Iren Sandler - Мелания

Котёнкане любили. Гуляя в следующий раз, я заглянула на базар. Я украла, хоть и не впервые, но в этот раз ради добра. Украла я хлеб, но не себе, хотя и сама частенько голодала.

Смотря, как котёнок аппетитно поедает кусок чёрствого хлеба, как он поддаётся моим прикосновениям, слушая его мурлыканье с ноткой счастья, мои губы растягивались в широченную улыбку.

Это был мой единственный друг детства. Мы были нужны друг другу. Вместе с ним я была счастливой, настоящей.

Добрые дела не остались бесследными. Я тогда впервые в отражении зеркала увидела красивую девочку, с красивыми, стройными ножками. Счастье переполняло меня, но как это обычно бывает в жизни: белые полосы сменяются чёрными, но не всегда чёрные полосы сменяются на белые.

Мать узнала. Не вытерпев того, что её дочь способна на добрые поступки, она изуродовала мои ноги ударами ремня.

Каждый удар отпечатался в моём сознании, ремень хлестал беспощадно и бесконечно долго. Было больно. Жгло везде. Я помню её крики злости, помню свой страх. До сих пор смотря на неё, вспоминаю обиженную шестилетнюю девочку.

В тот день я пролила столько слёз, сколько, наверно, не пролила и за всю мою оставшуюся жизнь.

Но на этом безумная женщина не остановилась: выбежав на улицу с окровавленным ремнём, она с сумасшедшим блеском в глазах бегала по всей улице в поиске того котёнка, я умоляла оставить его, пощадить. Но тут пришёл отец – единственный человек, которого я боялась больше матери. Он взял меня в охапку, давая молчаливое согласие на совершение ужаснейшего преступления.

Мать нашла котёнка: он забился в уголок, чувствуя приближающуюся угрозу, с крыльца дома я видела, как он боялся, я чувствовала всю его сущность. Но не могла ничем помочь.

Она схватила его за шкирку. Котёнок брыкался, мяукал, но никто его не слышал. Никто, кроме меня.

В одной её руке – ремень со следами моей крови, в другой – беззащитный котенок.

Слёзы непроизвольно побежали по моим щекам от внезапного осознания происходящего. Волосы прилипли к лицу, было больно. Я рыдала со всей искренностью ребёнка, и даже отец не мог сдержать мои резкие движения в истерике.

Теперь брыкался не только он, вместе с ним дёргалась и я. Его держала мать, меня – отец.

Она размахнулась с ремнём в руке и нанесла удар. Крик на всю улицу оглушил меня. Теперь он не дёргался, а лишь беспомощно висел в маминой руке. Она грубо держала его за шкирку, хищными глазами смотрела на меня, мол, видишь, ты не имеешь права любить, я убью всё, что дарит тебе хоть малую радость.

Я кричала, вырывалась, но хватка отца крепла словно сталь. Слезы обжигали, но помочь не могли.

Ещё удар. Он дернулся. Кровь капала на землю вместе с комочками рыжей шерсти. Я лишь смотрела на всё это, время остановилось, хотелось умереть вместе с ним.

Удар.

Последний.

Жалобное мяу.

И смерть.

Вместе с ним тогда умерла светлая я, на свет родилась новая – жестокая, не способная любить.

***

– Чего тебе? – задаёт вопрос продавщица-бабулька, хотя и назвать её так сложно. Ни морщинки на лице, я бы и не дала ей даже сорока. Единственный её недостаток – лишний вес, значит, не такой уж она и ангелочек. Недостатки просто так не появляются, все это – последствия отрицательных поступков.

Это единственный базар во всём городе, где даже некрасивые могут закупаться продуктами. Ну как закупаться? Большинство, например наша семья (а точнее я), ворует. Каждое утро меня посылают на этот базар за пропитанием и многие продавцы, зная меня, редко подпускают к своему прилавку. Однако сегодняшняя бабулька меня видит впервые, а значит и не подозревает ни о чём.

– Да я пока посмотрю, – улыбаюсь ей настолько мило, насколько это возможно с моей внешностью, но она не перестаёт смотреть на меня с подозрением.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.