Юрий Климонов - Путь в Артанию. Князь из другого времени

– Здоро́во, Ярослав Владимирович! – у забора возникла физиономия деда Афанасия, по прозвищу «Штукарь». Эту кличку он получил еще в начале двухтысячных, когда возглавлял бригады шабашников и брал за работу таксу в тысячу рублей – «штуку», говоря артельным языком.

– Будь здрав, Афанасий Иваныч.

– Чего кручинишься? Слыхал я, баба твоя хвостом махнула? Да и чёрт с ней! Не твоё это было, не того поля ягода. Начхай и забудь.

– Эх, дед Афанасий, легко тебе говорить… Она ж меня сначала со службы сдёрнула, потом клялась в вечной любви… думал, что семья будет, всё как у людей… а теперь что?

Дед Афанасий пошебуршил в карманах поношенного пиджака и извлёк из них початую бутылку самогона и пару свежих огурцов.

– Дербулызним по соточке? – подмигнул он Посварову.

– Не. Не уважаю я это дело.

– Ну, я конечно понимаю, что ты служивый человек, однако повод имеется. Как говорится – баба с возу…

– Нет, дед. Сказал, что не буду, значит, так тому и быть.

– А в себе держать обиду – последнее дело, – подмигнул дед парню.

– Так кто говорит, что в себе? – Ярослав удивлённо поднял брови. – Я собираюсь ротному позвонить, в Рязань. Глядишь, и мне дело найдётся.

– А дом как же?

– Ну, закрою его и все дела. Не могу я в нём жить после такого.

– А если мы с тобой договоримся?

– Ты про что? – удивлённо посмотрел на деда Посваров.

– Внучка ко мне на лето приезжает. Аккурат послезавтра. С мужем и выводком в три «индейца». Ох и бедовы они… боюсь мою старую хибару разнесут, а у тебя дом на века батькой твоим, мир его праху, построен.

– Добро, дед Афанасий. Денег не возьму, но чтобы порядок был и пригляд тоже.

– Да как же это без денег-то? – удивился «Штукарь».

– Я тебе сказал свои условия.

– Добре, Яр. От меня в будущем магарыч будет. И не спорь со старшим. На том и порешим.

Проводив назойливого деда, Ярослав достал из кармана мобильный и набрал номер своего ротного. Хотя Серёга Зайцев был старше Яра на пять лет и носил погоны старлея, их боевая дружба свела на нет все различия между ними.

– Серёга, привет!

– А! «Блудный» голос подал! Вспомнил, наконец, своего друга! Как жизнь семейная?

– Бьёт ключом прямо по морде.

– Не понял…

– А чего понимать, неделю назад по утряне свинтила жёнушка в неизвестном направлении, оставив лишь кольцо и заявление о согласии на развод.

– Ни-фи-га же себе! А причина?

– Сам анализирую, но пока без толку.

– Тогда выбрось из головы. Немедленно! Ты работаешь где?

– Уже нет. Тут последняя неделя была насыщена одними отрицательными моментами: развёлся, уволился с работы в сельхозартели… в общем, теперь свободен, как парящий орёл.

– Тогда вот что… дуй-ка на вокзал и давай ко мне, в Рязань. Я на днях собирался на рыбалку, сплавом по Оке, а потом на Проню. Развеешься, рыбки половишь, заодно и определимся как тебе дальше быть.

– Компания большая? Не стесню?

– По морде хочешь? Ты ж мне как брат!

– Сколько людей будет в сплаве?

– С тобой – трое. Ещё мой зять, но он к рыбацкому делу только приучается, а его конёк – всякие там непонятные истории.

– Не понял, какие истории?

– Ну, там мифы, легенды, неблагополучные места. Тут по маршруту сплава село одно есть, Чевкино. Вот и хочет там посмотреть, что к чему. Ну а мы рыбалкой пока займёмся.

– Не возражаю. Так, что брать с собой?

