Андрей Кокоулин - Погибель

Нифель осталась безучастной.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Коффа северянина, щурясь на безмолвный фиолетовый дорожный изгиб.

– Ловушка, – шевельнул челюстью Хельгронд.

– Ловушка… Ты считаешь, что у нифели достанет разума?

– Всякий хищник, охотясь, способен на хитрость, мой грольд, – сотник смело взглянул в глаза Монтребану.

– Мы противостоим судьбе, а не хищнику, – усмехнулся Коффа. – В этом-то все и дело.

Широким шагом, завалив меч на плечо, он принялся спускаться к дороге и ожидающим команд торунгам. Хельгронд и остальные двинулись за ним. Сбоку, прикрывая, возник Фральпин, улыбнулся, вытянув тонкий, изящный клинок, чем-то похожий на него самого.

– А еще дело в том, – добавил Монтребан, остановившись на границе нифели, – что с ней нельзя договориться.

Фиолетовый цвет, будто вода, омыл сапоги.

Монтребан незаметно набрал воздуха в грудь. Глупо, но ему каждый раз казалось, что в нифели нечем дышать.

Шаг.

Нифель ударила по глазам, вымарывая краски. Только латники и копейщики впереди сохранили свои цвета. Все остальное потускнело и вымерзло.

Глина захрустела под сапогами, будто он шел по сухим осенним листьям. Чужая земля, мертвая, ничья. Гибель мира.

Как это исправить, если это – судьба?

Монтребан скрипнул зубами. Хор-роший вопрос.

Воины расступились, и он вышел вперед. Завалившаяся набок телега оказалась совсем рядом. Чуть дальше темнела изгородь. На жердине висела позабытая рубаха, мела рукавом по спутанным травяным стеблям.

В гнусном фиолетовом свете все время хотелось узить глаза.

– М-да, – Фральпин, догнав, бесстрашно оседлал тележный борт, – мне кажется, граварон, нас боятся. – Он поболтал ногами. – Тихо, как в Альпиголе.

Монтребан невольно дернул уголком рта.

О, да, в Альпиголе до появления там Фральпина было действительно тихо. Затем сонный городок в две улицы хватил приступ.

– Ты бы спиной не поворачивался, – сказал Монтребан.

– Я осторожен, как сто старых дев, – Фральпин покрутил головой. – Это щекотливое чувство, граварон, должен вам сказать.

Коффа обернулся.

Лучники светлыми фигурками застыли у нифели. С правого краю разминала пальцы Тея, ученица знаменитого цольмера Аркаста Даккалана. Высокая, черноволосая, в колпаке, делающем ее еще выше.

– Еще пять шагов? – подступив, спросил Хельгронд.

– Погоди.

Монтребан сжал в перчатке кяфизы. Кяфизы молчали, будто нифель и впрямь была невинна и пуста. Только кто ж поверит?

– Шаг.

Латники и копейщики железной волной качнулись вперед.

Низкий утробный звук неожиданно прокатился над холмами и ушел в хмурое, фиолетово-черное, с редкими просветами небо. Порыв ветра потащил за собой травинки и мелкий сор. Дрогнула земля.

Фральпин соскочил с телеги.

– Наконец-то, граварон.

– Боевой порядок! – закричал Хельгронд.

Латники с лязгом, звоном кольчужных колец сомкнулись, присели за снятыми щитами на одно колено, оставляя прореху для руки с мечом. За ними, над ними, поверх их наплечников, выставили копья копейщики. Древки угнездились в специальных щитовых выемках.

Монтребан с Фральпином протиснулись внутрь боевого порядка, к десятку тилей, сектилей и гауфов, ожидающих битвы.

– Повелитель.

Монтребан кивнул им, встав рядом.

Конблом. Туан с сыновьями. Старый, кряжистый, бородатый Астриг. Хваргестен и Пенхуль. Кисмар. Вайтенг. Бледный Оран-Маймит.

Высоко над головами, в фиолетовую муть пролетели темные черточки стрел. В ползущей на отряд дымке кто-то взревел.

– Следить по сторонам! – Хельгронд наподдал замешкавшемуся копейщику и, приподняв, как щенка, поставил в строй. – Тесней!

Лучники дали еще один залп. Стрелы прошли ниже, за близкие холмы. На извив дороги выбросило первых тварей, полосатых, с вытянутыми мордами и мощными лапами.

Одна, понюхав воздух, завыла, другие подхватили вой.

Твари копились, щетинились, скалясь, подступали ближе, за ними маячили длиннорукие фигуры посмертий.

– Ну, – Монтребан вытянул над землей руку в перчатке, растопырил пальцы, – во славу Циваццера. И не бегите вперед. Наше дело другое. Здесь стоим.

– Циваццер! Коффа!

Перчатки сгрудившихся тилей, сектилей и гауфов, накладываясь, закрыли его руку. Не самый тяжелый груз.

– Будьте осторожны, – сказал Монтребан, и башня из ладоней распалась.

– Я слева, – бросил Астриг.

– А я справа, – показал топором Туан.

– Чую, граварон, – сказал Фральпин весело, – вся слава нам достанется.

Они разошлись широкой цепью, оставляя между собой пространство для того, чтобы не попасть под оружие соседа.

Монтребан сплюнул. Это забывшим их богам.

– Циваццер! Циваццер! – заорали латники, стуча мечами по щитам.

Новая порция стрел ушла в небо.

Нифельной нечисти становилось все больше. Злобной пеной она выхлестнула из низинки, растоптала луг, наползла на взгорки. От проломившейся сквозь избу четвероногой твари обрушилась стена. Глухо треснула оградка.

Тварь походила на дохлую лошадь с синим раздутым брюхом. Остатки боевой попоны хлопали ее по бокам. Уродливая голова с широкой пастью напоминала волчью. В спину твари намертво врос всадник. В глазах у закованного в дряхлое железо всадника прыгали злые искры.

Монтребану показалось, что тот, окинув взором людей, облизнул лицо длинным фиолетовым языком.

– Ах-ха!

Тварь встала на дыбы.

Это послужило сигналом. Снова раздался низкий призывный звук, словно гигантский рог протрубил начало сражения.

Порождения нифели, рыча и завывая, бросились на людей.

– Плотнее! – проорал Хельгронд.

Полосатые твари прыжками преодолели расстояние до построившихся торунгов.

Первая волна с размаху налетела на копья. Затрещало дерево. На шеях копейщиков вздулись жилы. Более трех десятков зверей, проткнутые, повисли на древках, клоня их к земле. Иные, раненые, дергались и скребли лапами, пытаясь отползти.

– Копья – прочь!

Вторую волну встретили латники. Она с визгом и скрежетом разбилась о щиты. Мечи, посверкивая, принялись пронзать жесткую плоть. Раз-два! Раз! Звенели кяфизы. Брызги черной крови летели на щиты и лица, превращая их в страшные маски.

– Руби! – командовал Хельгронд. – Принимай на щит! Руби!

Щелкали челюсти. Неутомимой злобой горели глаза.

Строй латников прогибался, но стоял. Когти драли дерево и железо. Несколько тварей перелетели через головы, и копейщики быстро закололи их короткими мечами-скифами. Монтребан не успел даже раз взмахнуть Сартвахом.

– Бей, бей, бей!

А впереди уже наплывала новая волна – из посмертий и высоких, длинноруких существ с острыми, узкими мордами.

– Торунгам – назад! – выкрикнул Монтребан, подгадав небольшой разрыв.