Олеся Абрамова - Путь Создателя. Часть I. Время жить

– Том! Нет!!! – в отчаянии прокричал тот.

Последнее, что услышал Том – отчаянный вопль друга. Он упал навзничь и больше не дышал. Элиот попытался вырваться, но его держали двое, один из них ударил под дых, у него перехватило дыхание, боль затуманила разум, а голова от ушиба, словно рвалась на части. Шон не остановился на этом, он вынул меч из бездыханного тела Тома и направился к Сэму. Сэм разделался с последним нападавшим и, обернувшись, увидел мертвого Тома и обмякшего Элиота в руках гвардейцев и, что к нему бегут три головореза. Сэм встал в стойку и приготовился, но уже понимал, ему не выстоять в схватке. Он быстрым взглядом оглядел все вокруг. Миссия была выполнена. Боеприпасы уничтожены. Гвардейцев осталось пятеро. Но Том был мертв, а Элиот схвачен. Сэм вдохнул полной грудью и собрал последние силы. Он готов принять этот бой и биться до конца. С капитаном Шоном не так-то просто справится, все же он бывший капитан корпуса Дракона и один из самых сильных, опытных и проворных воинов. Сэм отразил первый удар Шона, в полной мере ощутив всю его мощь. Он лукаво усмехнулся, Шон провалил задание, возложенное на него, они сделали все что могли и город спасен, теперь и смерть не страшна. Смерть настигла его быстро и молниеносно, одним выпадом Шон вогнал ему меч в живот.

– Мы все равно вас сделали… – прохрипел Сэм и оскалился, это были его последние слова, которые он произнес, глядя в обезумевшие от ярости глаза Шона, тот с рычанием вытащил меч из Сэма, и безжизненное тело упало на землю.

Шон огляделся, от его отряда осталось четверо, дыхание дракона уничтожено, его задание провалено, и этому помешала не армия повстанцев, а каких-то три парня. Его гнев и ярость бурлили, он готов был разнести этот город голыми руками. Как ему теперь предстать перед Лордом и объявить о своем грандиозном провале. Он огляделся еще раз и его гнев усилился в трое, когда взгляд остановился на Элиоте, он готов был его разорвать. Капитан направился к нему, первым желанием было проткнуть, но нет, это слишком легкая учесть. Шон подошел к удерживаемому гвардейцами Элиоту. Тот приходил в сознание. Он поднял затуманенный взгляд на Шона, с трудом усмехнулся, увидев ярость на его лице. Для Элиота это было, как бальзам на душу, план удался, они выиграли время. Он в очередной раз выставил Шона, как никчемного командира, не способного выполнять возложенные на него поручения и пусть цена вопроса – жизнь!

– Предатель!!! – зарычал Шон. – Дезертир! Червь вонючий!! Я выпущу тебе кишки!

Элиот скривил ухмылку и не проронил ни слова. Он смаковал победу и готовился к смерти, и радовался, что смог насолить Шону, да еще так, жаль только, что не удалось насадить его на свой меч, и он плюнул напоследок в капитана. Шон размахнулся и со всей силы ударил Элиота по лицу, рассек ему губу.

– Я не убью тебя, не так быстро, как ты хочешь… – процедил Шон, наклонившись над ним, – я сделаю из тебя пугало в назидание другим… И умирать ты будешь медленно и мучительно…

Но Элиота это не напугало, он был уже в полуобморочном состоянии, голова пошла кругом и раскалывалась от боли от очередного удара.

– «Да пошел ты… Мне уже все равно…» – проскользнула мысль. – «Я выполнил свой долг… город спасен… я готов к смерти…»

Шон приказал двум гвардейцам притащить веревку, два бревна, которые уцелели от повозок, разбросанных взрывом, и выкопать яму. Он выдернул два клинка из-за пояса Элиота, покрутил их в руке.

– Как раз то, что нужно… Тащите его сюда! – приказал он гвардейцам, удерживающим Элиота, и они поволокли его, куда указал Шон.

Когда все было готово, гвардейцы уложили пленника на смастеренный на скорую руку крест и привязали руки и ноги. Элиот был в сознании и пытался разобраться в том, что происходит. Он чувствовал, что не может пошевелиться. Ноги туго привязаны к бревну, руки, раскинуты в разные стороны, тоже туго привязаны, аж кисти немеют. Его распяли!

– Держите его! – раздался почти над ухом, справа, голос Шона.

Элиот снова попытался сфокусировать взгляд, это ему удавалось с трудом, перед глазами все плыло, солнце слепило. Один гвардеец прижал правую кисть Элиота к бревну, раскрыв ладонь, второй сделал то же самое, с кистью левой руки. Шон замахнулся одним клинком и со всей силы всадил его в правую ладонь, пригвоздив ее к бревну, клинок вошел до половины. Элиот взвыл нечеловеческим голосом, боль, пронзила, как молния взрывая мозг. Не успел он опомниться, как яркая вспышка боли повторилась. Он слышал свой крик, словно со стороны, это было похоже на рев дикого животного, которого разрывают на части, болевая волна захлестнула с головой, его сознание отключилось.

