Александр Муниров - Ностальгии жителей Города-Дома

Кажется, пронесло.

Ту Ивис потратила две минуты, чтобы протиснуться через коридорчик и выйти туда, куда она и планировала – под потолок какого-то модного ресторана. Небольшой балкон вел к лесенке, ведущей за стеклянную крышу, с расставленными под ней светильниками, призванными в темное время суток создавать иллюзию дня. Внизу смеялись люди, ходили вышколенные официанты, похожие на тощих пингвинов с картинок. Наверх, конечно же, никто не смотрел. Люди вообще редко смотрят вверх.

Ну что же, до безопасного места, кажется, осталось совсем немного. Люди и понятия не имеют, сколько выходов находится в их муравейнике. Например, вот этот, ведущий на крышу. Самый последний уровень каждого блока Города-Дома – открытый. Наружу вело сразу несколько путей: официальные выходы, вентиляционные шахты, по которым, правда, спускаться было опасно, пожарные лестницы, наверняка с расставленными по ним камерами, технические лифты, перевозившие грузы…, но пока что фее было рано покидать Город-Дом. Хотя бы просто выйти наружу и подышать свежим воздухом – уже прекрасно.

Телефонный звонок застал Ту Ивис на полпути к крыше.

– Да черт… – пробормотала она, конечно же зная, кто это звонит. Эта мелодия в телефоне принадлежала только одному человеку.

Самораспахивающиеся окна услужливо открылись, когда Ту Ивис в досаде ударила по кнопке, и фея вывалилась на засыпанное снегом пространство. Ветер рвал одежду, принося ощущение свободы и забытые запахи простого воздуха, а не очищенного и искусственно увлажненного, что обитал в стенах Города-Дома.

Телефон продолжал звонить. Навязчивая мелодия из одного сериала о феях. Буйство стихии, пурга и сумерки… эх, настроение все равно было потеряно…

– Да, мама, – буркнула Ту Ивис самым недружелюбным из всех из всех оттенков своего голоса.

– Звоню узнать как твои дела! – мама иногда демонстрировала просто невероятное непонимание ситуации, – сделала уроки? Что у тебя за шум такой? Телевизор?

– Да мам, телевизор. Я сделаю уроки, не переживай.

– Ну хорошо, я тебе верю. Не хочется опять краснеть перед учителями, как тогда с тем сочинением.

Ту Ивис скорчила грустную рожу ветру.

– Сделаю, сделаю. Что-нибудь еще?

– Напоминаю тебе включить мясо на разморозку в микроволновке. И заказать салаты из списка в телефоне, – и тут же добавила, будто оправдываясь, – Я бы и сама заказала, но если бы это сделала вчера, то сегодня салаты стали бы несвежими.

Можно подумать сейчас привезут свежие! Не все ли равно, в каком из холодильников они хранятся, если овощи в Город-Дом прибывают самое меньшее через неделю после того, как их сорвали?

– А ты сама не могла, что ли, заказать сегодня?

– Мы же договорились, что ты занимаешься кухней, а я даю денег на карманные расходы. Давай, не подведи меня. У нас же сегодня ужин с родственниками.

– Хорошо… – про ужин было благополучно забыто еще утром, а сейчас уже шестой час.

– Ну хорошо. Целую тебя! Пока!

– Угу…

Родственники… две тетки, живущие двумя десятками этажей ниже, и мамин хахаль, неизвестно чем покоривший ее, какой-то командировочный менеджер какой-то там компании. Ах да, однажды он сантехнику у них дома починил!

– Мужчина, который умеет работать своими руками – на вес золота, – говорила мама.

Золота такого даром не надо…

Возвращение в Город-Дом было куда банальнее. Ту Ивис, хотя какая уже Ту Ивис – четырнадцатилетняя девочка Марина, дочь редактора местного издания и какого-то уехавшего на юг мужчины из маминой молодости, пошла через смотровую площадку. Здесь, как обычно, были только приезжие, которым северная жизнь была в диковинку и не ассоциировалась с полярной ночью, пургой и авитаминозом.

– Божественно, – говорила дородная женщина, укутанная в специальный термоплед, выдаваемый при выходе. При желании она могла бы защитить собой от ветра сразу двух человек, – просто буйство природы! Поразительно. Поразительно!

Знала бы она о фейских королевствах расположенных дальше, между тундрой и морем!

Прячась за телесами женщины, чтобы не попасть под пристальный взгляд какого-нибудь озабоченного безопасностью чужих детей взрослого, девочка Марина проскользнула между поручней ограды, с надписью «Не заходить!», и быстро вошла в холл с лифтом. Смотритель и, по необходимости, спасатель, в ярко-оранжевом безвкусном жилете, неодобрительно посмотрел на нее, но говорить ничего не стал. Они тут виделись уже не в первый и не во второй раз, и обоим было друг на друга наплевать.

С верхнего уровня вместе с Мариной, спускался лишь один человек – какой-то обиженный корпоративный труженик нервного вида, с затравленным взглядом и сжатыми кулаками, в одном из которых был телефон. Вид у него был отчаянный. Такие, как он, приходили сюда прыгать с крыши, устав от бесконечного офисного унижения. И хотя, по правде говоря, до дела доходило крайне редко, смотритель был нужен как раз для того, чтобы следить за такими как он, нежели за неизвестно откуда взявшимися девочками.

«Если вы не уверены – не заходите в лифты с незнакомым человеком или компанией», – говорили правила перемещения по Городу-Дому. Вид у этого человека был такой, словно это ему стоило опасаться Марину, а вовсе не наоборот. Во всяком случае, когда этажом ниже лифт остановился и впустил в себя еще трех людей в костюмах и с галстуками, он заметно выдохнул.

И правильно, пусть боится, – подумала Марина, – я еще и не на такое способна, просто об этом пока не все знают.

Лифт быстро заполнялся офисными работниками. Согласно часам над хромированной дверью сейчас было время окончания рабочего дня. Клерки спешили поесть в мелких ресторанчиках и разбежаться по квартиркам. Другие люди поедут домой попозже. Обслуживающий же персонал менее делового вида обычно пользовался техническими лифтами.

Из внутреннего кармана Марина выудила наушники и прицепила их к телефону. Проверила сверток. Сокровище. Фейский артефакт, украденный из человеческого музея и временно перевоплощенный магией в связку из теннисных мячей, оклеенных разноцветной бумагой и фольгой.

Если бы мама или одноклассники прознали о том, во что она играет, то, наверное, обеспокоились бы необходимостью ее визита к психологу (в случае мамы) или издевались бы до самого окончания школы (в случае одноклассников). А учитывая, что Город-Дом хоть и был большим для здания, но все-таки очень тесным для города, так рисковать было нельзя до тех пор, пока не появится возможность навсегда отсюда сбежать.

Тяжело, знаете ли, четырнадцатилетнему ребенку в городе, особенно если он – фея.

Пока Марина спускалась, на телефон пришли два сообщения. Первое от одноклассницы: «Ты почему сегодня не пришла? Мы опять ее разыграли)))))))». «Ее» – это одну девочку из класса. Скука. Второе от интернет-знакомого с одной из старомодных форумных игр, в которые сейчас играли только фанаты форумных игр и того шарма, что их окружал. В случае Марины – феи. «Заберешь моего персонажа? Надоело играть».