Татьяна Лаврентьева - Ведьмина месть

Она сосредоточилась и начала мысленно обшаривать ближайшие к ней места Лидокурских гор, чтобы найти хоть какое-нибудь подходящее место, где можно было передохнуть и дождаться завтрашнего утра. Но ничего в поле ее зрения не попадалось. Пустые и безжизненные, поросшие розовой травой, кустарниками, заваленные обломанными ветками, а на самом верху покрытые голубым искрящимся снегом, горы никак не хотели давать приют одинокой страннице.

Вечерело, и Таю начинал понемногу охватывать мерзкий, предательский страх. Неужели ей придется провести всю ночь здесь одной на этом горном выступе, продуваемом всеми ветрами. А если дикие звери? Или змеи?

Она продолжала внимательно осматривать горы, но – нет…. Ничего…

И вдруг мелькнуло что-то похожее на то, что она искала. Чародейка вернулась мысленным взором назад и внимательно еще раз все осмотрела. Потом прошептала заклинание и перенеслась за несколько десятков километров на другую сторону Лидокурских гор…

Это было намного лучше, чем она ожидала. Настоящий маленький домик, правда, очень старый. А возле него – такой же древний давно заброшенный сад. Тая обошла дом и заглянула вовнутрь.

«Если все здесь вычистить и починить, – подумала она, – будет вполне неплохое прибежище. На все нужно только время. Но ведь спешить мне некуда…»

Впервые за весь прошедший день Тая спокойно улыбнулась, вздохнула и, проверив замок на входной двери, который как оказалось, на удивление работал, повалилась на кучу старых одеял и всякого тряпья, лежавших в углу.

…Прошло несколько месяцев. Приближалась осень. Ночи стали длинными и холодными. Тая готовилась к долгой Дельгийской зиме, которую решила провести здесь в горах. Свое намерение начать новую жизнь в других городах, раскинувшихся там внизу у подножия длинной Лидокурской гряды, она отложила до весны. Чародейка боялась признаться даже себе самой, что страшится этих новых городов, а главное – людей в них живущих. Ведь теперь она стала совсем не такая как они…

Тая отремонтировала старую деревянную избушку, утеплила ее внутри и снаружи. Расчистила лужайку перед этим давно кем-то заброшенным жильем. Она трудилась целыми днями, стараясь не думать больше ни об Алькосе, ни о своем непонятно откуда взявшемся даре. « Да и дар ли это, – думала волшебница иногда, – может скорее проклятие…»

Как бы ни было благодаря Таиным усилиям домик, наконец, приобрел жилой вид. Ей даже удалось прочистить дымоход и теперь в маленьком заброшенном жилище стало по-настоящему уютно и тепло.

Изменился не только дом… Вряд ли кто-то из бывших коллег и клиентов, узнал бы вечно суетливо спешащую обычную городскую девушку в этой высокой молодой чародейке с уверенным и в то же время, как бы обращенным внутрь себя взглядом больших оранжевых глаз. Коротко остриженные темно-каштановые волосы отрасли и были собраны в пучок на затылке. Вместо ярких и разноцветных платьев, которые так любила раньше Тая, обычной повседневной одеждой стали коричневые сапоги, потертые джинсы и большой теплый свитер. Все эти вещи она нашла в шкафу в старом доме. Было неизвестно, кому они принадлежали раньше, но ей пришлись впору. Как и длинный почти до земли теплый кожаный плащ с капюшоном.

Что касается еды, то все неожиданно решилось само собой, когда Тая пошла погулять по окрестностям и набрела на ущелье, где стояло несколько домиков. Вокруг каждого были сад с огородом, а в загонах кукарекала и мычала всякая живность.

Оказалось, что здесь живут те, кто решился уйти из города. Одни насовсем, другие на время, чтобы перебраться через Лидокурские горы и попасть в далекие города. Но и те и другие так и остались здесь навсегда.

Вопросов о том, почему так получилось, никто никому не задавал. И когда Тая забрела к ним в деревушку они тоже ни о чем ее не стали спрашивать. Накормили, дали еды с собой. А когда узнали, что она может заниматься врачеванием и хорошо разбирается во времени посадки овощей, чтобы получился большой урожай, очень обрадовались и сказали, чтобы ни о чем не волновалась. Рядом с ними не пропадет.

Всем этим молодая колдунья действительно уже могла заниматься. Она точно это знала. Как и то, что и многим другим, о чем лучше никому не говорить…

***

«Хороша дочка у вдовы старосты… Ох и хороша!» – стали с некоторых пор приговаривать мужики, глядя вслед стройной гибкой Лионе, спешащей вместе с другими поселковыми девушками в лес или на озеро. Она действительно была хороша с волнистыми черными волосами, убранными в прическу наподобие короны вокруг головы, с тонкими руками в серебряных кольцах и браслетах, с быстрыми маленькими ножками, передвигающаяся с какой-то кошачьей легкостью. И никто не замечал, что глаза у нее почему-то фиолетового цвета, чего никогда на Веркумере не встречалось. А в глубине их таятся неприкрытые злость и ненависть.

Никого не удивляло, откуда вообще взялась эта девушка, если детей у покойного старосты Ермилия и его жены Дзинги, отродясь не было.

Ведьмино колдовство прочно и глубоко действовало на всех…

Когда Лиона неожиданно возникла во дворе большого ухоженного старостиного дома с лукошком ягод и, назвав Дзингу мамой сказала, что она вот с подругами для нее всяких вкусностей набрала полакомиться, никто опять-таки ничему не удивился.

Только Мардрана стоя тут же рядом, но невидимая для всех, довольно улыбалась. Пока Лиона все делала правильно….

Ольвигу было скучно и досадно. Уже несколько часов терпел он приставания Мэри, от которых правда удачно уворачивался и слушал, как она его любит.

Князю даже было немного жаль эту пухлую барышню с раскосыми глазами. Он смотрел на нее и вспоминал, что когда-то действительно очень ее любил. Летел на свидания к ней загоняя коня к заветному дому лесничего, предварительно услав куда-то ее отца по служебным делам. Потом даже забрал ее в замок. Но увы, все осталось в прошлом. А Мэри совсем не хотела ничего понимать. Отсюда и эта бессмысленная уже несколько часовая беседа.

«О, золотые Боги! – подумал Ольвиг. – Почему ни у кого нет срочных дел, чтобы я мог ими заняться и закончить, наконец, этот пустой разговор…»

И в т уже минуту в дверь постучали.

– Да! – громко и почти с радостью крикнул князь. – Войдите!

Шурша подолом золотистого тяжелого платья, в комнату вошла Рогнеда. Она внимательно посмотрела на Мэри и племянника и, поняв, что разговор между ними не из легких, кивнула девушке на дверь, коротко проговорив:

– Ступай. У нас важные дела.

Сложив недовольно красные губки и нахмурив черные густые брови, Мэри вышла.

– И все? – радостно проговорил Ольвиг, целуя тете руки. – Ты чудо, Рогнеда! Я не мог от нее отделаться уже несколько часов…