Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга первая «Первый аккорд». Том второй

– А братик и Даня ещё не спускались? – она хитро улыбнулась про себя, а в глазах заискрились смешинки. – Как всегда, любят поспать подольше. Тогда они будут помогать мыть посуду после завтрака, – Марго поднялась со стула и принялась доставать из навесного шкафчика столовые приборы, сложила их в посудомоечную машину и запустила программу. Теперь остается только подождать, пока не прополощется, достать её, протереть – и можно будет сервировать стол.

– Всем доброе утро! – неспешно поздоровалась светловолосая, потягиваясь. – Не скучали по нам? – Даниэлла налила себе апельсиновый сок. – Смотрю, и тебя, Мэгги, заставляют следить за питанием, – хихикнула блондинка, с пониманием глядя на подругу. – Наше здоровье! – она подняла стакан и залпом выпила содержимое.

– Завтра, вы сможете поспать подольше, мы с вами встретимся во второй половине дня. До обеда у нас с Жаном есть очень важные дела, – радостно сообщила Маргарита.

Тем временем дети самозабвенно носились по заднему двору вместе со щенками. Милорд же предпочел быть поближе к кухне и хозяевам.

Аккурат к самому завтраку вернулись Марк с отцом, они прогулялись утром по набережной: Лев Витриченко рисовал пейзаж, а парень увлекся фотографией, они даже успели купить на блошином рынке багет для картины и презентовали её семье, давшей приют ему и его сыну.

– Спасибо, что показали мне город, – от всего сердца поблагодарил Марк. – Вы не представляете себе, что такое неделя моды в Париже – это всегда сумасшедшая гонка по фотосессиям и кастингам перед ней. Выспаться лишний раз иногда не успеваешь, не то, что вот так, спокойно и не суетясь, прогуляться. Только сейчас я осознал, что так толком и не видел этого прекрасного города.

– Ваш чай, леди, – доктор поставил на стол чашку горячего черного чая с барбарисом и поцеловал жену, Даниэлла отблагодарила его улыбкой и поцелуем в щеку.

– Ну, что, друзья, вы уже определились с выбором факультетов? – спросил Шарль, когда все расселись за столом.

– Да, папа, мы готовы покорять Сорбонну, – Маргарита гордо подбоченилась, и отец легко щелкнул её по носу. – А наша Жюстин – просто молодчина, у неё аттестат с высшим балом, – улыбнулась она подруге, на что та смущенно опустила глаза. – Нам только останется отправить по электронной почте копии документов, пройти онлайн-тестирование на сайте университета, и уже к середине сентября мы будем знать вердикт – поступили мы или нет.

– А у тебя какие планы, приятель? Собираешься поступать? – с интересом полюбопытствовал у Марка рыжеволосый Этьен. – Если выберешь факультет информатики, то, я мог бы одолжить тебе свои прошлогодние конспекты, – предложил он.

– Спасибо, это было бы просто неоценимо, – улыбнулся парень. – Только мне нужно забрать свои документы у мистера Айронса. Пап, ты только не обижайся, но он очень много для меня сделал, – молодой человек словил виноватый взгляд отца, – я до сих пор чувствую свою вину перед ним за то, что так, без предупреждения, исчез и бросил его, а он, же всегда хорошо ко мне относился – нашел меня буквально на улице и вытащил из такого дерьма, прошу прощения за выражение, что вы и представить себе не можете. Дуглас, можно сказать, заменил мне отца, а я заплатил ему черной неблагодарностью, так подставив. До встречи с вами, всего несколько человек отнеслись ко мне по-человечески: Полина Аркадьевна – повар в приюте, дед Степан, и мистер Дуглас Айронс.

– Замечательно, – кивнул Джанъян. – И, тот показ… Знаешь, мы всё же провели его, – после этих слов Марк сделал удивленные глаза, а Джон удовлетворенно улыбнулся произведенному его словами эффекту. – Послезавтра можем вместе навестить его – мне нужно как раз с ним переговорить. Я хотел бы заняться пошивом одежды, и мне не помешало бы получше узнать эту индустрию изнутри и спросить у него совета, как у профессионала. Я, конечно, не Готье и не Лагерфельд – но я рискну попробовать свои силы.

– Вот, у всех такое ошибочное мнение, а Лагерфельд-то тоже человек, – небрежно пожал плечами Марк. – Он, конечно, суровый старик, но ничто человеческое ему не чуждо.

– Ух, ничего себе, ты и самого Карла Лагерфельда видел? – изумленное выражение так и застыло на лицах Эллен и Джастины, а Ди и Марго чуть не поперхнулись напитками.

– Ну, как видел – был он как-то у нас в агентстве, выбирал моделей для показа, – беспечно отмахнулся парень.

– Так, что – мы договорились? Завтра мы будем заняты – у нас назначены встречи в мэрии и в опекунском совете.

– Вы, правда, не передумали меня удочерять? – Аделька, сидевшая на коленях у Марка, переползла на колени к Джону и крепко-крепко обняла его за шею, а в глазах её стояли слезы. – Теперь, когда у вас будет родной ребенок?

– Ну, что ты, в самом деле? Чего плачешь, глупенькая? – Джанъян погладил девочку по голове. – Или не хочешь уже?

– Хочу, – слабо всхлипнула она. – Только я думала, что вы уже передумали.

– А почему мы должны передумать? – поднял брови мужчина, продолжая успокаивать ребенка, пока она своими слезами окончательно не замочила его рубашку. – Мы ведь обещали тебе. У тебя есть наше слово. Только, прежде придется подтвердить наш брак по правилам вашего мира и переговорить с представителями твоего приюта. И, я искренне надеюсь, что у нас не возникнет трудностей, и всё решится как можно скорее, – он протянул ей стакан с водой. – Ну-ну, успокойся. Выпей, вот, воды, – та буквально вцепилась в стакан, делая большие жадные глотки и продолжая всхлипывать.

– Вы знаете, насколько это важно для любого приютского ребенка – найти любящую семью? Тем, кто вырос в тепле и неге, в кругу семьи, не понять беспризорной тоски, – подал неожиданно голос Марк. – Кем бы я был сейчас, если бы мне встретились раньше такие люди, как вы? Кто знает…

– К сожалению, мы не в состоянии усыновить всех сирот, но, мы можем попробовать скрасить для них ожидание новой семьи и оказать материально помочь приюту.

– Тогда, я – с вами, – решительно настоял юноша. – У меня есть кое-какие сбережения на счету – детям они нужнее, чем мне. А я себе ещё заработаю, – он силился удержать улыбку на губах, а на глаза просились слезы: слишком сильны были нахлынувшие воспоминания о том времени, что он провел в детском доме, как сердце каждый раз ревниво замирало с приездом новых потенциальных родителей, как он каждый раз усиленно делал вид, что ему всё равно, когда забирали другого ребенка – ведь, где-то у него есть отец, который его обязательно заберет. И он ждал – день за днем, год за годом. Но, отец всё не появлялся, и с каждым разом делать равнодушный вид становилось всё тяжелее и тяжелее, и всё чаще он убегал потом подальше от всех, чтобы не видели, как он плачет… В чем он виноват? Что он сделал не так, что от него отказался даже его родной отец? И с каждым днем становился он всё более угрюмым и замкнутым, а общение с другими людьми вызывало в нем только отвращение. Дети, которые не знали родительской ласки – их сердца ожесточаются, они могут быть очень жестокими к тем, кто отличается от них… Вместо того, чтобы плакать, он научился давать сдачи.