Сергей Росстальной - Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья»

– Вот что, друзья, – сказал он, – мне кажется, мы уже мешаем друг другу думать своими рассуждениями. Возвращаемся все к своим занятиям, и уединяемся каждый со своими мыслями. Свои мысли объединим снова за завтрашней трапезой.

Будучи в учении у волхвов, Севелес, кроме прочего, проходил обучение искусству мышления. Он знал, что мышление бывает коллективное, и личное. Эти мышления отличаются друг от друга, и в них применяются разные тактики. Личное мышление намного лучше подходит для созерцательного познания, когда, сосредоточившись, можно дождаться прихода нужного знания. Это иногда называют озарением или прорицанием. Коллективное мышление к созерцательному познанию не пригодно. А им сейчас нужно именно созерцательное познание, ибо иного способа узнать ответ на вопрос, что делать с инопутиводником, у них просто нет – иномирные вещи измерительным способом не исследуешь. Вот почему Севелес разослал всех по своим местам, что бы каждый мог уединиться со своими мыслями, и не мешал другому.

Уходя к себе, предводитель какое-то время постоял у смотрового окна в обходном проходе, глядя в звёздную россыпь Сварги, а потом вошёл в свой отсек, сел за стол, сложил руки крест-накрест перед собой, и чуть склонился. Он всегда так сидел, когда думал.

Севелес вспомнил слова Лен Вик о невозможности осмыслить программирование инотехники. Она права: другая мерность сотворения не позволяет оперировать не воспринятыми в Яви величинами. Это то же, что пытаться считать, не зная цифр. Вот поэтому и программа составлялась многотысячным подбором алгоритмов. И он вспомнил рассказ Руслана про Иглы Кощеев, как ему говорил о них волхв Ведамир. Севелес немного помнил Ведамира – они, с Тайной, были малышами, когда видели его в селении на Мидгарде. Ведамир рассказал Руслану, что Игла Кощеев – это орган чувств, который воспринимает все мерности того мира, в котором Игла создана. В теле человека она даёт проекцию всех иномирных восприятий на его органы чувств. Оставаясь человеком четырёхмерной Яви, можно воспринимать более многомерные миры. Несомненно, и ту инотехнику, что сейчас стоит на борту их виплана, тоже можно увидеть по-другому. Игла Кощеев у них есть – она в Нетроне… Севелес зацепился за эту мысль, и она увлекла его. Игла-то есть, но она надёжно вделана в кристаллическую структуру металла. Это не извлекаемо. Виден только один способ обрести многомерное сознание и разобраться с путиводником: вбить лезвие Нетрона в свою голову… это не приведёт к гибели, пока лезвие Нетрона в плоти… обретя сверхъявное многомерное восприятие, обследовать инотехнику… исправить или перепрограммировать путиводник… а потом… потом вытащить Нетрон и исчезнуть… Значит, кого-то надо принести в жертву… А без этого, жертвами станут все. Это отчаянная мысль. Металл убьёт плоть раньше.

Все снова собрались в соборном отсеке, на обед. У всех на лицах читалась озабоченность и напряжённость. Несомненно, каждый что-то надумал, но высказываться не спешил никто, выполняя распоряжение Севелеса не создавать сумятицу в организации коллективного мышления.

И явился, наконец-то, Изосвет.

– Здравия всем, – чуть поклонился он собравшимся, и сел в свободное кресло, – Прекрасно спится на вашем уютном гостеприимном корабле. Но я проснулся от гула ваших мыслей. Итак, это всё же случилось: вы потеряли свой путь. Это легко понять. На корабле, идущем по Сварге, только эта причина может вызвать такую бурю мыслей. Что случилось, Предводитель?

И странник Изосвет устремил оба свои взора – каждым разноцветным глазом – на Предводителя.

Севелес коротко, но понятно, всё объяснил. Изосвет молча выслушал, и встал.

– Идём, Севелес, – сказал он, – Помнится, я обещал оказаться полезным. Трапеза не пойдёт впрок от волнений ожидания, поэтому пойдём немедленно к Ларцу Времени, и посмотрим.

Изосвет был прав: о еде теперь никто и не думал. Все поднялись, и пошли следом за Севелесом и Изосветом. С ними не было только звездоходницы – Эро сегодня была на вахте, и она оставалась в отсеке управления.

