Надежда Лисицына - Кентавр. Книга II

– Там же, где и у всех мальчишек, – вон там виднеется! – звонким голоском бойко ответила ученица.

Сказать, что я был потрясён – значит, ничего не сказать. Эмоции смешались и не могло найтись той одной, которой я мог бы точно охарактеризовать своё впечатление от всего этого безобразия.

– Нет, Эв-ха, ты не права. Мы говорим о смертельном ударе! Итак, повторяю, этого кентавра нужно убить! – в ярости прорычала учительница. – Куда ты будешь стрелять, Ферхун?

– В брюхо!

– Молодец! А если в бою нужно моментально уничтожить врага?

Меня передёрнуло от этого слова – «уничтожить». Теперь, глядя на эту безобразную картинку, я почему-то представил обычного, ничего не подозревающего анайвера, мирно идущего по зелёному лугу. Например, мудрого Аталиона… или себя.

– Итак, кто мне ответит, куда пустить стрелу, куда разить мечом?

Встал ещё один мальчик:

– Я думаю – в шею. Голова может оказаться крепкой, а сердца у них нет, – проговорил он ровным безразличным голосом.

Учительница что-то произнесла в ответ, но я уже ничего не слышал от гнева. Вскочив на ноги, я в два прыжка оказался среди этих доблестных учеников, чтобы преподать свой урок. При моём появлении все как будто окаменели, застыв на месте, и глядели широко открытыми испуганными глазами.

– Ну и кто из вас хочет приступить к практике? Кто подойдёт и убьёт кентавра: ты? – я гневно взглянул на учительницу – или может быть, ты? – я развернулся к мальчишке с равнодушным голосом.

– Никто! – в ярости я встал на дыбы и с силой ударил копытами в землю. Доска рухнула, распластавшись на траве. Учительница собралась было позвать на помощь, но я приказал ей: «Молчать!», внушительно топнув ногой. Затем подошёл к ней и, схватив одной рукой за ворот балахона, а другой за ноги, посадил повыше на ветку дерева – чтобы не сбежала.

– Призывать к убийству и ни к чему другому, да ещё в столь почтенном возрасте! Глупцы! А теперь слушайте все и слушайте внимательно! Тут кто-то говорил, что у кентавров нет сердца – это ложь! Оно есть, также, как и душа, и чувства, и эмоции – как и у любого из вас. Мы также всё чувствуем: и радость, и любовь, и печаль, и боль. Прежде чем нанести удар, представьте себя на месте того, кому вы наносите рану и причиняете страдания. Действительно ли это необходимо или у вас нет другого выбора? Даже крысу нельзя убить просто так, по той ничтожной причине, что вам не нравится её вид! Вы уверены, что поступите правильно, оборвав чью-то жизнь, пробив железом сердце, которое, наверняка, любило, мечтало, надеялось на счастье? Я не рассчитываю на то, что вы это всё поймёте, для большинства, если не для всех, это слишком трудно!

И когда придёт осознание, тогда, скорее всего, будет уже слишком поздно что-то исправить. Всё равно, предлагаю над этим подумать, осознать, что я сейчас мог бы убить вас всех, по той причине, что мы – враги. Но не считаю это ни правильным, ни достойным поступком. Урок окончен.

Дети смотрели на меня во все глаза, никто не смел даже пошевелиться. Тишина воцарилась, словно на кладбище.

Резко взмахнув хвостом, я лёгким галопом покинул поляну. Ко мне присоединился Феликс, мы добежали до укрытия с лошадьми и пленником. Вскоре сзади послышались крики, но я знал, что быстро на них никто не придёт – обычный шум, но, конечно же, погоня была ожидаема. Мы поскакали к горам. По дороге я несколько раз оглядывался и видел тёмные силуэты врагов, но пешком им было нас не догнать, и они, кажется, прекрасно это понимали.

– Долго же вас не было! – произнёс Неймар, когда мы перешли на лёгкую рысь.

– Отец в школе провёл урок духовно-нравственного воспитания, – с ухмылкой ответил Феликс.

– Зачем же?

– Я не выдержал. Они учат детей убивать! Убивать кентавров, понимаешь?! Они полноценно готовятся к войне. И оружие в руки будут брать все – от мала до велика. А мы сидим в своей мирной долине и знать ничего не знаем!

– Это плохо. Нужно будет перед Состязаниями созвать Совет вождей всех племён, допросить пленника, выбрать Верховного Короля и начинать готовиться к худшему. Главное, чтобы нам поверили, как можно скорее, – чуть подумав, заметил Неймар.

– Почему нам могут не поверить? – удивлённо спросил я.

– Ты жил рядом с опасностью и ходил по лезвию ножа… тебя поймёт Аталион, многие северные эльфы и горные эльфы, чёрные единороги и хуры (они знают об убитом тивре), но, представь, насколько тяжело поверить в реальную угрозу тем, кто тысячелетиями не видел не то, что войны, а хотя бы просто настоящей драки!

Я промолчал и задумался. Неймар был прав. Но я надеялся, что мудрость эльфов возобладает над привычкой, и мы сможем вовремя остановить надвигающуюся на наш мир угрозу.

Мы заночевали в предгорьях, устроив совсем крохотный костёр, чтобы не привлекать к своему лагерю внимания. Заварили травяной чай, не забыв угостить им нашего пленника. Поначалу, когда его развязали, он начал было ругаться, но, кольнув его кончиком меча, я быстро убедил пастуха вести себя тихо и вежливо.

– Может быть, всё-таки скажешь, как тебя зовут и к какому племени принадлежишь? – спросил я пленника уже после того, как он выпил кружку чая.

– Уфыр моё имя. Из племени Таш.

– Вы – орки или люди? Я не понимаю, к какому народу вы относитесь. Говорите-то по-орковски, но не сильно на них похожи. Скорее, на людей.

Уфыр хмыкнул:

– Хм, да не орки мы, и не люди. Мы – тёмные эльфы.

Я был удивлён, и мои спутники тоже. Пленник увидел наши заинтересованные лица и, видимо, это его сподвигло на разговор.

– Ну что? Первый раз в жизни тёмного эльфа увидели? Ладно, я, признаться, тоже никогда ещё светлого эльфа не встречал.

Я осторожно поинтересовался:

– А кентавра?

– Кентавра видел. Издалека, правда. Я когда кабанчиков-то пас, видел отряд наших воинов, возвращающихся из пустыни: с ними шёл и кентавр. Я, поначалу, подумал, что бражки перебрал, но сосед мой тоже их видел, а он в тот день не пил! Зачем вы меня поймали-то? Я всего лишь пастух. Вы меня не убьёте?

– Нет, даже отпустим через некоторое время. Просто покажем остальным, что есть такое чудо на свете – тёмный эльф. Тут речь идёт о войне, а мы и знать не знаем, с кем воевать придётся.

– Ну не со мной, это точно! Я драки не люблю, я люблю поесть, поспать и выпить! А всё остальное – не для меня, неинтересно…

– У нас тут хороший кусочек кабанятины остался, – промурлыкал Феликс, – пошарив рукой в седельной сумке.

– Слушай, эльф, а дай мне покушать! Я есть хочу!

Феликс протянул ему завёрнутый в листья кусок жареного мяса:

– Бери, только ты не просто кушай, а расскажи нам о своём народе, о вашем короле, откуда вообще вы взялись? Через портал пришли в этот мир или как-то ещё?