Светлана Алафинова - Аллетриния

– Не переживай так, мил человек. С внучками моими ничегошеньки не случиться. Во дворе защита стоит. А вот нежным детским ушкам слышать то, что услышите вы, совсем ни к чему.

– Тогда начинайте будоражить наши недетские уши, мы как-нить переживем, – Иван хотел казаться бодрячком, но что-то внутри подсказывало, что рассказ деда – это только начало, впереди его и Аню ждет довольно опасная авантюра.

Не смотря на то, что Лаврентий чувствовал паническое состояние мальчика, которое явно не вязалось с его лихими словами, он ничего ему не ответил.

Старик посидел немного с закрытыми глазами, видимо собираясь с мыслями. А собраться было для чего. Произошедшее с Лаврентием и его другом Корнелием случилось о-о-очень давно. В общем-то, с этого дедушка и начал.

– Началось это, очень давно. И если бы не тот случай, я бы о многом позабыл, но такое забыть нельзя. На дворе стояло начало восемнадцатого века, уж какие года точно, не скажу, возраст, знаете ли, дает о себя знать. Так вот, я занимался, если можно так сказать врачеванием. Но необычным, а как сейчас принято говорить нетрадиционной медициной. Но как вы, наверное, знаете милы мои, эта медицина не всегда принималась народом положительно, поэтому и приходилось хорониться, быть незаметным общественному глазу, мнению и сознанию.

Я снимал скромное помещеньице на окраине города. Маленькая прихожая для ожидания посетителей, и чуть побольше комнатушка для приема. Определенной цены не назначал, кто, сколько и чем мог, от некоторых и простой благодарности было предостаточно. Приводило людей ко мне за помощью интуитивно. Иной раз, даже не понимая как, они оказывались у моей двери, и большинство, заканчивая сеансы, даже не помнили о посещении моего кабинета. Так я жил, да потихонечку мудрил. Пока не почувствовал, что от меня требуется несколько иная помощь.

Обитал-то я на другом конце города. Так вот, поднявшись в ранее утро, когда все спали, а на улице еще не расцвело, я поймал повозку. С трудом уговорил извозчика, отвезти меня по нужному адресу, потому как о том районе, где снималось помещенье, ходили дурные слухи, связанные с частыми случаями разбоя и бандитизма. Тем не менее, прибыл я во время, правда, до места пришлось бежать своим ходом… Извозчик отказался дальше ехать, благо согласился подождать. Но, да ладно.

Не возле дома, где я работал, а чуть подальше в одном из переулков обнаружил бездыханное тело юноши. На вид ему было не больше шестнадцати-восемнадцати лет. Но он был жив. Подхватив его на руки, я донес его до повозки. Вместе с извозчиком мы загрузили, и выгрузили его возле моего дома. Там мне помог внести его в дом мой брат.

Всю оставшуюся ночь, и часть начавшегося дня, я не отходил от раненного незнакомца ни на минуту. Отправил на работу брата, отменять все приемы.

Возможно, вы догадались, что это и был Корнелий, о коем я уже упоминал.

– Но что, что же было дальше? – глаза Ивана горели огнем. Он был весь в том, далеком восемнадцатом веке.

– А дальше оказалось, что Корнелий уже не раз попадал в подобные ситуации. Но в настолько серьезной переделке – первый раз. Мальчик с самого детства рос беспризорником. Пока был маленьким, его прибрала к рукам одна их местных воровских общин. Как положено, это была четко выстроенная пирамида, которая состояла из групп: воришек-карманников, домушников, попрошаек, нищенок, и все они состояли под одним предводителем, которому и стекались все барыши.

Состояв в одной из таких общин, Корнелий приносил хороший доход, правда, при этом самому ему мало чего доставалось…

В общем, когда Корнелий подрос, он решил отсоединиться от местной шайки-лейки и «работать» самостоятельно. Почему, спросите вы милы мои? Да потому что Корнелий обладал неординарными способностями, которые старался скрывать от окружающих. Показав лоточнику на рыночной площади осколок камушка или отломанную веточку, он мог на него купить или обменять чего пожелает. Но надо отдать Корнелию должное обводил вокруг пальца он только зажиточных торгашей. Другими словами, мальчик был сыт, одет и если того требовали погодные условия имел угол для ночевки. Правда как оказалось, последнее время пристанище ему требовалось все чаще и чаще, и не из-за того, что за окнами гулял завывающий ветер, лил дождь, или свирепствовал мороз. На него все чаще и чаще совершались нападения. Ни одной из банд не нравилось, что Корнелий вполне успешно действовал в одиночку, при этом, ни с кем не делясь. Сначала конечно следовали уговоры, но они не приносили должного результата. Корнелий почувствовал свободу и уже не хотел ее менять на зависимость от кого-либо. И, вот наступил решающий удар, или ты наш, или прощайся с жизнью.

Но проститься с жизнью, ему было не суждено. Я вложил в него всю силу и энергию, которыми только обладал. И только для того, чтобы не дать ему уйти. Потом последовали долгие дни восстановления…

В общем, правда ни в таком уж и скором времени, но, не смотря на разницу в возрасте, я приобрел не только друга, но и соратника. Корнелий, как и я оказался призванным, а в дальнейшем хранителем перехода.

Обучив всему, что умел сам, открыв у него целительские и не только способности, мы на пару стали принимать пациентов.

– Ва-а-ау-у-у, – выдохнул завороженный столь необычным рассказом Иван. – Но скажите деда Лаврентий, сколько же вам лет?

– Не многим, не малым триста тридцать с копейками.

Аня молчала, казалось, она отнеслась к рассказу несколько скептически и сомнительно. Уж слишком нереальным звучала та цифра, которую назвал Лаврентий и тот внешний вид, как он выглядел. Лаврентия никак нельзя было назвать дряхлым завядшим стариком.

– Но дальше, что было дальше, деда Лаврентий? Ведь я уверен, я чувствую, что это только начало чего-то, – Иван был как на иголках. Казалось бы, в его четырнадцать лет, дети уже не верят в Дедов Морозов, Снегурочек, и тем более в подобные россказни, ан нет, мальчика так захватила история деда Лаврентия, что он сгорал от нетерпения, услышать, что будет дальше. Казалось, что Ивана словно подменили с тем мальчиком-пофигистом, что некоторым временем назад ступил за порог этой квартиры.

– С каждым годом наша дружба только росла и крепла, нас объединяла не только работа, общее дело, но и те тайны, что оставляли за дверью нашего кабинета пришлые пациенты.

Был один из обычных осенних вечеров, и мы уже собирались отправляться домой, когда в нашу дверь постучали. За порогом стояли мать и дочь, девочка лет одиннадцати. Подтолкнув вперед дочь, следом за ней вошла и женщина. Она попросила у нас помощи. Пациентов уже никого не было, поэтому, чтобы не терять время, я хотел было провести их в кабинет, но был остановлен Корнелием. Он очень тактично задержал их в коридоре, объяснив это тем, что после последнего пациента нам необходимо привести кабинет в порядок. Оставив поздних посетителей на несколько минут, ничего не понимая, я попросил объяснение у Карнелия, в чем собственно дело. Ведь если учесть, что задержка в этом районе допоздна грозит любым поворотом незавидных событий… Мы и так из раза в раз избегали прискорбной участи только благодаря своим способностям. А тут приходилось задерживаться.