Тэо Наран - Маг Многоцветья

Байлар была по сердцу ее жизнь; Байлар была счастлива и безмятежна. Но теперь, впервые за много лет, скорлупа этой равнодушной безмятежности покрылась трещинами.

Обнажая что-то иное, куда более живое и беспокойное.

Последний раз Байлар была такой неизмеримо давно. Семь лет назад, во время той эпидемии. Когда юная и еще совсем ничего не знающая девушка вдруг оказалась единственной, кто был способен сражаться со смертью.

Тогда ей было страшно. Не было уверенности, было отчаяние. С тех пор она выиграла много битв с тем же противником. Были и такие сражения, что она проиграла. Каждый раз – не сдаваясь до последнего. Она спасла немало жизней, воин на своей особенной передовой. Но как насчет жизни собственной?

Байлар не знала. Она знала, что вернется домой и снова будет врачом, как прежде, и вряд ли станет страдать по неслучившимся приключениям, словно мечтательные мальчишки, перечитавшие романов. Нет, чувства Байлар были не такими. Но сейчас и здесь она не испытывала ни малейшего сожаления от того, как все обернулось.

Райярр напомнил ей о том, что есть иные горизонты, не ограниченные соснами Билланорского леса. Еще до того, как ее похитили и увезли с родной земли. Просто появился этот маг и показал ей, каким может быть человек. Какой может быть сила духа. Каким может быть мир.

Все изменилось еще тогда, исподволь и изнутри. Теперь оставалось лишь пожинать плоды.

…Смотреть, как пляшут язычки огня. И нюхать запах дыма. Ощущать, как ноют кости в разбитом теле. И слышать, как тихо-тихо перешептываются верхушки деревьев, черным кружевом нарисованные на фоне темного неба.

Ночь была хороша, вне зависимости от того, сколько нерешаемых задач обременяют твою душу. Байлар тихонько улыбнулась и подкинула хворосту в костер.

Рядом в беспокойном сне метался Райярр. Покосившись на мага, Байлар подумала, что сейчас легко могла бы сбежать или даже прикончить могучего аранского колдуна, убийцу ее родителей. Когда Байлар склонилась к нему, он проснулся и инстинктивно потянулся к рукояти меча; свет костра отразился янтарным отблеском в его глазах. Но, увидев девушку, маг тут же снова уснул.

"Я могла бы уйти и бросить тебя здесь. Допустим, ты вовсе не беспомощен, так что это не смертельно. Допустим, я действительно не могу причинить тебе вреда. И все же, почему ты так доверяешь мне?" – с неожиданной горечью подумала Байлар, разглядывая его лицо. – "Почему?"

И почему от этого мне больно?

Байлар бережно укрыла мага одеялом. И, завернувшись во второе, улеглась по другую сторону огня. Костер трещал, и сны Байлар пахли дымом и лошадьми, мокрой травой, и еще немного – сияющим, напоенным солнцем янтарем.

Странное это было ощущение – возвращаться в свой покинутый дом, куда уже не чаял вернуться.

Был серый и ветреный промозглый день; лишь иногда затянувшие небо тучи на миг расступались, чтоб обнажить клочок яркого синего неба, – и так же быстро скрывали его вновь. Верхушки сосен качались высоко в этом небе – невообразимо отстраненные, далекие и чужие. Но стволы их были здесь, рядом, уверенно-мощные, ощутимые, накрепко укорененные в земле, похожие на столбы, на которых держится небосвод. Когда-то в детстве Байлар так это и воображала, лежа на траве в центре поляны, – небо как хрустальную хрупкую чашу, что покоится на колоннах сосен.

Девушка вышла из-за этих колонн – и поразилась. Перед нею была та самая, всю жизнь знакомая поляна, известная ей до последних мелочей: вот ее избушка и характерная форма крыши сбоку, вот птичье гнездо у трубы, кажется, уже заброшенное; вот яблоневое дерево с тремя подпиленными ветками; вот крыльцо, вот треугольник колодца. Не было на земле другой точки, которую Байлар мыслила бы как дом; даже воспоминания о жилище родителей не были настолько значимыми, и то место не было настолько родным.

И вот теперь она сюда вернулась – и видела все будто со стороны, как в первый раз.

И вроде бы ее не было совсем недолго. А все как-то неуловимо изменилось: уже пожухла прежде зеленая трава. Уже в зелень древесных крон у дома вплетались оранжевые, красноватые и бордовые листочки. Вытоптанный всадниками Бирданга огород зарос травой, сиротливо валялось возле крыльца перевернутое ведро. Дом смотрел пустыми окнами, будто неживой, а может, так лишь казалось. И только сосны оставались прежними, но сосны молчали, по-осеннему суровые, непоколебимые. Сосны, наверное, видели еще и не то. Для них вся жизнь Байлар – будто пылинка, невесомая и скоротечная, одна из множества под ногами…

"Промелькнет – и не заметишь, стоит ли придавать значение? Тому, что столь мимолетно?.. И человек даже не имеет корней. Ничто не связывает, ничто не держит…"

Почему-то именно сейчас, вернувшись сюда, домой, Байлар ощутила себя действительно свободной – и эта свобода была немного грустной. Потому что иногда хочется, чтобы было что-то, что обозначит тебя в мире, привяжет тебя к нему, соединит с ним. Укажет на место, уготовленное для тебя.

И вдруг оказывается, что ничего такого нет. И нет предписанного и неизбежного места. Полная свобода. Отсутствие корней.

Сзади неслышно подошел маг – и тоже остановился в безмолвии. Небо отражалось в его взгляде несуществующим солнцем. И Байлар вдруг поняла, что они с Райярром совершенно одинаковые. Не имеющие ничего, кроме самого себя и своей магии. Одинокие. Тоскующие по корням.

"Что за глупости. Нужно просто вернуть Сег, и все снова станет как прежде. Все станет нормальным".

И кого касается, о чем тоскуют бездушные боевые маги.

Ярр тем временем озвучил ее мысли:

– Пойдем? Теперь можно трансформировать Сегвию и проверить, все ли с нею в порядке.

Байлар кивнула.

Маги вошли в опустошенный дом. Здесь все было перевернуто вверх дном, кое-что разбито или сломано, но, поскольку Байлар жила так далеко в лесу, никакие мародеры не тронули ее обиталище, а бирданговских похитителей имущество целительницы не интересовало совсем. Райярр помог девушке вернуть мебель на свои места, и оказалось, что масштаб действительных разрушений не так уж велик. Хоть немного навести порядок – и дом станет не хуже прежнего.

– Верни Сегвию, Байлар, – сказал Ярр, и, пока Байлар колдовала с книгой, раскинул над домом мощную сеть скрывающего чары заклинания, заранее прикрыв глаза от яркого белого света, что сопровождал трансформацию магической книги.

Из-за этого света Ярр не мог видеть, какую форму первоначально приняла книга. Сегвия предстала перед ним уже в привычном облике белой птицы.

– Живааа! Я снова жива-а-а, – закричала она в восторге, и Ярр подумал, что очень любопытно, куда девалось ее сознание на то время, когда хозяйка книгу скрыла? Наверное, поднапрягшись, он мог бы вспомнить пару-тройку теорий на этот счет, но все же…