Иван Лаврентьев - Девятый сын Света. Вера. Любовь. Надежда

– Демон! – презрительно бросил Алион, направляя на Нерула поток Света, исходивший из хрупких ладоней. – Властью, данной мне Светом и Судом Девяти, я сковываю тебя! За твои намерения! – лучи стали цепями и змеями оплели тело Темного. Крик Нерула оглушительно разнесся повсюду. – За твои грехи! – пламень погас, и демон упал на колени, а цепи продолжали расти, обвиваясь вокруг рук, ног, оставляя свободной только голову. – Да будет наказан грешник за все деяния его и пусть воздастся по заслугам его со всей строгостью Закона, что был написан до начала Времен!

Крик Нерула, как и он сам, растворился в тишине и мы с Алионом остались одни. Светлый упал на колени, не в силах больше стоять, и тяжело дышал.

– У нас получилось? – спросил я.

– Да, кажется. Не знаю, надолго ли хватит цепей, но у меня есть время, чтобы восстановить силы. Спасибо за помощь. – холодно ответил он.

– Ой, не благодари, мы же братья! – подмигнул я. – И не обязательно говорить таким строгим голосом. Ну, это, я пойду?

– Иди, я буду рядом, если понадоблюсь. Можешь спокойно отдохнуть. – кивнул тот.

– Ага, мне это не помешает! – я усмехнулся и закрыл глаза.

Старик сидел около мальчика вот уже несколько часов, наблюдая за застывшим лицом, из уст которого звучал немой крик о помощи. Чешуя и перья, рога и крылья, багровое и золотое. Злость и милосердие, сейчас эти два потока раздирали на части тело мальчишки, которому вот-вот должно исполниться шестнадцать. Улыбчивый мальчуган, упрямый как баран, необыкновенно добрый, но страдающий от ран, которые нанес ему этот мир, а теперь еще и это…

– Мефистофель, если с ним что-то случится … – прошептал Константин, добавляя братской могиле бычков еще один.

– Константин! – голос мальчика заставил охотника резко вскочить на ноги.

– Илон? Ты слышишь меня? – старик отбросил в сторону дробовик и подбежал к Девятому.

– Ага. – его голос был спокоен, лицо расслабленным, а свечение постепенно стало сходить на нет. – Я победил… Нет, мы… мы победили.

– Что с демоном? Он мертв?

– Нет, мы бы не смогли его убить, Алион связал его. Он будет жить во мне, но теперь я свободен! Представляешь? – легкая улыбка тронула губы Девятого, чешуя пропала, а вместе с ней и рога с хвостом. Крылья растворились в воздухе и вот, спустя несколько секунд перед Константином стоял обычный ребенок.

– Ты молодец. – улыбнулся Константин и обнял своего ученика. – Я горжусь тобой.

– Знаешь? – сонно спросил он, уткнувшись лицом в плечо охотника.

– Что? – удивился старик.

– Эти слова стоили того, чтобы ради них сразиться с Нерулом! Спасибо, Наставник! – сказав это, мальчик обмяк в руках Константина и засопел.

– Уснул. Растрогал и уснул, гаденыш. – усмехнулся старик.

Даже если все против вас, не отступайте. Ломайте лбом стены, сражайте драконов, покоряйте вершины, ведь у вас есть самое сильное оружие на свете, с которым ничто не может вас остановить. Это Сила Жизни.

После битвы с Нерулом я проспал трое суток без задних ног. Слишком выматывают сражения с демонами, однако. Но зато, когда я проснулся, меня ждал крайне приятный сюрприз. Чешуя пропала! И шишка на лбу и все остальное, чем меня наградил чешуйчатый братец. Я наконец-то выгляжу как человек! Пускай и не самый красивый, курносый нос, большой лоб и синяки под глазами никуда не делись, но начало положено, а это главное.

– Ну что, собирайся! – сияя улыбкой, воскликнул Константин, чуть ли не выбивая дверь моей комнаты. – Сегодня ты покидаешь свое теплое, уютное и провонявшее носками гнездышко, чтобы свить точно такое же, но на новом месте!

