Варвара Корс - Мира

Редактор Светлана Николаевна Демина

Иллюстратор Эвелина Валентиновна Марычева

© Варвара Корс, 2021

© Эвелина Валентиновна Марычева, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-0948-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это была самая жуткая летняя ночь в моей жизни. Небо напоминало морской шторм. Облака, словно бушующие волны, затягивали небесный купол, который то и дело покрывался огненными трещинами от вонзившихся в него молний. Дроби дождя по крыше и стеклу, пугающие, тревожные удары и раскаты грома – казалось, это никогда не закончится…

Той ночью я легла спать на старенькое раскладное кресло, стоявшее неподалеку от родительской кровати; я всегда так делала, потому что боялась грома. Мама укрыла меня пледом, который мы вместе сшили из кусочков старых покрывал. Он напоминал страницу из модного глянцевого журнала: был пестрым и так же имел статьи, интересные и не очень. Только статьи на этой странице, в отличии от гладкого, холодного глянца, были разными на ощупь, теплыми, и все, как один, пахли мамой… Я укрылась практически с головой. В своем воображении я представляла себя в том месте, где ничто не сможет причинить вреда ни мне, ни моим родителям, будто плед был некой броней от молний, грома, да и вообще, от любого зла. Тогда мне было одиннадцать лет.

Я проснулась от телефонного звонка. На мгновение комнату озарила очередная вспышка молнии, и я увидела фигуру отца.

– Алло, – пробормотал он сонным голосом в трубку.

На часах было три часа ночи.

– Они рядом, Шон! Спасайте ее, я буду ждать до утра! – кто-то кричал ему на другом конце провода. Помню, как отец изменился в лице, бросил телефонную трубку и начал будить маму.

– Они рядом, Джессика! – крикнул он и подбежал ко мне.

– Мира, милая, нужно вставать. Скорее собирайся, ты поедешь к дяде Джеку.

Он пытался говорить спокойно, но я чувствовала, как с каждым словом им овладевал страх.

Я вскочила, натянула теплые штаны и свой любимый зеленый шерстяной свитер. Я видела, как мама схватила рюкзак из шкафа, тот самый рюкзак, который они запрещали мне трогать. Мама говорила, что в нем лежит все самое необходимое, то, что однажды поможет мне не забыть их. Я смеялась и отвечала, что и без этого старенького рюкзака всегда буду их помнить.

Она сняла со своей шеи амулет и положила его в кармашек рюкзака. Никогда ранее я не видела, чтобы она его снимала.

– Мама, а почему вы не одеваетесь? – в тот момент я спросила именно об этом, хотя в голове вертелась куча других вопросов: почему я должна ехать к дяде Джеку, которого видела однажды, и то, в раннем детстве? Кто звонил отцу? Для чего мама сняла свой амулет? Почему, а главное, зачем, она достала рюкзак?

Держа в руках этот проклятый рюкзак, мама присела напротив меня на корточки:

– Любимая, мы с папой не можем поехать с тобой. Сейчас мы наденем курточку, сапожки, и Король отвезет тебя к дяде Джеку.

Королем звали нашего коня. На заднем дворе дома находилась маленькая конюшня, в ней он и жил.

Я видела, как по щекам мамы текли слезы.

– Обещай, что будешь хорошей девочкой и станешь слушаться дядю Джека. И помни, Мира, чтобы ни произошло, мы с папой очень сильно любим тебя! Мы всегда будем рядом с тобой, вот тут, – мама показала своей рукой в область моего сердца. В этот момент в дверях появился отец.

– Пора! – сказал он.

Я быстро набросила на себя куртку, а мама надела мне на плечи рюкзак. Она взяла меня за руку, и мы побежали вниз. Я слышала, как билось ее сердце, казалось, этот стук заглушал все вокруг.

Король уже стоял у крыльца на заднем дворе. Отец подхватил меня на руки и посадил в седло. На улице на какой-то миг вдруг резко стало светло, но тут же, вновь всё погрузилось в густую угрожающую мглу. Снова раздались жуткие раскаты грома, казалось, что небо вот-вот прижмет нас к земле. Я вцепилась в гриву Короля. Отец держал меня за руку и что-то говорил, но я ничего не слышала. Мне было очень страшно, я смотрела на него, потом на маму, мне было больно видеть, что она плачет. Последнее, что я помню, это как он сказал:

– Держись крепче, Мира! Скачи что есть мочи!

Прокричав эти слова, он ударил Короля и тот резко рванул вперед…

С той самой ночи, я больше никогда их не видела, как в прочем не видела и дом, в котором провела все свое детство, наш сад, конюшню и тот огромный дуб, у которого мы с мамой любили проводить пикники. Я не видела больше, как отец каждое утро целует маму, берет свои рыболовные снасти и идет на работу. Каждый раз, выходя из калитки, он оборачивался и посылал воздушный поцелуй в окно моей комнаты, он всегда знал, что я за ним наблюдаю. С того момента, как Король тронулся с места, все это осталось лишь в моей памяти. И как не просила я дядю Джека, как не умоляла поехать к родителям, он всегда отвечал, что мы не можем этого сделать и взгляд его при этом становился особенно грустным.

За все время, что я жила у него, я ни разу не вернулась в ту маленькую деревушку, недалеко от города Бантри, в которой находился мой родительский дом.

Наше время

Уже были видны первые проблески рассвета, пробивавшиеся сквозь ночной мрак, вскоре весь город засверкал под ласковыми солнечными лучами и окончательно проснулся от утреннего пения птиц.

Мира отбросила одеяло в сторону и медленно потянулась, не вставая с теплой кровати. Так начиналось раннее июльское утро в Ирландии. Была суббота.

Из окна комнаты открывался великолепный вид на далекие зеленые холмы и на табуны лошадей, пасущихся на лугу, который находился за их садом.

– Мира, спускайся, я уже готовлю твой любимый омлет, – раздался голос дядюшки Джека, с первого этажа.

– Скоро спущусь, Джек! – ответила она ему.

«Да как он постоянно узнает, что я уже проснулась» – ворча себе под нос Мира села на край кровати, сунула ноги в тапочки и направилась в ванную комнату. На ней была надета хлопковая голубая пижама, короткие шорты и легкая майка с бантиком на груди. Почистив зубы и причесав свои красивые темные волосы, она побежала вниз по лестнице, на кухню, откуда долетали аппетитные запахи жареного омлета.

– Доброе утро, дядюшка! – подойдя сзади, она обняла Джека и прижалась головой к его плечу.

– Доброе утро, дорогая!

От дяди Джека всегда пахло табаком, он хранил его в красивой жестяной коробочке. Стойкий запах табака всегда присутствовал, когда он проходил рядом. Ему было сорок восемь. Он был высоким, слегка седоватым мужчиной плотного телосложения, с выразительным, изящно вылепленным лицом. Его высокая линия скул особенно выделялась, когда он улыбался, а голубые глаза будто вводили тебя в гипноз, когда ты смотрел в них.