Елена Суханова - Лучезарный след. Том второй

– Попробуй сними! – вопила акула. – Я тебе такое устрою!

Тогда Дубинин принялся за окружающих. Напомнил всем, что занятия вот-вот начнутся и пора бы уже расходиться. Толпа, крайне медленно, начала редеть. И вскоре я заметила, что Милорад стоит возле Зорицы и, теперь уже негромко, с ней разговаривает. Она закрывает собой доску объявлений и, по всей видимости, упорствует.

Затем воспоследовал выход Славомира. Не мог же появиться в другое время. Гуляев и его братия некоторое время таращились на снимки. Я ожидала, что станут ухохатываться (всё-таки определённое мнение складывается о человеке, и изменить его не просто), но они ограничились междусобойным тихим обсуждением. И ушли. Славомир только что-то шепнул Милораду.

А потом появился Пересвет. Этот не стал тратиться на колыхание воздуха перед Зорицей. Просто уверенно подошёл, протянул руку над её головой и содрал с доски лист со статьёй и светопортретами.

Что тут началось!

Зорица горланила как резаная и пробовала отнять газету. Пересвет разодрал лист на две половины, затем – на четыре. Тут чьи-то спины вновь заслонили от меня все углы ринга. Я спряталась в закутке, прикрыла глаза и позволила себе насладиться воплями своего врага. Как же приятно оказаться отомщённой!

Через минуту я поняла, что крики приближаются. Пересвет, видимо, шёл по коридору, а Зорица сорила проклятьями во все стороны и обещала отыграться, идя за ним.

Они остановились прямо возле закутка.

– Подумаешь, – зашипела Зорица. – Да у меня сегодня новый выпуск выходит. Там картинок поменьше, но, уверена, раскупят быстро. Дополнительный тираж печатать придётся.

– Выпустишь – расскажу… – тут Пересвет заговорил очень тихо, и я не разобрала, какой именно компромат он имеет на Зорицу.

– Ты не посмеешь, – акула сбавила громкость, – тебе тоже попадёт.

– Я-то выговором отделаюсь. За то, что сразу тебя не сдал. А вот ты вылетишь. А может, и что похуже.

Зорица обругала Пересвета такими словами, каких мне раньше даже от Ратмира слышать не доводилось. Тот лишь посмеялся и отправился дальше. А она влетела внутрь закутка и исчезла за дальней от меня дверью. Одновременно я осознала, что осталась незамеченной. И что здесь и находится её книгопечатня.

Я выбежала наружу. Хотела отыскать Милорада, но коридор и фойе уже почти опустели. Братца нигде не было видно. Следовало отправиться либо на занятия, либо спать (ночью так глаз и не сомкнула, о многом с Лучезарой разговаривали). Выбрала занятия. Они ближе, и поспать там тоже можно.

То есть теоретически можно. Мне не удалось. Преподавательница и раньше ко мне добрых чувств не питала. Увидев, что я положила голову на руки, которые до того положила на стол, она во всеуслышание произнесла:

– То, что вы, Вьюжина, внезапно стали широко известны, не даёт вам права спать на моих лекциях!

И опять направленные отовсюду взгляды.

Я ощутила некоторое духовное родство с Забытыми. Добрыня говорил, что его раздражает, когда все смотрят. Вдруг народилась мысль: а не спрятаться ли мне в Прилучье? В порядке бреда, конечно. Ни в какое Прилучье я не поеду.

Дубинина удалось найти только после обеда. В коридоре третьего этажа. Я оттащила родственничка к окну. Он поинтересовался:

– Ну, как ты?

– Ничего. Переживу. Меня сейчас другой вопрос беспокоит. Я ночью с Усмарём побеседовала.

Милорад отвёл глаза в сторону.

– Наслышан.

– Сколько?

– Не вдавайся. Я с этим сам разберусь.

– Сколько?

Дубинин протестует, когда на него давят.

– Это моё дело.