Пока гвардейцы ставили и закрепляли распятье, Шон обыскал поле боя и нашел меч Элиота. На эфесе был выгравирован дракон с открытой пастью и пламенем. Когда-то именно он вручил этот меч Элиоту на посвящении в корпус Дракона. Сколько с тех пор прошло времени, и как все изменилось. Он вернулся к кресту и воткнул меч в землю рядом. В последний раз окинул взглядом Элиота, развернулся и пошел прочь.

– Вон лошади! – указал он гвардейцам, взмахом руки. – Приведите их, нужно срочно отправляться!

Гвардейцы выполнили приказ, поймали перепуганных лошадей и, оседлав их, двинулись в обратном направлении, откуда и прибыли.

***

Трикси пробиралась сквозь заросли, которые постепенно редели. Женщина могла поклясться, что слышала звон металла и крики, жуткие крики. Но они все продолжали двигаться в том направлении. Кровь застыла в жилах, сердце сжалось, когда воздух взорвал дикий вопль переполненный болью, такой силы, что ее можно было ощутить, словно она растекалась по воздуху, как густой осязаемый туман. Даже лошадь почувствовала и остановилась.

– Ты это чувствуешь? – обратилась женщина к лошади. – Что это может быть? Нам правее… – и лошадь двинулась в указанном направлении, но шла не быстро, – мы где-то рядом… – она вглядывалась сквозь деревья, но впереди был только лес, и сквозь заросли ничего не было видно, хоть они и стали более редкими.

– «Как странно, разве в этом мире может кто-то быть? Может это зверь? Очень странно…»

Сознание перебирало возможные варианты. Сколько времени она пребывала в этом мире не счесть, время для нее не существовало, и ни разу ей не встречалась ни одна живая душа, кроме зверья. Разве этот мир не был плодом ее воображения? Разум разрывался на части, пытаясь осознать происходящее, эмоции захлестывали. Однако она пока еще не увидела ни единого доказательства того, что этот мир совершенно иной, и здесь есть разумные существа, созданные по образу и подобию, что здесь есть люди.

Лошадь продвигалась все дальше, а лес становился все реже, и вдалеке уже виднелась прогалина. Женщина испытала столько давно забытых эмоций: трепет, радость, испуг и страх перед неизвестностью. В ушах, уверенно и по настоящему, застучала кровь, сердце отбивало чечетку, пытаясь выпрыгнуть из груди, давно забытые ею ощущения. Тут послышался топот копыт, отчетливо можно было разобрать, что скачет чуть ли не табун лошадей. Двигались они с севера, справа от нее. Топот приближался, она остановилась, вглядываясь вперед, стараясь разглядеть возможную опасность. Примерно в ста метрах впереди, этот самый табун вместе со всадниками галопом пронесся мимо на юго-восток. Их было отчетливо видно между деревьями, и она разглядела пятерых в военных доспехах, вооруженных мечами. Они мчались очень быстро и не заметили ее. Всадники стремительно удалялись, а она направилась к тому месту, где они только что были. Когда лошадь вышла на дорогу, те уже исчезли из поля зрения, только пыль еще не успела осесть. Она огляделась справа налево, между деревьями пролегала песчаная, утоптанная дорога, достаточно широкая, похожая на тракт, который может располагаться между поселениями или даже городами. Теперь сомнений не осталось, этот мир населен людьми, и то, что она слышала точно можно определить, как взрыв, а звуки звенящей стали, крики, были не что иное, как сражение. По всей видимости, те, кто проскакали тут пару минут назад, возможно, были выжившие после нападения, либо нападавшие. От одной мысли об этом закружилась голова. Она еще раз оглянулась по сторонам, но последствий взрыва или боя здесь не было видно, значит, это было дальше. На мгновение она заколебалась и задумалась, стоит ли искать место побоища, но тут вспомнился тот нечеловеческий вопль, порождённый болью. Возможно, там мог кто-то выжить, и она направила лошадь в сторону, откуда прибыли всадники. Скакать пришлось не долго, спустя примерно четверть лиги или того меньше, лес совсем поредел, и взору предстала открытая местность, место битвы. Все еще горели телеги, извергая черный дым, который столбом поднимался к небу. Вокруг лежали трупы людей в военных доспехах, и двое убитых в штатском. Картина произошедшего начала выстраиваться сама собой. И вдруг, она увидела то, что поразило ее до глубины души, к горлу подкатил комок и на глазах навернулись слезы, в центре побоища, вкопанный в землю стоял крест, а на нем был распят человек, весь окровавленный. Ноги и руки привязаны, а из ладоней торчат клинки, и капает кровь.