Shimi Kun - Письма той, что ждет

Что до меня… Сорванец, он и на другой стороне мира будет собой. Моё поведение оставляло желать лучшего, что неоднократно повторяли учителя. Но ведь я не виновата, что вокруг столько всего интересного! Кто знал, что в подвал ходить нельзя? Что, если дверь старая, пошарпанная, со странными надписями и заперта, то её нельзя открывать? Что не стоит разговаривать с призраками и подговаривать их на шалости? Но ведь им так скучно и одиноко, никто почти не видит и не разговаривает с ними! А Шейри достал мне интересную книгу, и мы вместе читали чей-то дневник. Правда, потом его у меня отобрали, и мы так и не узнали, что случилось с этим мужчиной.

На выходных я возвращалась домой, и мама каждый раз удивлялась, почему школа ещё стоит.

– Просто она волшебная, – каждый раз отшучивалась я. На самом деле, помимо меня в школе было ещё три таких сорванца, и это только в моём потоке! Мы часто встречались у дверей директора и получали вместе свои порции нравоучений. Несколько раз вместе мыли полы в качестве наказания, но после третьей сломанной швабры учителя передумали насчёт этого способа.

Тогда нас отправили к местному мастеру фехтования и военной подготовки. Впрочем, после второго занятия мы втянулись, а после десятого учитель взвыл, но продолжал выполнять свои обязанности.

Таки промчались эти пять лет, и настал день выпуска. Счастливая пора. Учителя плакали больше, чем сами дети. Они махали белыми платочками, пускали разноцветные шары и танцевали джигу. Мне наговорили столько приятных слов, что у меня закрались подозрения, мол они счастливы наконец-то избавиться от моей милой персоны.

Кони стоически пыталась не разреветься, но к концу мероприятия разрыдалась у меня на плече.

– Я тебя больше никогда не увижууу! – шмыгала она носом. Я честно, успокаивала её словами, что никогда её не забуду. Впрочем, через месяц нас ждала новая встреча в башне волшебства. О, это легендарное место. В школе нас только готовили, давали базу, учили языкам и символам. А вот в самой башне мы будем практиковать магию. От нетерпения у меня загорелись глаза, мастер Фейир, случайно заметивший это, вздрогнул, начертив в воздухе знак, отгоняющий злых духов.

Но учиться в Башне означало распрощаться с родными на ближайшие пять лет. Мама очень переживала, но всё же согласилась, спустя четыре дня после моего выпуска. Оставшееся время мы готовились, тщательно, чтобы не было ни одной свободной минутки. А всё почему? Потому что в моих силах было разнести дом по камушкам за полчаса без дела.

В город, рядом с которым находилась башня, мы поехали с бабушкой вместе, оставив маму на хозяйстве. Можно было, конечно, воспользоваться школьными вратами, порталами, но все почему-то пришли к выводу, что нужно этот путь проделать именно на телеге или пешком. Наверное, потому что это занимает несколько недель, а переход через портал всего пару минут. У учителей с бабулей явно был какой-то сговор, но я не стала этим заморачивать себе голову.

Путешествовать мне понравилось, мы ночевали под открытым небом, присоединялись к разным караванам, тряслись в телегах и шли пешком. Я раньше не замечала, как может быть приятна мягкая кровать и тёплая вода, а то, какой вкусной может быть еда в тавернах, стало целым открытием. Каждый день был словно чудо, полный новых открытий.

И вот, до города оставалось всего два дня пешком. Мы остановились недалеко от реки Сиита вместе с караваном, идущим в Доуэл через Тиас. К нему наша скромная компания присоединилась в таверне день назад. Поговаривали, что в этих местах могут попасться лихие люди и нелюди, и их следует избегать, или ходить там большой группой.

Вот только нам это не помогло. Ночью на наш лагерь напали. Дядя Риол ещё два часа назад рассказывающий мне о том, как отличить хорошую ткань от подделки, падал на землю, утыканный десятками стрел, точно ёж. Стражники и наёмники бросились на защиту простых людей, примкнувших к каравану на время пути. Однако враг окружил нас и начал отстреливать по одному то с одной стороны, то с другой. Бабуля спрятала меня под телегу, укрыв шкурой какого-то зверя.

Больше я ничего не видела. Только слышала. Топот ног, крики воинов, бросающихся в бой. Крики женщин, плач детей, хрипы, оглушительно громкий смех. Не помню, когда, наконец, всё стихло. За пределами моего укрытия было тихо, холодно, темно и пахло металлом, смешанным с кислым запахом браги.

Я шла по разорённому лагерю, по скользкой траве, периодически обо что-то спотыкаясь. Уже покидая пределы лагеря, упала, зацепившись за что-то. В темноте на меня уткнулись безжизненные глаза, которые ещё днём светились любовью и заботой. Бабушка… Я протянула руки и поняла, что от неё осталась только голова с растрёпанными, влажными волосами.… Наверное, с криком из меня вырвались последние капли рассудка.

Я шла вперёд, подальше от того места, глаза высохли от слёз, руки устали, но ноги упорно продолжали двигаться. Всё как в тумане, в голове была только одна мысль: «надо уйти как можно дальше». Мне казалось, что рядом кто-то есть, но мне не было страшно, не это волновало меня.

Когда ночь второй раз сменила день, я уткнулась во что-то и остановилась. Подняв глаза на преграду, увидела мужчину с чёрными волосами, свисающими почти до пояса. За ним высилась странная серая громадина. В этот момент на меня накатила усталость за последние несколько дней. Воспоминания ударили под дых так, что я, качнувшись, упала, так и не выпустив из рук свою ношу.

Мне снились сны, странные, смутные, кто-то плакал, кого-то утешали, всё двоилось. Периодически меня выбрасывало из полудрёмы, но неведомая сила, раз за разом отправляла назад в этот нескончаемый бред.

Когда я всё же могла разлепить глаза, то оказалась в совершенно незнакомом месте. Было темно, и лишь маленький магический огонёк еле светился у потолка. Я попыталась встать, но получилось лишь сесть. Кровать предательски громко скрипнула подо мной в звенящей тишине. Безмолвие комнаты давило хуже жерновов, что молят зёрна в муку.

Я опустила взгляд на свои руки, они белыми приведениями светились в темноте и слегка подрагивали, меня бил озноб. В нос ударил запах крови, а из глаз хлынули реки слёз. В тот момент я вспомнила, что произошло. Бабуля.… Перед взором стояли мёртвые, стеклянные глаза, заляпанные кровью. Что мог ребёнок в этой ситуации?

Что я могла сделать тогда? Рыдания не прекращались ни на минуту. За окном шёл дождь, словно оплакивая со мной Бабулю.

– Но-но, малышка, – Послышался голос со стороны, и мои плечи обняла крепкая рука. Подняв глаза, поняла, что уже давно не ночь, это раз, два – в комнате я не одна. Мужчина с лёгкой проседью сидел рядом и пытался меня успокоить. Он ни о чём не спрашивал, но мне это было и не нужно, слова сами собой полились из меня потоком. Больше не помню ничего.