– Сколько?

Он помолчал, но знал ведь, что не отвяжусь. Нехотя сообщил:

– Шестьдесят пять гривен.

– Ух, – новость оказалась слишком тяжёлой. Она провалилась в глубь живота и лопнула, образовав пустоту. – Дубинин, – захрипела я, голос куда-то пропал: – Где ты собираешься достать шестьдесят пять гривен?

– Уже второй вопрос. Оставлю без ответа.

– Ну и дурак ты… – потерянно проговорила я.

– Да знаю.

Шестьдесят пять гривен! Да за эти деньги можно продать старый «Гуляй» моего отца. Нет, пожалуй, он дешевле выйдет.

После долгой паузы (мы размышляли о глобальной сумме) я перешла к другому:

– Лучезара вернулась.

Теперь настал черёд Милорада называть меня дурой.

– Ты понимаешь, – грозно шептал он, дабы никто не слышал, – что укрывать преступницу – это тоже преступление. Она же… Как ты можешь после того, что она с тобой сделала?

– Она обещает помочь, – вяло отбивалась я, – и тебе тоже.

– Да ты совсем чокнулась! Чем она может помочь? Тебе мало козьих ног? Ты ещё под статью влететь из-за неё хочешь?

– Допустим, у меня нет к ней претензий.

– У Гуляевых – есть. Гони её, Добряна. Боишься? Давай я выгоню.

– И ещё она Любаве обещала помочь.

– А я могу пообещать уговорить Славомира забыть про шестьдесят пять гривен. Только вот не все способны исполнять обещания.

У Дубинина закончились слова минут через пятнадцать. Мы находились одни в пустом коридоре. Все разбрелись по кабинетам.

– Я не хочу сдавать её стражам, – спокойно объясняла я. – И выгонять не хочу. Она такая несчастная. Жить я с ней тоже не хочу, но… Да пойми ты…

– Совсем не понимаю. Я думал, она давно в Забытии. Где шлялась столько времени?

– Утверждает, что снимала весь этот срок квартиру где-то на окраине Великограда. Пока хватало денег. На улице не появлялась. Всё необходимое заказывала на дом. Боялась Чародейных патрулей.

Дубинин усмехнулся.

– Ей и Численных бояться нужно. В них тоже Чародейные стражи имеются. Как она нашла квартиру?

– По объявлению. В первый день. Поняла, что на вокзалах ей появляться нельзя. Из города вряд ли удастся уехать. Просто удрала подальше от центра и упряталась.

– А сейчас?

– У неё кончились деньги. Ночью вышла на улицу. Остановила извозчика. Изменила внешность. Это что-то за гранью моего понимания. Волосы, наверное, перекрасила. Она сейчас рыжая. Как она ещё могла изменить внешность? Или это морок?

– Да, типа того, – Милорад кивнул. – Численного легко обмануть изменением внешности, она сама мне рассказывала. Чародея – в крайне редких случаях.

– Насколько я поняла, осталась должна и за квартиру, и извозчику не заплатила. Колдонула его тоже.

– Ещё одно! Он очухается, пойдёт на неё заявит. А вёз её до нашей общаги. Замечательно! Резонно предположить, что внутрь общежития она попала тоже не без этих своих уловок. Вьюжина, – Дубинин навис надо мной и сердито посмотрел в глаза. – Не вздумай ей верить. Лучезара тебя использует. Денег нет – решила сесть на твою шею. Я считаю, что не ждёт её какое-то суровое наказание. Она в данный момент всего лишь выжидает, когда один большой человек – её отчим – уладит громкое дельце с другим большим человеком – известным купцом Гуляевым. Заплатит он ему виру, так сказать за душевный ущерб, деньгами или услугами. И разойдутся они полюбовно. Лучезара уедет учиться или жить за границу, возможно на Остров, да куда угодно. А ты будешь продолжать скакать на своих козьих ногах с разбитым корытом.