Наталья Ильина - Стражи миров

Чара стояла на высокой башне замка, прямо на краю широкой плоской крыши, окружённом высокими, в её рост, зубцами. Она не могла оторвать глаз от равнины, распахнувшейся до самого горизонта.

Замок был построен в излучине реки, и от городка его отделял ров, заполненный водой. Мост, который был когда-то подъёмным, соединял городок и замок. Далеко за рекой темнела кромка леса. К городку бежала светло-коричневая ленточка дороги. Жёлтыми, красноватыми и тёмно-зелёными заплатами пестрели пятна возделанных полей.

Лорд Инур, толстый, низенький и добродушный, не только позволил Лорду Всезнайке и Чаре ознакомиться с его библиотекой, обрадовавшись единомышленникам, но и оставил труппу погостить в замке после торжеств, совершенно очарованный их выступлением.

Фонен непрерывно веселил многочисленных чад и домочадцев лорда-хозяина, за что его без устали потчевали различными вкусностями местной кухни.

Милейшая супруга лорда вела увлекательные беседы о моде других краев с леди-путешественницей Триш и слушала её рассказы с плохо скрываемой завистью.

Карик развлекался среди подмастерий замка, великан Атто занимался мелким ремонтом фургона в местной кузне, а Югорь вёл длинные философские беседы с лордом Инур, который отчаянно скучал в своём захолустье.

Чара пропадала в библиотеке. Карты её потрясли. И смутили. Даже пропутешествовав в фургоне Триш целое лето, она не осознала всей величины мира так, как сделала это, увидев отрезок их пути как коротенький штришок на запутанных петлях дорог. И – да! Сердце замерло у неё в груди, когда она разобрала на шёлковом полотнище, над вышитой грядой острых зубцов, заветные синие буквы – «Небесные скалы». Но как же далеко они были!

«Триш направляется в Антракс – это мне по пути. Но будет нечестно просить её свернуть в пустынные леса Озёрного Края, где мало жилья и никому не нужны актёры, – думала Чара, глядя на мирный пейзаж равнины. – Значит, там, у моря, и разойдутся наши пути…»

Горечь от будущего расставания смешалась в ней с острым возбуждением от того, что её цель, наконец, стала видимой. Чара закрыла глаза и снова, в который раз, вызвала в памяти карту: полотнище серого шёлка с вышитыми на нём реками, озёрами, горами, крошечными замками и неровными очертаниями городов, цветными линиями границ земель разных лордов, серой неаккуратной блямбой Горелых Земель, распластавшейся на треть полотна, и чёрной ломаной линией Разлома за ними, голубыми петлями Водопадов, далёкими островами в синем море и крохотным пятнышком земель Лугового замка…

Ранним утром они пересекли Великую реку равнин на широком, неповоротливом пароме, и уже к полудню дорогу окружили крепкие стволы лиственных деревьев. Таких деревьев Чара ещё не видела. Зубчатые резные листья желтели со всех сторон – труппа Триш въехала в тот самый лес, который темнел полоской у горизонта с башни замка Инур. Земли гостеприимного лорда остались на том берегу, а здесь хозяйничал другой лорд – Анариа. Чара вспомнила, что его владения простирались далеко на юг, между двух рек. Хорошо отдохнувшие, лошади бежали бодрой рысцой.

Чара собиралась забраться в фургон, когда это случилось. Раздался оглушительный треск, и впереди, ломая ветви и роняя листья, над дорогой накренилось большое дерево. Атто что-то прокричал, изо всех сил натягивая вожжи, но лошади рванули, обезумев от страха, задрав головы и хрипя. Дерево падало. Чара, словно во сне, смотрела, как оно медленно-медленно коснулось гнедой спины Бодряка, и он исчез, исторгнув леденящий душу смертный вскрик. Мигом раньше Лентюх дёрнулся вправо, обрывая постромки, и тоже исчез за густой кроной.

Фургон натолкнулся на обломок дышла, просел передом, подбросив задок, и завалился набок, в глубокую канаву на обочине. Чару выбросило с козел ещё при ударе. Её полёт продолжался так долго, что она успела услышать чей-то отчаянный крик. Потом последовал тяжёлый удар о землю, и голова взорвалась болью, растаявшей в темноте.

Первым вернулся слух. Грубые голоса… Бранная речь… Протяжный, словно вой, стон.

«Разве может человек издавать такие звуки?» – вяло подумала Чара и попыталась открыть глаза.

Прямо над ней торопливо спускал штаны грязный мужик, заросший чёрной бородищей по самые глаза. Он отчаянно пыхтел над завязками.

Чара открыла рот для крика, повернула голову и захлебнулась от ужаса – зрение милосердно двоилось, скрывая детали. Карик, распластавшийся в шаге от неё с разбитой головой, был, несомненно, мёртв. Она лежала на краю дороги, а прямо над головой торчал из канавы грязный обод колеса фургона. Руки не слушались, и попытка дотянуться до ножен ни к чему не привела.

В тот самый миг, когда Чара собиралась обречённо закрыть глаза, на землю упала тень.

С неба свалился человек, прямо на бородатого. Падая, он увлёк его за собой.

Воздух наполнился криками, топотом и чудовищным храпом. Бородатый и тот, другой, шумно возились у её ног. Чара сцепила зубы и, преодолевая головокружение, с огромным трудом приподнялась. Её сразу стошнило, но зато получилось сесть, опираясь на руки.

Бородатый, связанный по рукам и ногам, лежал в дорожной пыли, неприлично показывая небесам голый зад. Над ним, крепко упираясь ногами в землю, озирался Страж. Светлые волосы торчком, в грязной куртке. Над дорогой носились Крылатые кони. Поодаль ещё два Стража пинками сгоняли в кучку ошарашенных оборванцев.

Чара поднялась на ноги. Перед глазами поплыло, она покачнулась и не упала только потому, что её подхватила твёрдая рука Стража. Боль грохотала в мозгу кузнечным молотом, и она не смогла поднять голову, чтобы увидеть лицо своего спасителя, взгляд остановился на одной из деревянных пуговиц его куртки, где-то в районе груди.

– Всё хорошо, – глухо сказал он, продолжая её поддерживать.

– Где… все? – прошептала Чара, разлепив губы.

– Сейчас. Мы всех найдём.

Он медленно тронулся прочь, уводя её от Карика, от его искажённого лица и ужасной раны на затылке. Так, словно думал, что она могла этого не заметить.

На противоположной стороне дороги канавы не было, и Страж усадил Чару на пригорок за обочиной, заросший пыльной, пожухшей травой. Он отстегнул от широкого ремня флягу и присел на корточки, заглядывая ей в лицо. Глаза у него оказались тёплыми, светло-карими и смотрели сочувственно.

Пока она пила, подошли ещё двое Стражей. Они принесли и положили рядом с Чарой Лорда Всезнайку. Он был бледен, словно неживой, но тихо стонал в беспамятстве.

– Ноги перебиты. Из-под повозки вытащили.

– Ещё кто-нибудь? – тихо спросил товарищей её спаситель.

Чара посмотрела вверх. Один из Стражей хмуро покачал головой.

– Пусть роют могилу. И дерево с дороги надо убрать, – коротко распорядился кареглазый. – Юну отправь к лорду Анариа, пусть забирают, – мотнул он головой в сторону связанных оборванцев, – этих…