Владимир Некрасов - Пропавшая советская космическая миссия на Марс

– Яков Иосифович, удалось ли тебе нарыть что-либо по ракете «Марс-1»?

– В открытом доступе, только всем известная история, об утечке газообразного азота из клапанов микродвигателей систем ориентации, согласно данным телеметрии, о потере станцией ориентации на Солнце и окончательную потерю связи со станцией.

– Интересно, наши партнеры о получении данных телеметрии не упоминали, а они ведь поступали полсотни лет назад? Интересно.

– Анатолий Иванович, думаете, что данные телеметрии должны быть и сейчас?

– Думаю, да.

– Тогда, получается…

– Яков Иосифович, не будем гадать, ступайте на свое рабочее место, подходит время контакта.

По громкой связи Поршнев скомандовал: «Коллеги начинаем работу, связь Вы готовы?»

– Готовы, – ответил дежурный связист.

– Не отключайтесь от меня и сообщайте всю текущую информацию.

– Есть, Анатолий Иванович?

Десять часов! Поршнев инстинктивно перевел взгляд на секундную стрелку часов на стене выше плазменной панели, показывающих Московское время; пять секунд, десять секунд, пятнадцать секунд, двадцать секунд.

– Анатолий Иванович, есть сигнал! – по громкой связи сообщил дежурный связист, – наши специалисты приступили к обработке сигнала, по готовности они перекинут информацию нам.

Поршнев снял трубку телефона внутренней связи и доложил начальнику ЦУПа о получении связистами сигнала из космоса. Связистам требуется некоторое время для обработки сигналов, после чего они направят информацию нам.

– Анатолий Иванович, распорядитесь, чтобы компьютерщики обеспечили поступление обработанного сигнала на панель ВИП зала.

– Сделаем, Юрий Михайлович.

Через пару минут дежурный связист сообщил о готовности первого текстового файла.

Поршнев дал команду начать демонстрацию файлов.

На первом, текстовом файле содержалась телеметрическая информация с космического корабля.

«Телеметрия с корабля есть, значит, предположение Гринберга вполне реально» – подумал Поршнев.

Следующий, видеофайл готов к демонстрации, сообщил связист.

– Запускайте видео, – скомандовал Поршнев.

Экран центральной панели засветился и вновь появились три советских космонавта, в комбинезонах советского образца, летящие в далеком космосе, неизвестно где и непонятно когда.

«Земля я Сокол Первый, докладываю: все систем корабля работают в штатном режиме, самочувствие экипажа нормальное, переходим на второй режим связи. Почему молчите Земля?»

– Третий, голосовой файл готов, – сообщил по громкой связи связист.

– Запускайте файл, – скомандовал Поршнев.

Из динамиков послышался голос командира экипажа, а на экране плазменной панели с секундным опозданием пошли субтитры: «Земля не получаем от вас сигнала. Завершили проверку работы всех систем жизнеобеспечения корабля и внешних приборов. Нарушений в работе оборудования не выявлено. Экипаж работает в соответствии с полетным заданием. До связи. Сокол Первый».

– Это все, – сообщил дежурный связист.

– Поблагодарите за хорошую работу коллег в Центре дальней связи, Константин Иванович! – сказал Поршнев и объявил «перекур», всем сотрудникам кризисного штаба, кроме компьютерщиков.

Поршневу по внутренней связи позвонил начальник ЦУПа и попросил повторить демонстрацию поступивших файлов для высоких гостей.

Поршнев, в свою очередь, довел распоряжение начальника ЦУПа до комьютерщиков и распорядился сделать новые фотографии и копии полученных файлов для гостей на диски.

Надо позвонить в НАСА и в Европейское космическое агентство, подумал Поршнев и набрал телефон Роберта Джонса.

– Роберт, добрый вечер! Нашим связистам удалось настроиться на сигнал экипажа «Соколов». Мы получили три сообщения, среди которых была телеметрия с космического корабля. Вы нам не передали телеметрию от предыдущих контактов.

– Анатолий, сначала мы не поняли какую информацию, содержали первые файлы, поэтому представители национальной безопасности не рекомендовали нам делиться ей с вами, до расшифровки технических файлов. Как только будет получено разрешение, мы отправим вам файлы с телеметрией. Вы выяснили принадлежность экипажа?

– Вероятно экипаж советский, но когда и с какими целями он был отправлен в космос, мы узнаем только после согласия наших, ответственных за национальную безопасность6 лиц. Российская сторона поставит вас в известность после доступа к секретным архивам СССР. Надеюсь, это произойдет скоро. Ждем от вас файлы с телеметрией. До связи, Роберт.

– До связи, Анатолий.

Затем, Поршнев позвонил Карлу Цимлеру, сообщил ему о получении сигнала от экипажа «Соколов» и обсудил тему файлов с телеметрией. Как и американская сторона, европейское агентство было вынуждено задержать отправку технических файлов, без обработки их содержания учеными и спецслужбами. По словам Карла, проблем с их отправкой российской стороне не будет. Карл выразил надежду на получение, данных телеметрии с корабля поступавшую советским ученым до потери связи с экипажем.

Несколько минут Поршнев оставался в помещении кризисного центра, в тишине обдумывая происходящие события этой, невероятной смены.

На земле и в небесах.

Начальник ЦУПа никак себя не проявлял. «По всей видимости, совещание на высоком уровне затягивается» – подумал Поршнев. Выждав пару минут, он решил спуститься в кафетерий.

Войдя в кафетерий, Поршнев увидел за одним из столиков Гринберга, который явно ожидал его появления. Поршнев заказал кофе и направился к столику, за которым допивал свою чашечку кофе Гринберг.

– Присаживайтесь, Анатолий Иванович!

– Благодарю, Яков Иосифович, – ответил Поршнев и присел на свободный стул.

– Телеметрия, есть.

– Есть, была она и у американцев, и у европейцев, но им потребовалось некоторое время для ее распознавания. Получается, что они ее подделать не могли. Интересно, как быстро наши специалисты разберутся с содержимым файла с телеметрией?

– Не думаю, что им потребуется для расшифровки много времени. Наш это экипаж, факт, наш.

– Думаешь, «Марс-1»?

– Других вариантов нет.

Официантка принесла кофе. Поршнев взял чашечку и отпил глоток.

– Хороший кофе.

– Да, мне тоже так показалось, – поддержал Поршнева Гринберг.

Мужчины молча пили кофе, но напряжение прошлой ночи никак не отпускало их, не помогал ни кофе, ни обстановка кафетерия.

На сотовый Поршнева позвонил начальник ЦУПа и пригласил его в свой кабинет.

Поршнев допил кофе, расплатился у стойки кафетерия и направился к «директорскому» лифту. Кабинеты администрации располагались в закрытом, правом крыле верхнего этажа Центра управления полетами.