– Насчёт спиннингов и прочих снастей не напрягайся: всё в наличии имеется. Возьми камуфляж какой-нить, спальник, ну и пневматику с ножом своим. Разрешение не просрочено?

– Нет, ещё полгода есть в запасе. А зачем это там?

– Мы сплавом пойдем со Спасска-Рязанского. Кое-где места там глухие, ну и бывают людишки чересчур озорные. Не хочу неприятностей.

– Понял. Завтра утром выезжаю.

Утренний подъём в 6—00, «бомбила» довёз его до Воронежа и вот уже 226-й скорый мчит Ярослава к пункту назначения – Рязани. Посваров не стал тратиться на купе и предпочёл общение в плацкарте. Народ в вагоне подобрался разномастный, но не злобный. Постепенно отсеки плацкартного вагона заполнились под завязку и многие прагматичные пассажиры начали запоздалый завтрак. Запахло жареной курятиной, вареными яйцами, вперемешку с копчёным салом, свежими помидорами и спиртным. Несмотря на отнекивание Ярослава, дородный мужик в тельняшке, увидав такую же на Яре, просто сгрёб его своими огромными ручищами и усадил ближе к столу.

– Ты мне зубы-то не заговаривай. Кем служил?

– ДШБ, – коротко ответил Ярослав.

– О! Коллеги. Тогда за знакомство. Виктор. ДМБ-2006.

– Ярослав. Временный отпуск по семейным. Был…

– А чего сразу насупился?

– Да, так…

– Понял, навязываться с вопросами не буду.

Где-то в начале вагона послышалась громкая многоголосая речь, и вскоре мимо отсека двинулась волна пёстро одетых цыган разного пола и возраста.

– Вот черти. Где только успевают залезть в вагон, – буркнула рядом сидящая дама пенсионного возраста – мать Виктора.

– Ма, не горячись.

– Того и гляди кошель стибрят. У них это не заржавеет. Сколько таких случаев люди рассказывали.

Сидевшая рядом сухонькая старушка ничего не сказала, только почему-то застегнула все пуговицы на своей теплой кофте.

– Эй, красивый, молодой! Дай погадаю, всю правду расскажу, всё, что было, что есть, что будет… – пожилая цыганка остановилась возле их отсека и нараспев начала заученную годами фразу. Однако она не договорила, изумлённо уставившись на Ярослава. Словно электрический разряд ударил её изнутри, и цыганка быстро схватила за шиворот замурзанную мелюзгу, остановившуюся рядом и пытающуюся под шумок позаимствовать помидоры со стола.

– Джа! Авэ́н даты́! 1 1 Пошли отсюда (цыган.) Авэн! Авэн! Ничи́ мэ ту́тэр на пхэна́ва! 2 2 Ничего тебе не скажу Ой, парень, извини. Всего тебе хорошего! Прости, если что не так!

– А что со мной не так? – реакция старой цыганки поставила Ярослава в тупик.

– Ничи́! Авэн, рома́лэ! Авэн!

Через несколько минут весь табор переместился в другой вагон и наступила тишина. За столиком в отсеке повисло долгое молчание.

– Ничего я не понял. Какая-то умалишённая цыганка, – нарушил тишину сам виновник сложившейся ситуации.

– Не скажи, Ярослав, – Виктор залпом осушил стакан самогона и закусил салом. – Цыгане, конечно, ещё те пройдохи, но иногда говорят правду.

– А вы свою родословную знаете? – задала вопрос Яру разом повеселевшая старушка.

– Ну, как сказать… родителей помню, потом деда с бабушкой – о них мне тётя Нюша рассказывала, а вот дальше… скорее нет, чем да.

– Разрешите мне прикоснуться к вашей ладони? – попросила она его.

– Ещё чего! – встряла в разговор мать Виктора. – Так и до сглаза недалеко! Не слушайте вы её, Ярослав!