Марисабель - Яга. Лысая Гора

– Нам не нужна твоя помощь, ведьма, -теперь я точно убедилась, что это мать или хотя бы тетка, – Уходи. От тебя одни неприятности.

– Вряд ли, – я откровенно издевалась и собиралась нагло врать, – договор разрывается кровью…

В этот момент с кровати раздалось жалобный скулеж или даже стон, и все переключили свое внимание на девушку. Так, Яга, возьми себя в руки. Это всего лишь человеческая девушка с ещё одним человеческим созданием внутри… Нет, это меня точно не успокаивает, а вот покричать на кого-нибудь – это всегда полезно.

– Мне нужны горячая вода, чистые куски ткани и нож, а ещё желательно кружка крепкого самогона…

– Ты решила выпить? – эта тетка начала мне порядком надоедать, – В такой момент.

– Выполнять, – гаркнула я, – А то превращу всех в лягушек и будете у меня главным ингредиентом для следующего яда.

Тут все засуетились. Даже мать сбавила немного обороты, когда поняла, что я пришла не по душу её дочери… Так, если я их угроблю – придется менять место жительства. А то вилы, близко, лес ещё ближе. Я хоть и не человек, но все-так Морена и по мою душу когда-нибудь, да придет. А сейчас ой как не хотелось умирать… Пока они суетились и искали все необходимое, я помыла руки и мысленно готовила себя к худшему.

– Я принесла, ваше…, – девочка, притащившая ведро с горячей водой, явно растерялась и не знала как ко мне обратиться.

– Ваше Ведьмейшество, Ядвига, – пошутила я

– Ваше Ведьмейшество, Ядвига. Я принесла горячую воду.

Вот леший, дошутилась. Теперь же прилипнет, а потом не переучишь. А если кто из знакомых прознает или услышит, как меня тут величают. От насмешек отбиваться устану, возможно и не один век. Хотя если хоть кто-то из прежних знакомых узнает, где я, то титул станет моей последней проблемой. Ладно, не до этого сейчас, сейчас местожительства спасать надо.

Помыла руки в горячей воде, дала хлебнуть девушке самогона, чтобы от болевого шока не померла и приступила. Леший, помоги мне…

Я сконцентрировалась, если ребенок ещё даже не показался, значит ему что-то мешает внутри. Вроде не кричит, значит выдохлась, ладно главное, чтобы раньше времени сознание не потеряла, иначе, как я пойму, что она ещё жива? Нет уж, надо держать её в сознании как можно дольше.

Я наклонилась и засунула руку… так ребенок лежит головкой вниз, это хорошо. Что дальше? Может его просто попробовать вытащить, не стеклянный не расколется. Я потянула и сразу сообразила в чем проблема. Пуповина обмоталась вокруг ножки и ручки как бы привязывая малыша к матери ещё крепче. Не хочешь выходить в этот жестокий и коварный мир, малыш? А надо и тебя никто не спрашивает!

– Так, чистую ткань мне! – нужно же куда-то этого младенца положить.

– Нельзя вытаскивать его насильно, он сам должен выйти, – опять вмешалась пресловутая мамаша.

– Ага, выйти, – я так просто сдаваться не собиралась, – В мир иной.

– Ты убиваешь её, – видимо у матери начинается истерика и только этого мне здесь не хватало.

– Так, где, хвост водяного, чистая ткань?

Во время перепалки с мамашей я чудом умудрилась стянуть пуповину с ручки, и ребенок стал медленно вылезать наружу. Но через какое-то время снова остановился из-за пуповины на ножке. Но она обмоталась видимо несколько раз, потому что у меня все никак не получалось снять её. Это злило, а ещё по медленно синеющему ребенку я поняла, если это быстро не закончить, то спасать будет уже некого.

Честно, в голову пришла идея залезть внутрь ножом и обрезать пуповину к чертям, но, если я проколю девушку изнутри, мне этого её мамаша точно не простит. Да и муженёк будет не в восторге. Мне бы света немного, но у них тут только лучины, свечи…

– Принесите мне камень! Срочно!

– Зачем? – ну почему нельзя просто сделать, а вечно со своими вопросами лезут.

– На могилу тебе поставить, если не принесешь сейчас же! Маленький, не больше мизинца в длину, – ну и взмокла же я.

Все та же девчонка, что принесла воду выбежала во двор, а я продолжила свои попытки избавиться от пуповины. Пьяный водяной, ничего не выходит!

– Вот, камешек.

Так отлично, простенькое заклинание и у меня будет достаточно света, чтобы посмотреть, что там внутри.

– Светись, да не тушись, – пробормотала я.

Камешек загорелся внутренним светом и, взяв его между двух пальцев, засунула руку внутрь и присмотрелась. А теперь понятно, ну ты малыш и привязался к матери, в буквальном смысле. Ну вот, теперь все. Пуповину с ножки сняла, ребенка вытащила. Молодец, Яга, съешь сегодня пирожок.

– Держите ваше человеческое сокровище, – я достала посиневшего ребенка и положила в руки новоиспеченной бабушке.

Надо сказать, что она не начала кричать: «что с ним, что делать, что ты наделала». Она быстро схватила его за ножку и начала шлепать по попе. В этот момент в баню врывается теперь уже отец:

– Что случилось, она ещё жива? – он явно не пешком шел, а как минимум прыгал через кусты.

В этот же момент в комнате раздалось:

– Аааа – уаааа- уааа…

– Поздравляю, папаша, – да, я издеваюсь и когда плохое настроение, и когда хорошее, это, наверное, семейное.

– Ээээ, – раздался слабый голос с кровати.

Ой, точно. У меня же сегодня и второй подопытный, то есть девушку спасать надо. Что же ей дать? Что это? Ещё один ребенок? Я увидела ещё одну головку. Так, блин! Я даже сначала не заметила, что их было двое. Ну не повитуха я, ни разу. Я кинулась к девушке, которая все-таки потеряла сознание и стала доставать ребенка. Он был ещё синее, чем его брат. Ой боюсь, что уже поздно…

– Несите ещё одну тряпку! И выведите отца! – не нужны мне мужики в бане.

– Там что, ещё один? – маленькая девочка с интересом наблюдала за всем этим процессом. И кто пустил сюда ребенка вообще?

– Быстрее! Я кому сказала?!

– Вот, держите, – мать роженицы протянула белый кусок ткани и мне даже её жаль стало как-то. Мы ведь ведьмы, покрепче них будем. А они… на них дунь, и они рассыпаются.

Я достала ребенка, отрезала ножом пуповину и передала на руки его бабушке. Она попыталась провернуть с ним ту же процедуру, что провела и с братом, но он все не орал и не орал. И тут в комнате, в которой были закрыты подул легкий ветерок. Настолько легкий, что никто из людей его не заметил… Но я-то не человек. Я тут же обернулась на ближайшее дерево, которое росло за оградой и увидела ворона, который сел почти на самую верхушку.

– Нет уж, я, Морена, тебе его не отдам, – я резко развернулась к ребёнку и начала петь колыбельную.

Дверь раскрылась как будто от сильного ветра, ставни стали стучать по окну, все лучины сразу потухли, а женщины начали испугано кричать. Отец хотел вбежать в дом, но дверь резко захлопнулась у него перед носом. Мои волосы стали развиваться, а в глазах вспыхнул зелёный свет. Я начала качать ребенка на руках, как бы убаюкивая, и пристально смотрела в его пока закрытые глаза.