Сергей Жоголь - Оскал хохлатого дрозда

Джулия отступила.

– Так ты мне не ответил. Сколько?

– Двойная плата за все наши комнаты за неделю, плюс десять золотых теймов за мальчишку. Представь, что это за деньжищи. Я, конечно, мог бы всё забрать себе, но, если ты будешь послушной девочкой, я поделюсь с тобой.

– Тут что-то не так!

– Что не так? Щедрый простофиля укатил, денежки у нас. Что тут может быть не так?

Джулия подошла к двери, прижалась к ней ухом, потом вернулась и заговорила тихо:

– Лорд с коротышкой уехали, но четверо его людей всё ещё здесь. Странные они какие-то. Лорд явно не беден, но его одежды так изношены, будто он носит их, не снимая. Коротышка заявился к нам похожим на пугало оборванцем, и вдруг напяливает на себя наряды, в которых не стыдно явиться на королевский пир. И это несмотря на то что ему уготовано стать простым возницей для нашего Неряхи. Странно всё это… очень странно. Чернобородый и парень, похожий на скелет, смотрят так, точно готовы тебя съесть, а дылда и здоровяк – настоящие бродяги с большой дороги.

– Я слышал, что здорового они называли мясником.

– Джаго Мясник – это же прозвище. Очень сомневаюсь, что он промышляет рубкой мяса. Скорее всего потрошит купцов на большом тракте. И долговязый ему под стать.

– Подумаешь. Тут у нас проходной двор, тут проезжают разные люди. В том числе и бродяги с большой дороги, и контрабандисты, и даже беглые солдаты, а ещё наёмники.

– Только все они не знают, что у тебя припрятаны золотых десять теймов, не считая двухнедельной платы за все комнаты нашего заведения. Да чтобы получить такие деньги, эти четверо прирежут тебя и глазом не моргнут…

– Зачем им было отдавать эти деньги нам, чтобы потом ограбить? Ты в своём уме? – Ульри махнул рукой, достал из-за кровати бутыль. – Смотри, что у меня есть.

– Что это, откуда это вино? – воскликнула Джулия.

– Предлагаю отпраздновать сделку, – оскалился Ульри. – Это не просто вино с Сафы, это фробское белое, такое делают только на юге в двух провинциях, у него самый тонкий вкус.

– Я спрашиваю, откуда оно у тебя? Ты стянул бутылку у нашего гостя?

– Почему сразу стянул? Он очень спешил, вот и оставил корзину, а в ней целая дюжина таких бутылок.

– Может он оставил вино для своих людей?

– Не думаю. Сама посуди, чернобородый и тот тощенький парнишка со змеиными глазками всё это время пили только воду, а здоровяк и дылда не способны оценить тонкий вкус фробского белого. Они лакают только медовуху и эль. Перестань, говорю же, наш гость свою корзину просто забыл.

– А ты не думаешь, что этот лорд может вернуться?

– Не думаю, ведь он так спешил.

Джулия покосилась на дверь. Ульри снова потянулся к Джулии, но та резко ударила мужчину по пальцам, потом тихонечко открыла дверь и на цыпочках вышла в коридор. Вскоре они так же тихо вернулась и снова заперла дверь на задвижку.

– Чернобородый и дылда всё ещё здесь. Сидят на первом этаже, не пьют, не едят. Просто сидят, словно чего-то ждут. Говорю тебе, у меня плохое предчувствие. Мне страшно. Ты видел их рожи?

– Рожи, как рожи, – Ульри открыл бутылку зубами, наполнил два стакана и протянул один Джулии. – На вот, успокой нервишки. Попробуем, что пьют эти богатеи.

Снизу послышались голоса. Джулия резко обернулась. Увидев, что женщина отвлеклась, Ульри тихо поднялся обхватил её сзади. Та вырвалась и съездила Ульри по уху кулаком.

– Отстань! Не смей меня лапать.

