ему тебя мало что ли? – Иван снова почесал затылок.

– Много. Неча на зеркало пенять, коли рожа крива, – как отрезав, начала защищать любимого Ярка, – она сама к нему на шею кинулась, видно от большой любви к тебе. А ему куда деваться? Пришлось похищать, положение обязывает.

– Зачем плачешь тогда? – подозрительно взглянул на неё дурак.

– Знаю я ваших Василис. Он мне уже 3 дня по блюдцу не звонит! Охмурила, околдовала она моего Кошу… Точно женится теперь на ней, а мне одни Емели и останутся.

– Я ему женюсь! – погрозил палкой Иван, – показывай давай, где живёт этот твой суженый-ряженый, и коли Ваську не отдаст, так узнает, почём зря чужих невест тырить. И никакое положение его не спасёт! Только покорми сначала, а? – вдруг жалобно протянул парень, – а то пока летел, весь завтрак растряс… есть хочется – жуть как.

– Эх, горе ты моё… Тьфу ты, Василисино. Вылезай уже из воды и пошли. Блины будешь? – бросила ему через плечо сердобольная Ярка, направляясь к избушке, – метла, домой!

– Буду, со сметаной…

Наевшись горячих блинов, девушка открыла сундук, стоящий у стены, вынула из него сарафан, который в свете наполовину истлевшей свечи отливал озёрной опасной глубиной, и протянула его Ивану:

– Так, держи сарафан, маскируйся, будешь за подружку мою, – Ярослава не первый раз помогала юношам спасать от Кощея невест, иногда можно было и повеселиться.

– Ой, как ты меня под девчонку-то подвела тонко, – закатил глаза парень, но послушно взял одежду.