Дана Канра - Тени Рентиана

Ехали отряды долго, не останавливаясь больше в деревнях и маленьких торговых городишках, изредка устраивая привалы, питаясь вином, водой из родников и походными лепешками с вяленым мясом. Зимой им пришлось бы хуже, а когда вокруг тепло, то можно даже набрать ягод и грибов в лесу, если закончится пища. Однако Раймонда пока не давала такого приказа, и правильно делала. Кажется, в этой местности глухие непроходимые леса – Мия с Эдит уже проезжали тут, спрашивая местных жителей.

Тринадцатый день пятого месяца Зеленой Сестры выдался особенно трудным. Солнце перестало просто светить и принялось печь путницам и путникам головы. Самые удачливые не растеряли по дороге треуголки и шляпы, но в них тоже было жарко. Мия устала смахивать пот со лба, и в то же время не спешила опустошать свою флягу: до ближайшего родника, насколько она помнила, довольно далеко.

– Сударыни и судари, – обратилась Раймонда к солдатам и к Мии, остановившись вечером недалеко от въезда в крошечную деревню. – Мы все с вами устали, и я объявляю привал.

Стройные ряды женщин и мужчин одобрительно загудели.

– Мы не поедем в деревню, фемита Вион? – удивилась Мия. – Остановимся тут? А как же провести ночь?

– Разведем костер и поставим палатки, а вы, Брукс, будете со шпагой на коленях охранять мой чуткий сон.

– Я надеюсь, вы шутите, – усмехнулась Мия. – Ибо удовольствие сомнительно.

– Жаль, – пожала плечами Раймонда, уже успев спрыгнуть с лошади. – Многие другие девушки, желающие защищать отечество, с вами бы не согласились.

Пока Мия растерянно смотрела на нее, размышляя над ответом, генералесса сообщила, что передумала и что они все-таки направляются в деревню, поскольку ночи еще холодные. Вся процессия медленно въехала в деревенские ворота – эта деревушка оказалась узкой, малонаселенной и совсем неказистой. Одноэтажные дома неловко кособочились по обе стороны рыхлой дороги, лошадиные копыта проваливались в грязь, а единственным гостеприимным жителем оказался толстый краснощекий хозяин единственной таверны.

Эта развалюха оказалась двухэтажной. Достойное, однако, отличие! Мия фыркнула, убедившись, что Раймонда ее не услышит, и не ошиблась, впрочем, стоило генералессе хоть немного побыть серьезной. В последнее время фемита Вион вела себя слишком весело для той, кто потеряла боевую подругу, и в глубине души Мия ей сочувствовала – наверное, она пыталась заглушить боль и скорбь таким образом, хорошо, что не увлеклась пьянством. Потеряй Мия Эдит, и вовсе бы впала в глубочайшее отчаяние.

Ночь прошла на твердой неудобной кровати, и к утру Раймонда продолжала нарочито шутить, словно пытаясь не расхохотаться горестным злым смехом; Мия же помалкивала, молча исполняя ее мелкие приказы, так как у нее ныла спина. Казарменная кровать в Вирнене оказалась намного мягче досок в марентийской деревушке – потом она расскажет Эдит, как мило здесь принимают гостей. День выдался пасмурным, серые тучи на низком небе предвещали дождь. Опять.

Следуя за генералессой, девушка доковыляла до лошади, и они уже собирались отправиться дальше, вместе с двумя отрядами, как вдруг…

– Госпожа, подождите!

К Раймонде мчался босоногий мальчишка тринадцати лет в длинной рубашке, повязанной веревкой вместо пояса, и заплатанных штанах. Обычный деревенский ребенок, светлоглазый и с выгоревшими на солнце волосами, но Мию смутила его прыть, он совсем не боялся подойти к дворянке и даже не поклонился ей. Впрочем, Вион это не слишком задело.

– Госпожа, я слышал ваш разговор с другой госпожой, – хитрый детский взгляд метнулся на Мию, и обратно – мальчик прознал, что они вчера говорили перед сном о гибели Ивет Кампо. Немного, тихо, с тяжелыми вздохами и болью в голосах. Подслушивал, что ли? – Я знаю, кто убил женщину. Могу к ним отвести.

– Какую женщину? – ровно спросила Раймонда.

– Так это… Вы говорили про офицерку, госпожа… Я – сын хозяина. Мимо проходил по коридору и услышал.

Паренек растерялся, но не убежал. Значит, не врет.

– Подведите мне коня Кампо, – велела генералесса ледяным тоном; ей что-то не понравилось. – Поедешь со мной. Как тебя зовут?

– Жан, госпожа.

– Сколько тебе лет?

– Двенадцать, госпожа.

– Отлично, Жан. Удержишься в седле?

– Ага… – протянул мальчишка не слишком вежливо и неуверенно.

У Мии сжалось сердце – Ивет уезжала так же, не догадываясь о смертельной опасности! Она позвала фемиту Вион, но та даже не обернулась, лишь приказала дожидаться ее. Теперь на плечи Мии легла полная ответственность за солдат, только девушка боялась не этого. С тревожной дрожью она смотрела вслед исчезающему вдали силуэту Раймонды и не знала, как ей быть дальше. Никто не учил томиранскую гвардейку и шпионку вести за собой людей, ей всегда велели подчиняться, но сейчас…

Решение пришло к ней молниеносно, и Мия, развернув коня к солдатам, посмотрела на них как можно более сурово и приложила все усилия к тому, чтобы ее голос не звучал слишком тихо или тонко. В Томиране почетны громкость и власть, важно это помнить, если хочешь когда-нибудь управлять армией, и хоть таких планов она не строила, все возможно в этой странной жизни.

– Солдаты, я приказываю вам возвращаться в деревню и ни в коем случае не расходиться!

– Но почему? – рослая девица с широкими плечами глянула на Мию с холодным недоумением. – Разве госпожа генералесса не велела нам всем оставаться здесь?

– Исполняйте приказ! – велела девушка вместо ответа.

Она не может просто так взять и оставить Раймонду Вион в беде, особенно если худшие опасения Мии верны, и мальчишка сманил генералессу на верную смерть. И, убедившись, что солдаты с недовольным ворчанием повернули обратно в деревню, направила лошадь в ту сторону, куда уехала Раймонда с провожатым. Ей было не по себе от странного, липкого, мерзкого чувства, заставляющего думать о самом плохом. А богатое воображение рисовало самые страшные картины того, что может сейчас происходить с Вион. И Мия молча ехала вперед, навстречу пустынной неизвестности. Странное место – ни души, ни единого намека на существование чьей-нибудь жизни, не считая этой крохотной деревни.

Откуда там вообще дети и почему у хозяина таверны нет жены?

Мия подумала с отвращением, что мальчишка мог оказаться засланным или еще того хуже – убийцей. Детей не воспринимают всерьез и считают безвредными, порой это может оказаться смертельно опасной оплошностью. По обе стороны от широкой ленты влажной комковатой земли, по недоразумению названной дорогой, уродливо, но свободно красовались заросли бурьяна вперемешку с полынью. Захоти владелицы этих земель нажиться, велели бы крестьянам или наемным работникам вырвать траву и засеять поля, но видимо, им и так хватает денег.