Ася Бриз - Кая. Зов Пустоши

– Значит, ты активировал эту лампу?

– Две, – поправил Легард, – мне было важно, чтобы тебе наверняка стало плохо.

Я нахмурилась: то, что папа провернул это без моего ведома, мне не нравилось.

– А насчет рудников ты… – заикнулась я, но отец перебил утвердительным кивком.

– Да, я знал, что там метан, еще до того, как они пришли свататься.

Гордость за свою гениальность разом сникла.

– Тогда к чему был этот цирк? – глухо спросила я, стало обидно, будто в очередной раз щелкнул по носу, показав, что ничегошеньки ты еще не понимаешь во взрослых играх.

При виде моей обиженной физиономии отец рассмеялся. Отсалютовал мне бутылкой и сделал еще пару больших глотков.

– Давай-ка я расскажу тебе всю схему. О том, что к тебе рано или поздно посватается эта паскуда Родрик, я знал, ну в конце концов, это логично. Да и мои шпионы в Болотном не зря свой хлеб едят. Про рудники я тоже знал почти сразу после их закрытия. Конечно, союз с соседями выгоден, но не настолько, чтобы отдать им тебя, – многозначительный взгляд в мою сторону. – Но ссориться с ними тоже не резон, нужно найти повод отказать.

Анисия, жутко скрываясь, стремится поскорее избавиться от тебя и рассылает новость о том, что теперь ты можешь вступать в брак. Я, в свою очередь, делаю вид, что этого не знаю.

Князь Великих Болот действует строго по моему расчету, и отправляет поскорее сватов. В это же время я связываюсь с одним своим старым должником, он же по совместительству имперский посол. И он любезно соглашается предоставить мне услугу – не просто прислать приглашение на смотрины, а вручить его лично.

Нужная информация получена, время подгадано. И вуаля, – он сделал картинный жест рукой, – все как по нотам прошло.

Я лишь передернула плечами:

– Ты грандиозный лжец и манипулятор, – обида ушла на второй план, уступив место восхищению.

Отец расхохотался.

– Спасибо за комплимент, помни, моя дорогая, ложь – это искусство. И ты должна им владеть.

Он поднялся.

– С завтрашнего дня твои тренировки ужесточатся. Раз ты отправишься в тот террариум, я должен быть уверен, что ты сможешь постоять за себя. И еще, – он замялся, – этот цирк с Болотным княжеством нужен был, чтобы продемонстрировать всем – ты не бастард. Я не отдам тебя просто так замуж.

– Спасибо, папа! Странно, почему у меня бегут слезы?

Иногда я чувствую себя абсолютно пустой. Вроде бы ты зачем-то живешь, почему-то поднимаешься каждое утро с постели, спешишь по делам. Выполняешь четко поставленные задачи. Но порою бывают минуты, лично у меня это предрассветный час, когда ты уже не спишь, скорее, лежишь, дожидаешься времени, когда нужно встать и вот в это самое мгновение начинаешь думать. Может, не то что бы совсем мыслить, скорее, всплывает единственное слово. Зачем? И это слово тревожит глубоко спрятанные струны души. В голове пульсирует почти болезненное «зачем мне все это надо». Ведь это же моя жизнь, почему я не распоряжаюсь ей как хочу. И вот мелькнет эта крамольная мыслишка, и тут же дамокловым мечом повисает в сознание другое слово – ДОЛГ. Перед отцом, княжеством, королевством, бесконечное количество раз нужно оправдать чьи-то надежды, спутать карты, где-то пробиться вперед, а где-то не пустить туда других людей. И снова набатом в голове. Зачем? Оно мне надо?

Но простым отрицанием не отделаешься. Если это мне не надо, тогда что мне нужно?

Сначала в голове появляется сонм мыслей. Надо нового жеребца, маленький домик, где-то на берегу живописного озера, подальше от отцовского замка, надо ходить на охоту и сидеть мастерить темными зимними вечерами.

Такая красивая уютная мечта. Но ведь знаю же, надолго меня не хватит, захочется еще куда-то и зачем-то. Хочется, в принципе, понять, для чего боги послали нас в этот мир. И когда замахиваешься на глобальное понимание вещей в мироздании, чувствуешь себя пустой. Потому что живешь по инерции, совершенно не представляя, куда и зачем ты двигаешься в этой жизни.

Я встала и подошла к окну, на горизонте только занимался рассвет. Весь вчерашний день я проспала. Меня не тревожили. В глазах молодой женщины не промелькнуло ничего, кроме боли, но золото приняла, забрала ребенка, скромные пожитки и уехала, я предоставила ей карету. Она не сказала мне ни слова. Осуждает? Проклинает? Или просто сердце болит так, что не в силах говорить? Не знаю. Жена погибшего солдата была единственной, кого мне хотелось вчера увидеть. Еще, быть может, Элизабет, но герцог утром увез ее в родовой замок. Допросов она так и не дождалась.

Мне было пусто, не грустно, а именно пусто. Из зеркала на меня смотрела молодая девушка с тяжелым взглядом ледяных глаз. Рядом крутился щенок, преданно заглядывая такими же ледяными глазами. И клинок, который всадила герцогиня, тоже вошёл в ледяной глаз Навьей твари. У всех тварей Пустоши ледяные, хрустальные глаза, как у меня.

Я подхватила щенка на руки, он заворчал, выкручиваясь. Прядь моих волос упала на шерсть волка, хмыкнув, опустила щенка. Что и требовалось доказать, почти идентичный белоснежный цвет, такой же как у него. Вчера я чувствовала тварей. Я точно знала, где они кружат в снежном буране. И резко брошенное баронетом: «Вы сами как создание Пустоши», – попало не просто в цель, а ковырнуло то, что глубоко спрятано, про что не хочется даже думать. Я прикоснулась к зеркалу, девушка с белой, почти неестественной кожей повторила мой жест.

– Что же я такое?

Чувство надвигающейся беды появилось, стоило спуститься на тренировочную площадку. Мрачно сощурилась на прячущееся в тучах солнце. Либо у меня паранойя, либо это изысканное издевательство богов.

– Ворон считаем? – Дрейк добродушно осклабился, приветливо махнул рукой, подходя ближе.

– Угу, ворон, родом с Пустоши, – не поддержала веселья. – Смотрю, откуда сегодня неприятность пожалует.

Дрейк посуровел, закинув клинок на плечо как дубину, укоризненно покачал головой:

– Наслышан о твоих подвигах. Но мы в крепости. Защиту храмовников тварям не пробить.

– Даже модифицированным? – уточнила я.

– Никаким, Кая, – ответил он твердо, но я уже увидела мелькнувшую едва заметную тень сомнения.

– Тревожно мне, Дрейк.

Воин ласково потрепал по голове:

– Раз тревожно, то будем ее изгонять, восемь кругов раньше бегала, да? – косая хитрая ухмылка прочертила лицо наставника. – Десять кругов вокруг крепости, бегом марш!

Мысленно помянула Хелла.

Пробежка и разминка прошли спокойно. А вот когда пришел черед полосы препятствий, меня как подменили. Я была рассеянной, несобранной, падала с бревна и не уклонялась вовремя от качающихся мешков. В очередной раз упав в песок, с облегчением ощутила влажный нос волчонка.