Светлана Барс - Странники ночи 2. Магия мёртвых

– Раздевайтесь, иначе заболеете. Не хватало мне ещё сопливых попутчиков.

Девочки глянули на протягиваемую им одежду, быстро переглянулись и начали стягивать с себя штаны и кофты. Сестрёнки остались в одних сорочках, которые снимать отказались. Вик закутал их обоих в свою куртку, в которой они поместились вместе с поджатыми ногами, и теперь поблёскивали глазами из под натянутого на головы ворота. Ким развешал их мокрую одежду на ветки у костра, вздохнул и стянул с себя рубаху. Ветер мгновенно впился в непривычную к нахождению на открытом воздухе кожу и заставил сжаться от холода. Парень пододвинулся к костру, едва не опаляя себе руки и бок, но дрожать не перестал.

Вистолец криво усмехнулся, отступил в темноту и с некоторой опаской снял с себя последнюю скрывающую от взгляда тело рубаху, оставшись обнажённым по пояс. Одежду он бросил Киму и только после этого решился себя осмотреть.

В темноте он видел не хуже чем днём, поэтому подходить к костру не стал. Взгляд брошенный на руки подтвердил некоторые опасения по поводу чешуи – серебристые пластины шли только до локтя, почти так же выглядела рука Мэтжера, которую он обычно скрывал перчаткой. Отличались только кисти и пальцы, заканчивающиеся шипами, а не когтями. И всё же сходство было очевидным.

Торс остался вполне человеческим, но на пластинах груди вырисовывался замысловатый узор, проступающий сквозь кожу слегка выпуклыми тёмно-синими линиями. Он вспомнил, что девчонки говорили про рисунок на щеках, дотронулся до лица и почувствовал под ладонями твёрдые, едва выступающие грани, изогнутыми линиями спускающиеся на шею и сливающиеся с узором на теле.

Вик покачал головой, оставалось большим вопросом, как с такой внешностью продолжать существование дальше. Он невольно опустил руки и посмотрел на тёмное небо. На чёрном куполе горели мириады маленьких огоньков – мириады светил, освещающие другие миры. Там была своя жизнь, а его мир здесь, мир в котором ему врят ли найдётся место. Он перевёл взгляд на сидевших у костра детей, невольно горько усмехнулся, это и их мир – почти разрушенный, разъедаемый страшной угрозой, воспротивившийся существованию жизни. Почему? Нет ответов…. Сейчас нет.

– Вик, – в голосе Кима послышалась тревога. – Подойди к костру, я должен создать защитный купол.

– Делай, что должен, – ответил из темноты вистолец. – Нам нужна еда, я попробую поохотиться. Скоро вернусь.

– Э-э, хорошо, но я думал, что охотятся обычно с луком. Ты видишь в темноте?

– Не хуже чем днём, не переживай, ночь – время оборотней. Мне не нужен лук.

– Ладно, – Ким невольно поёжился и полуприкрыл глаза, его губы задвигались, произнося уже ставшие привычными заклинания. – Мы будем ждать тебя, Вик.

Вистолец вздрогнул и быстро отступил, когда над освещённым костром местом взметнулся магический щит. Лекарь пододвинулся поближе к сёстрам и обнял их одной рукой. Вик невольно качнул головой, отходя ещё дальше в темноту. Дети, почти беззащитные дети, таящие в себе неведомую силу. Было немного странным чувствовать то, что раньше оставалось совершенно недоступным – от щита веяло переливчатым теплом, в котором сконцентрировались ручейки магии. Проявления этой силы воспринимались не только зрением, но и на уровне ощущений, словно к коже прикасались упругие потоки воздуха. Раньше он такого никогда не чувствовал.

Вик огляделся, вокруг шумел погружённый в ночную тьму лес, ноздри как и прежде улавливали запахи – более остро, более насыщенно, слух вычленял малейшие звуки, воспринимая даже безмолвное многообразие. Лес был прежним и лес был другим.

Вик медленно двинулся между стволов деревьев. Пространство обволакивало паутиной непривычной силы, он ощущал её всем своим существом. Очень близко, внутри него самого. Стоило напрячь зрение и мир воспринимался совершенно другим – сотканным из живого и мёртвого, из возрождающегося и погибающего, из миллиардов песчинок, что переплетаются в единое полотно завораживающей стихии…. И сквозь это многообразие жизни и смерти скользят потоки энергий – магии, что можно почерпнуть и направить в другое русло…. Он невольно пошатнулся и замер на месте, в ушах звенело, нестерпимо хотелось вдохнуть полной грудью прохладный воздух, вот только сделать он этого не мог – его сердце не билось и лёгким не требовался воздух.

Вик глухо застонал, сжал кулаки. Совершенно чуждое, непривычное ощущение – знать, что ты мёртв и продолжать воспринимать окружающую действительность как будто ты всё ещё жив. Так не должно быть. Наверное. Зря он решился на эту охоту, сейчас не лучший момент, чтобы оставаться наедине с самим собой.

Он потёр лицо ладонями и закрыл глаза. Ненужно ни о чём думать. Не нужно вспоминать каким ты был недавно. Ты знал, что изменишься. Пусть не так скоро, но ты ждал этого. Ты стал монстром, который ещё может обратиться в нечто другое. И уже смерился с этим. Давно смирился.

Вик с разгорающейся злостью оттолкнулся от дерева и прыгнул вперёд. Тело мгновенно переместилось на огромное расстояние, он поражённо оглянулся, глухо рыкнул на подвернувшегося мертвеца и, обнажив клыки начал вслушиваться в лес. Тяжёлая поступь бредущих трупов – их много, очень много, учащённое биение сердец живых – их отделяет от леса очень тонкий, почти исчезнувший щит и это вопрос – продержится ли он до утра. Между ветвей деревьев скользят маленькие, юркие животные, перелетают среди листвы птицы, крадутся осторожные хищники, выслеживающие своих жертв. Их тоже много.

Взгляд вычленил рыжее тельце, метнувшееся между стволов. Сжавшиеся в напряжение мышцы упруго бросили его вслед убегающей лани. Вик одним прыжком упал на беззащитное животное, подмял под себя, клыки вонзились во вздрагивающую плоть и резким движением разорвали шкуру. Он оскалился, яростно зарычал, горячая кровь жертвы полилась в рот, словно возрождая уже исчезнувшую жизнь. Он долго пил эту кровь, лань была ещё живой, когда он утолял свою жажду. Он слышал, как затухает биение её сердца, чувствовал, как в последний раз в агонии вздрагивает тело и ему казалось, что он умирает вместе с ней ещё раз. Это больно. Знать, что погибаешь.

Вик резко вскочил на ноги, посмотрел в безмолвное небо, в рычании обнажил клыки и словно насмехаясь мириады звёзд блеснули в ответ безжизненным светом. Холодным и безразличным. Такова судьба. Быть жертвой. Быть хищником.

Он вернулся к реке перед рассветом, бросил убитую лань рядом с защитным куполом и сел на землю. Дети спали, по крайне мере девочки точно спали. Дыхание Кима было неровным, он услышал, как подошёл вистолец, но купол не убрал, лишь ближе придвинулся к сёстрам и постарался залезть под курточку.