В иноотсеке Изосвет какое-то время вдумчиво стоял перед Ларцом на расстоянии невидимости, и очень было похоже, что он его прекрасно видит. Потом он жестом велел всем оставаться на месте, а сам шагнул в пустое пятно, и исчез там. Шло немалое время, люди-Раса и люди-Раксы стояли, и терпеливо ждали. Они только видели, как подрагивают порой лучики оптических датчиков – это Изосвет пересекал их, двигаясь вокруг Ларца. Ничего не стоит увидеть, что он там делает, если приблизиться на несколько шагов, но никто не смел это делать, ибо к глупому любопытству никто приучен не был.

Изосвет вышел из невидимости с обратной стороны Ларца, и неторопливо подошёл к экипажу.

– Ну, как вам сказать… – задумчиво произнёс странник, почёсывая бороду, – вашими словами невозможно верно описать причину, поэтому скажу, как получается: это не ваша программа растерялась, это сбой работы Путеводных Клубков. Это неверное объяснение, но для вас это по-другому не может выглядеть. Я занялся ими, и сейчас с ними…

– Докладывает Эро Тих, – раздалось из громкоговорителя общей связи, – всё в порядке: на стол управления начали поступать команды прокладки пути.

– Да, вот это я и хотел сказать, – кивнул Изосвет, – всё в порядке. Ну, Севелес, твоя кормчая может дальше вести корабль.

– Изосвет, ты настроил Клубки? – удивился Севелес.

– Да, Предводитель. К сожалению, я не могу вас научить это делать – вы не можете видеть то, что для этого надо.

– Я это уже понял, Изосвет. Благодарю тебя, от всех нас… людей.

В благодарности Севелеса прозвучал намёк на загадку происхождения загадочного странника Изосвета, которую тот не спешил раскрывать, или, скорее, даже не собирался это делать. Загадка обострилась теперь, после того, как Изосвет сделал дело, невозможное для людей.

– Вели взять путь и следовать по нему, нас ведь заждалась трапеза, – напомнил Изосвет.

– Севелес? – обратилась капитан Тэй Гура, стоявшая рядом.

– Да, Тэй, давай, действуй, – ответил Севелес.

– Есть! – ответила кормчая и удалилась вместе с обоими пилотами.

Спустя несколько минут по общей связи раздался её голос:

– Всем пристегнуться! При смене курса возможно ускорение и рывки. Это ненадолго.

Всё обошлось только небольшими толчками. «Грозовая Звезда» снова шла замысловатым курсом к луне Чур, а Изосвет снова спал в своём отсеке. Наверное, ему крайне неинтересно с людьми, которые не могут видеть и сделать то, что может он.

– 3-

Через два месяца пути они вышли на прямой курс к Чуру, достигнув времени луны. Это стало очевидно, когда появился радиообмен. На условный сигнал «Грозовой звезды», постоянно отсылаемый радиоавтоматом, ответил условным сигналом радиомаяк Ставки Совета Обороны. Открытый радиообмен был категорически запрещён. Поход «Грозовой Звезды» был секретным, цели и задачи его раскрывать недопустимо. Среди Раксов, населяющих Чур множеством полусуверенных государств, полно тех, кто поддержит вторжение Ракшасов, если оно начнётся. Ведь Раксы – это гибридное племя людей с генами Ракшасов, и есть такие властители, которые делают ставку на родство с ящерами. Открытые радиопереговоры, даже кодированные, могут быть услышаны и расшифрованы сторонниками пришествия Навьих сил, и тогда они узнают о том, что готовится контрудар по гнезду рептилоидов, и учинят террор противодействия. По ответному сигналу радиомаяка было вычислено оставшееся время пути по догоняющей траектории: ещё одиннадцать дней. Весь обратный путь, с Марены на Чур, занял почти вдвое меньше бортового времени, чем путь с Чура на Марену, но всему отряду он показался, напротив, ещё продолжительнее первого. Причиной тому было волнительное напряжение, вызванное неожиданными сложностями в работе техники, и ожидание невероятных грядущих событий, которые неизбежны по результатам их похода. Один только странник Изосвет, похоже, не волновался – он спал по трое суток, а потом выходил что-нибудь перекусить. Для него время шло, очевидно, в нормальном ритме. А может быть, он живёт за двоих? Почему при разговоре с ним всегда возникало стойкое ощущение, что разговариваешь с двумя людьми? Может быть, только из-за разных глаз?