Анастасия Вихарева - Армагедец, или Валькирия & горгулья

Аппетит приходит во время еды, ее вдруг шарахнула мысль поменять оба глаза, например, на сапфировые. В живую сапфировые получились небесно-синими, из изумрудов – зеленые… Потом были желтые камни, сиреневые, черные… В общем, горгулья долго не могла выбрать, пока я не предложила ей забрать и те, и другие, чтобы время от времени менять цвет глаз, согласно модным тенденциям.

Она отнекивалась, рассудив, что не по-человечески пользоваться моей добротой и наивностью, и праведные горгульи так никогда не поступят, но я напомнила о скопившемся за сто лет долге правящего дома за охрану целого города-крепости, за всех охранников сразу. Естественно, попросив больше не заводить со мной разговор о каких-либо долгах. Она обрадовалась. Посчитали. В местном зарплатном исчислении получилась приличная сумма. Она потребовала, чтобы я написала расписку, что выданные в зарплату камни не считаются даром. Я, естественно, согласилась. И в закрытие всей суммы отдала ей понравившийся эльфийский меч, мешочек золотых местной валютой, пару талисманов-оберегов, в которых ничего не смыслила, а главное, в силу не верила, и еще кой-какие безделушки, которые ей приглянулись.

Ну скажите на милость, зачем в сокровищнице хранить какой-то заношенный ошейник, пусть и с вышитыми золотой вязью рунами? Или зажилить скромное колечко, когда их тут тысячи.

Когда я проснусь, буду знать, что где-то там во сне осталась счастливая горгулья.

Счастью ее не было предела. Она разложила заготовки глаз в сундучок, отдельно сложила вещицы и золотишко, и утащила в свои тайники. Себе она пока оставила синие глаза, как у меня, сочтя, что одного поля ягоды должны иметь сходство.

Захватив оставшуюся еду и самовар с чашками, мы вернулись в домашний кинотеатр моего пращура.

– Тэкс, надо посмотреть, что стало с вотчиной, – предложила она, дожевывая шашлык. Аппетит у горгульи был волчий. От приличных размеров тушки не осталось даже костей. Она их перемолола худыми челюстями в один присест и облизала пальцы, сытно рыгнув. Сырыми. И заела овощем, не оставив толстой корки.

Господи, и куда в нее столько поместилось?!

И вот тут мы обе приникли к экрану, подползая на коленках к краю 3D-озера, подавившись едой.

Ничего хорошего, скажу я вам. Если б у меня были слова выразить всю глубину исторической трагедии, произошедшей тут столетие назад… да-да, потому как время тут двигалось в два раза быстрее – необъяснимый парадокс, ваши сердца и души окаменели бы от ужаса, как при просмотре фильма «Обитель зла».

– Подлая мерзкая тварь! – ужаснулась горгулья, посерев, как те ходячие мертвецы на экране. У меня в голове в это время стоял какой-то парализующий мутный туман, и кроме как смотреть на этот ужас, я ни на что более не была способна.

Планета ходячих мертвецов…

Одна мысль крутилась: «Смерть, где твой ад, Смерть, где твое жало?!»

В общем, победа над смертью была полная, и вылилась она в то, что люди перестали умирать. Даже после того, как их тело уже не функционировало. Конечно, в открытую местные зомби не набрасывались на живых, как в «Обители зла», или как пришлые из ада, но кому легче, если рядом ходячий труп, из которого вываливаются опарыши, льется гной и исторгается прочая инфекционная зараза. Даже сожженные (так и тянет сказать «заживо») не уходили на тот свет, оставаясь на земле в виде призраков. Порой живые и не знали, что среди них мертвец, пока тело не начинало разлагаться. А самое страшное, люди чувствовали боль до последней минуты, пока мозг хоть в какой-то мере фиксировал импульсы нервной системы, и, уже будучи мертвыми, корчились в муках, исторгая вопли в бездушное небо. Живые ограждались стенами в крепостях, ютились в недоступных пещерах, спускались в подземелья, лишь бы не контактировать с ходячими мертвецами, а еще хуже, не встретить зомби из ада, заброшенных на планету в качестве дестабилизирующего и ускоряющего процесс планетарной деградации фактора. Их, конечно, порядком проредили, но некоторые остались догнивать, прячась в лесах, в болотах, среди местных мертвецов, нападая на случайных путников.

А еще призраки здесь были какой-то другой природы, живучие и такие же голодные, как в то время, когда они были полусгнившими мертвецами.

– Да как же они костями двигают, сухожилья-то тоже гниют, – не могла я поверить в происходящее.

– Магия, – ответила горгулья голосом, в котором сквозил ужас. – Небесная магия.

Очень быстро нежить заполняла собой все пределы…

Кстати, надо отдать местным мертвецам должное, они сумели объединятся, собирая изгнанных умерших, и пока плоть гнила, опаивали и опрыскивали какой-то гадостью, отключающую рецепторы. Поэтому живые, сообразив, что просто так мертвецов отпускать нельзя, пропускали тело через мясорубки и дробилки, сушили фарш на солнце и сжигали, чтобы остался только призрак. От этих призраков по ночам было светло, как днем, ведь большинство возвращались к своим семьям, охраняя родовое гнездо от других призраков. Чтобы чувствовать себя живым, им нужна была энергия, и частенько гниды присасывались к спящим во сне, предпочитая вонзать зубы в соседей.

Не буду утрировать, все было не так страшно, как это случилось бы на земле, и на то было несколько причин.

До трагедии планета была достаточна развита. Здесь имели представление и об электричестве, и двигателях, и атом для них не был чем-то таинственным и запретным, хотя цивилизация развивалась медленно. Им просто цивилизация в таком количестве, в каком процесс ее развития проходил на земле, был не нужен. Отличные дороги, прекрасное образование, развитая медицина и магическая составляющая, когда не надо покорять космос, можно просто шагнуть из мира в мир. Этот мир гармонично совмещал в себе и древнюю первозданную чистоту и достижения самых развитых цивилизаций. И все это появилось здесь задолго до того, как человек на Земле удостоился чести называть себя Homo sapiens. При этом планета не превратилась ни в муравейник, ни в мусорную свалку. А все дело в том, что здесь проживало несколько рас – и все долгожители. Дети здесь рождались редко, зато каждый ребенок считался даром богов. В целом на планете проживало на порядок меньше людей, чем на земле. И им всего хватало – и земли, и еды, и работы, и к старости каждый успевал обустроится, обеспечить себя всем под завязку, а еще обзавестись несколькими поколениями потомков, которые свято чтили стариков.

Если переводить на наш язык, то первыми шли эльфы. Этакие изнеженные аристократы, любимчики Одина, баловни судьбы, долгожители – средняя продолжительность эльфа-простолюдина без божественных корней и крови составляла около пяти тысяч лет. Из них получались высококлассные врачи, учителя, чиновники. А вот воины из них были так себе. Только двумя причинами могу объяснить тягу Одина к эльфийкам: первое, женщины были красивы – стройные, высокие, я бы даже сказала, грациозные, как лани. И знойные. А второе, он ни в счет не ставил эльфийских мужиков, поэтому одаривал их рогами без зазрения совести. А тем ничего не оставалось, как принять эту данность и гордится своими рогами. Для них было честью узнать, что дочь пополнит ряды валькирий, а если простолюдин, еще и возможность получить княжеский титул. Основная их функция на планете – хранить мир между расами, обеспечивать процветание, тянуть остальное народонаселение к свету, лечить болезни телесные и душевные.