Джулия снова отошла к двери.

– Иди же ко мне, – Ульри приложился к бутылке и прямо из горлышка осушил её до половины. – А вино и вправду забористое, хотя сразу и не почувствуешь.

– Перед тем, как я ушла, чернобородый разговаривал со мной. Просил помнить уговор: за комнаты заплачено на неделю вперёд, а значит, мы никого не должны в них пускать. Интересовался соседями, спросил про их дом, кто в нём живёт кроме Эльзы и Бермы.

– И что с того? Говорю же, наш лорд не вернётся. Так что, это вино мы можем спокойно выпить сами. Ого, а оно и правда очень пьянит.

Лицо хотел встать, но покачнулся и сел на кровать. Лицо его раскраснелось, он жадно облизывал губы. Он снова попытался ухватить Джулию, но опять получил по рукам; тут же взвыл, потом осушил бутылку до дна, хлопнул кулаком по подушке и рявкнул:

– А, может, ты бережёшь себя для тех двоих, что сидят внизу? А ну подойди!

– Не ори, идиот. С каких это пор ты стал ревновать меня к постояльцем, раньше я за тобой такого не замечала.

– Это всё потому, что они хорошо платили тебе за ласки, – Ульри хихикнул, – а ты делилась этими денежками со мной. А сегодня я богат и могу позволить себе всё, даже ревность.

Джулия стиснула зубы и нависла над мужчиной.

– Скажи!.. куда ты спрятал деньги?

Ульри скорчил гримасу и, икнув, погрозил женщине пальцем.

– Решила обчистить меня и сбежать? Не выйдет.

– Я просто хочу получить свою долю.

– А не дам я тебе, ничего не дам, пока не ублажишь моего маленького дружка, – Ульри почесал сначала промежность, потом потёр щетинистую физиономию и на этот раз всё-таки встал и шагнул к Джулии. – Пока живёшь в моём доме, будешь делать то, что я велю…

В этот момент на лестнице послышались шаги, и в дверь постучали.

– Это я, Ханна. Наши гости зовут вас, мисс Джулия, – раздался за дверью приглушённый шёпот Толстухи.

Джулия отворила дверь и так же тихо спросила:

– Они зовут только меня?

– Этот чернобородый был очень груб. Они разбудили меня, но не тронул ребятишек, велели явиться вам.

Свет ночника осветил Толстуху, она тоже была в ночной рубахе, поверх которой был накинут измятый шерстяной плед, с него свисала солома.

– Они сказали, что им нужно?

– Вы велели мне присматривать за оставшимися постояльцами, мисс, когда вы с мэтром поднялись наверх. Я так и сидела внизу, пока они не выгнали меня. Я вышла, но подслушала их разговор. Они что-то там говорили про Эльзу и её дом, а ещё про старую пьяницу, так они называли Берму.

– Вот видишь, – Джулия ткнула Ульри в бок. – Они хотят ограбить не только нас, помнишь про серебро, которое лорд дал Берме?

– Когда они велели мне уйти, здоровяк и молодой собирались куда-то уходить. Когда я спросила, куда это они собрались на ночь глядя, верзила сказал, чтобы я не совала свой нос, куда не следует.

– Да успокойтесь вы, трясётесь как кролики? Джулия спустись и выясни, что им надо, а я не пойду. Скажешь им, что я не здоров. Сейчас глубокая ночь, не обязательно хозяину вставать, если у него есть помощники. Лорд уехал… Слишком много чести таким как эти…

– Значит, считаешь, что мы не достойны того, чтобы ты лично обслужил нас, когда мы этого просим?

По лестнице поднимался долговязый Мел в стёганке с закатанными по локоть рукавами. Он держал в правой руке яблоко, левую держал за спиной, очевидно сжимая ей рукоятку заткнутого за пояс ножа. Ульри попятился и, запнувшись о табурет, грохнулся на пол.