Джейн Эприлл - Я вижу тебя. Часть 4. Держась за воздух

В аэропорту Нью-Йорка я решила первым делом привести себя в порядок. Людей было не много. Ранний рейс из Румынии прилетел полупустым. Зайдя в уборную, я заперла за собой дверь, сняла солнцезащитные очки и посмотрела на своё отражение в зеркале. Странные существа – вампиры. Ещё недавно у меня была дыра в грудной клетке, сбоку торчало оголённое ребро, всё лицо было испещрено ссадинами и глубокими порезами, на руках и ногах были рваные раны и большое количество крови, а сейчас я вновь выглядела целой и невредимой. Кожные покровы восстановились полностью, от страшных ранений не осталось и следа. Вряд ли в медицине найдётся объяснение всему этому. Вряд ли вообще найдётся какое-либо объяснение тому, что со мной произошло.

В кармане оказалась резинка для волос, с помощью которой я собрала их в хвост, после чего умыла лицо прохладной водой и вновь надела очки. Не стоило забывать о том, кем я стала, и пренебрегать мерами безопасности. После этого я опять вышла в зал аэропорта. Людей стало гораздо больше. С очередного прибывшего рейса толпы слаженно следовали по привычному маршруту, сперва на паспортный контроль, а потом за своим багажом. Я путешествовала налегке. Все мои вещи помещались в рюкзак, в карманы куртки и джинсов, поэтому первым делом я поспешила к платёжному терминалу, чтобы оплатить счёт за мобильную связь.

Как только дело было сделано, я вышла на улицу и набрала номер Саманты. В тот момент я жутко волновалась, будто звонила не своей лучшей подруге, а как минимум премьер-министру страны. Несколько раз я просто сбрасывала вызов.

Близилась зима, но Нью-Йорк не радовал снегом и предпраздничным настроением. Кругом было сухо и солнечно. Листвы на деревьях не осталось, но солнце неустанно пыталось разукрасить серый ноябрь своими холодными лучами. Краски окружающего мира казались мне чрезвычайно яркими, особенно после того, как я побывала в самом мрачном измерении во вселенной. Как же напрасно люди не наслаждаются всем этим ежеминутно. Проблема в том, что они просто не до конца понимают всю ценность жизни и окружающей их красоты. Я сама была такой же. Могла часами сидеть перед монитором компьютера вместо того, чтобы просто гулять и наблюдать за всем, что происходит вокруг.

С третьей попытки мне удалось набрать номер телефона Сэм и при этом не сбросить вызов уже на первой секунде.

Я прекрасно понимала, как неосмотрительно поступала, и по хорошему счёту мне следовало оставить подругу в покое и не подвергать её возможной опасности. Но в тот день я была совершенно растеряна и сбита с толку. Мне нужно было куда-то прийти, отыскать убежище, а кроме Саманты в моём мире никого не осталось. С самого начала у меня было два простых варианта развития событий:

– если она не примет меня и мою правду, то я навсегда исчезну из её жизни;

– если она всё поймёт, то я попрошу у неё помощи.

Я прекрасно понимала, что за мной в любой момент мог явиться целый легион демонов. Ко всему прочему, Деметрий не избавился от меня явно не по «доброте душевной», а из каких-то своих корыстных побуждений. Тем не менее, я тщательно старалась забыть обо всём, и даже о том, что сама стала вампиром с ядом древней твари в своей крови. От мыслей об этом становилось не по себе, словно моё сознание отказывалось принимать свою новую физическую составляющую.

Я продолжала смотреть на экран телефона. Высветилось имя «Саманта». Таймер начал отсчитывать секунды, а это означало, что она сняла трубку.

– Алло, – послышался знакомый голос, – алло! Я слушаю вас. Не молчите.

Я медлила и продолжала смотреть на телефон.

– Вы слышите меня? – повторила Саманта, – кто это?

– Привет Сэм. Это я, Эйлин, – собравшись с силами и набравшись смелости, я поднесла трубку к уху и, наконец, ответила.

– Эйлин! Не верю собственным ушам! – в голосе Саманты слышалась искренняя радость, – я безумно по тебе скучала! Где ты сейчас?

– Я… Я в Нью-Йорке, в аэропорту Кеннеди. Только что прилетела, – неуверенно, буквально запинаясь после каждого слова, ответила я.

– Ты в Нью-Йорке?! Это же здорово! – воскликнула Сэм, – я сейчас же встречу тебя. Прости, даже не спросила, ты прилетела одна?

Слова «прилетела одна» на мгновение лишили меня дара речи. Я догадалась о чём, вернее, о ком шла речь. Скорее всего, она была уверена в том, что я вновь посетила город вместе с Дамианом. Из-за осознания того, что это уже невозможно, у меня внутри всё сжалось от нестерпимого чувства безысходности.

– Эйлин, ты ещё там? – переспросила Сэм после затянувшейся паузы в разговоре.

– Да, конечно, я ещё здесь, – встрепенувшись после своих гнетущих мыслей, ответила я, – будет здорово, если ты встретишь меня. И да, я прилетела одна.

– Тогда буду на месте через час, – предупредила Саманта, – попей кофе, купи журнал, в общем, займи себя чем-нибудь на это время. Приеду к центральному входу и сразу позвоню.

– Хорошо, буду ждать тебя, – после этой фразы я сбросила вызов.

У меня не было никакого чёткого плана касательно того, как рассказать Саманте всю правду и что делать после этого. Я слепо сбегала от реальности, но раз уж пришлось пойти на это, нужно было действовать до конца.

Пить кофе я не стала, как и покупать журналы и газеты. Я просто просидела всё это время в зале ожидания, наблюдая за людьми вокруг себя. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз была в обществе. Не так давно я не замечала в людях того, что могла видеть теперь, после смерти. Они жили, менялись, росли, взрослели, обзаводились семьями, детьми, продолжая тем самым свой род. Именно в этом заключается смысл жизни. Но насколько обыденным становиться всё это, когда ты человек, и насколько желанным, когда ты мёртв и запечатлён в вечности, как каменная статуя.

Люди проживают свои жизни в заботах, постоянно чем-то недовольны, жалуются на политиков и на социальные проблемы, при этом пропуская огромную часть жизни, которая проходит безвозвратно. Конечно же, я не имею в виду всех без исключения. Есть и такие, кто берёт от жизни всё, делает каждый день незабываемым, наполняя его неповторимыми событиями. Эти счастливчики всегда вызывали у меня восхищение.

Я размышляла о чём угодно, кроме Дамиана. Забивала голову философскими рассуждениями и прочей ерундой. Мысли о нём возвращали меня в тот день, когда я видела его гибель. Думать об этом было невыносимо больно. Это относилось и к хорошим моментам. Их не вернуть. Слово «никогда» острее самого изысканного меча. Оно способно убивать медленно и мучительно.

За всеми этими размышлениями я не сразу услышала телефонный звонок. На экране высветилось несколько пропущенных вызовов, после чего раздался ещё один.