Елена Колесникова - Если наступит завтра

–Никогда бы не подумал, что будет так не просто! – сказал он, высказав одним предложением обуревающие его чувства.

– А Катя? – осторожно спросил майор Назаров.

–Уснула! Видит бог, ей пришлось пережить немало за прошедшие сутки! Не всякий мужчина выдержал бы такое…….

Майор промолчал, в то время, как полковник осторожно продолжил.

– Так что же все-таки произошло? Расскажи мне все, Николай.

От пристального взгляда Никиты, майору Назарову сделалось немного не по себе. Но у него было время продумать свой рассказ, упуская моменты, касающиеся необыкновенных способностей возлюбленной его друга. Об этом она должна поведать ему сама. Хотя, по мнению майора, чем меньше будет знать Никита, тем лучше не только для их отношений, но и для его же собственной безопасности.

Осторожно, и все же с твердой уверенностью в голосе, майор Назаров рассказал полковнику Муравьеву обо всех событиях, которые им пришлось пережить с Катей, упуская моменты, способные вызвать у Никиты серьезные подозрения.

Закончив свое повествование о невероятных приключениях, майор замолчал, ожидая реакции полковника Муравьева на его рассказ. Никита тоже долгое время сохранял молчание, пока не произнес слова, немало удивившие майора:

–А ты, Николай? Сдается мне, ты ей восхищаешься? Или в твоих чувствах есть что-то еще?

Майор с трудом удержался от улыбки, понимая, насколько серьезным был вопрос его боевого товарища. Ведь слова майора, весь его рассказ был пронизан невольным восхищением мужеству и отваге молодой женщины, не остановившейся перед опасностью ради помощи своему возлюбленному. В рассказе майора Катя выглядела настоящей героиней, но майор не стал говорить полковнику, к каким средствам и способам прибегала она для достижения своих целей. Пусть Никита по-прежнему видит в ней невинную жертву, нуждающуюся в защите. Так будет лучше для укрепления их отношений. А что будет дальше, покажет лишь судьба, сейчас неведомая никому.

–Никита, не говори ерунды! Она выбрала тебя. В ее сердце есть только ты, и никто не в силах этого изменить……Что касается моих чувств к ней……Я считаю ее своей младшей сестрой. Или дочерью, которой у меня никогда не было и не могло быть.

–Вот, значит, как! А еще недавно ты считал ее едва ли не шпионкой? – то ли в шутку, то ли в серьез подначил друга Никита.

Майор усмехнулся.

–Первое впечатление обманчиво. Уж не знаю, кем она была в прошлом, и каким образом попала к нам! Одно я понял – вернее и преданнее женщины тебе не найти!

Разговор снова прервался. Оба очень устали за прошедшие дни, слишком богатые событиями, как ожидаемыми, так и самыми невероятными! Порой они понимали друг друга без слов, ведь достаточно долгое время они прослужили бок о бок не просто как войны или офицеры, а как настоящие друзья, а дружба, как и любовь редко встречалась в те страшные дни, поэтому тем, кто испытал подобные чувства, приходилось их ценить……..

Первым нарушил затянувшееся молчание майор Назаров, решив, что пора перестать хандрить и сидеть на морозе, ожидая неизвестно чего. Поэтому он, хлопнув Никиту по плечу, решительно заявил:

–Вот, что, Никит, иди-ка ты к своей раненой красавице! Не стоит терять время, отпущенного вам судьбой. Никто не знает, что нас ждет завтра!

Никита улыбнулся, в который раз подумав о том, как хорошо майор понимает его, и умеет разгадать его самые сокровенные мысли.

–Ты прав!

–Кстати, командиры тоже ушли отдыхать. В лагере расставили дозорных и послали шпионов в Южный рубеж. Так что думаю, несколько часов отдыха у тебя есть. Ты их сполна заслужил, дружище!

Попрощавшись таким образом с полковником Муравьевым, майор Назаров покинул друга, еще некоторое время простоявшего на крыльце. Морозный воздух зимней ночи после долгих часов затянувшегося сражения освежал, но вскоре полковник почувствовал отчаянную потребность снова увидеть Катю. Конечно, он должен был выяснить, как чувствует себя молодая женщина после операции и не начался ли у нее жар, но, будучи честным с самим собой, он понимал – дело не только в беспокойстве о состоянии ее здоровья. Потребность увидеть ее, ощутить тепло ее тела, услышать ее голос стала самой настоящей мучительной потребностью его организма. Эта девушка не просто покорила его сердце, она словно околдовала его, и его тянуло к ней так, что ничего подобного он не испытывал ни к одной женщине; да чего греха таить, даже к своей жене, покинувшей его столько лет назад.

Не в силах более противостоять этой потребности, полковник вернулся в дом, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Убедившись, что, Катя спокойно спит, он принял душ, и только после этого вернулся к своей возлюбленной. Присев на край кровати, он собирался было осмотреть рану, но невольно замер, в который раз пораженный красотой молодой женщины, еще более преобразившейся за время его короткого отсутствия. Возможно, он просто сходит с ума, и все же сейчас Катя выглядела невероятно притягательно. Во сне черты прекрасного лица разгладились, бледные щеки снова покрылись легким румянцем, а нежные чувственные губы так и манили к поцелую. Роскошные черные волосы девушки блестящими локонами раскинулись на белых подушках, еще более подчеркивая белизну и гладкость ее кожи, словно светившейся в полутьме нежным мягким свечением.

Пораженный открывшейся ему картиной, полковник Муравьев забыл обо всем на свете, смутно догадываясь, что мог бы вечно созерцать открытую его взору божественную красоту, слишком великолепную, чтобы быть реальной. В глубине его сознания снова возник коварный вопрос: кто она и откуда пришла, но он не обратил внимания на свой внутренний голос. Даже, если она пришла ему на погибель, что же, он готов отдать жизнь ради ее прекрасных глаз, ради ее счастья и ее будущего…….

Не в силах сдержать искушения, Никита осторожно прикоснулся рукой к нежной щеке возлюбленной. Словно она только этого и ждала, Катя открыла глаза, едва не задохнувшись от счастья, увидев того, к кому даже во сне стремилась всем своим сердцем, каждой клеточкой своего существа. Она вложила в ответный взгляд все свои чувства, всю свою любовь, видя отсвет своих чувств в его глазах, моля небеса лишь о том, чтобы этот миг бесконечного счастья длился как можно дольше.

Он хотел спросить ее том, как она себя чувствует и не беспокоит ли ее раненое плечо, но вместо ненужных вопросов припал жадным поцелуем к ее губам, страстно ответивших на его ласку. Ее руки обвили его шею, притягивая к себе с неожиданной силой, и все вопросы вылетели у него из головы, в тот миг, когда их тела, истосковавшиеся друг по другу после разлуки снова и снова сливались в единое целое, отдаваясь неистовой обжигающей страсти.