– А? – в тот момент, когда зашел старик, я только проснулся и одевался к завтраку.

– Ты вчера меня слушал? – Наставник с укором посмотрел на меня, подняв одну бровь. Всегда хотел научиться также, но мышцы лица сводило от попыток спародировать этот трюк. – Я же вчера сказал, что сегодня мы уезжаем. Меня достал этот мавзолей, а тебе пора вступить в один ряд с другими детьми Света.

– Уже? – моему удивлению не было предела, вчера весь день я ходил как сонная муха, старик разрешил пропустить тренировки и просто погулять и отдохнуть. Но очнулся окончательно я только сегодня, и новость о переезде прозвучала как гром среди ясного неба. – Сколько у меня времени?

– Ну, я завтрак уже приготовил, так что можешь сбегать поесть и потом у тебя час на сборы и прощание с этим местом. Поторопись! – один хлопок в ладоши и я уже лечу, на ходу залезая в сапоги.

Сегодня Константин превзошел сам себя, на завтрак была яичница с беконом, сок и бутерброды с маслом. Откуда он все это берет? Или пока я дрых, успел подсуетиться, и съездил до ближайшего магазина ради этой пищи богов? А еще на столе лежал длинный сверток из пергаментной бумаги. На нем сложенная лежала записка, где большими буквами было написано «Разверни меня, я весь твой».

– Хм. – нахмурившись, я осторожно взял записку в руки, развернул ее и начал читать. – «Дорогой Илон, скорее всего ты уже поел, я очень старался, так что если тебе не понравилось, можешь смело отдать мне этот подарок обратно. Шучу, ты слопаешь все, что дадут, и еще попросишь, маленький троглодит. Этот меч твой, пользуйся на здоровье, мой ученик. Надеюсь, он тебя защитит.». Ха-ха! Спасибо, особенно за троглодита!

Я сорвал бумагу с подарка и мое сердце замерло. Он был прекрасен. Одноручный, но на несколько сантиметров длиннее стандартного, в два раза легче того, с которым я тренировался, рукоять оплетена кожей, режущие стороны клинка были покрыты серебром, заточка как у бритвы, баланс и центр тяжести идеальны, чтобы наносить любые удары, в общем, я влюбился в этот кусок железа. К мечу прилагались ножны, деревянные, с кожаными ремешками, благодаря которым оружие можно было носить как за спиной, так и на поясе. Лучший подарок в моей жизни.

– Константин! – крикнул я.

– Нашел уже? – отозвался он.

– Да! Спасибо! – я вдруг понял, что смеюсь, будто сегодня самый счастливый день в моей жизни.

Сборы прошли крайне быстро, все, что мне было нужно, а именно новый клинок, пистолет, ножи, пояс для них, патроны про запас и кинжалы уместились в один рюкзачок. Туда отправилась запасная пара джинсов, белье и кроссовки. В старую протертую дорожную сумку я умудрился затолкать зимнюю куртку, осенний плащ, две толстовки и в маленьком пакете обрывки старой одежды, в которой я тренировался в лесу. Когда с личными вещами было покончено, я посмотрел на наручные часы.

– Еще сорок минут… Прогуляться, что ли? – пробормотал я, закрывая замок на сумке.

Дверь тихо скрипнула и вот я уже иду по знакомому коридору Храма. Старик правильно назвал это место «мавзолеем». Пыльные, годами никем не тронутые помещения местами поросли мхом, а зимой через выбитые окна в залы и комнаты попадал снег, который, иногда, доходил до пояса. Но эти ветхие стены, серые от времени, а некоторые черные, от пожара, который был здесь много лет назад, все равно стали для меня родными. Здесь я почувствовал себя как дома, а это дорогого стоит. Я и не заметил, как ноги принесли меня в Главный зал, к той самой разбитой фреске под потолком. Она была разделена на девять секторов, каждый из которых изображал человека. До меня только дошло, что это дети Света. Вот только кроме отдельных фрагментов ничего нельзя было разглядеть, мозаика осыпалась. Вот чья-то рука с мечом, там нога в сандалии, где-то можно было угадать кусок платья или еще чего. Но мой взгляд остановился на одной картинке.