Глеб Кремнев - Эра возрождения. Часть 1

– Объявляю суд открытым, – после этих слов он стукнул молотком по столу, да так громко, что бедная, и так напуганная до предела, служанка тихонько пискнула, окончательно побледнев.

Судья не глядя протянул руку писарю, что его сопровождал, и тот вложил в неё какие-то бумаги. Судя по всему, документы о моём деле. Он быстро пробежался по ним глазами. Потом отложил их в сторону, придавив своим деревянным молотком. Затем дал знак, кивком головы Эогонду. Он открыл мою камеру и сопроводил меня к специальной тумбе, располагавшейся по левую сторону от судьи.. Другую тумбу, справа, занял тот незнакомый человек, что сидел возле графа.

– Положите руку на книгу. – Попросил судья.

И правда на тумбе лежала книга с надписью большими буквами «Закон». Я выполнил просьбу.

– Клянётесь ли вы говорить только правду? – продолжил судья.

– Да! – ответили мы почти хором.

– Тогда начнём, – служитель закона вздохнул и посмотрел мне в глаза. – Марк Гольер я полагаю?

Я кивнул.

– Расскажите подробно, что случилось в тот день, когда скончался покойный Дарис.

Я подробно рассказал, что было, нечего не утаив. Весь рассказ занял у меня немного времени, все слушали и никто не перебивал.

Судья кивнул, посмотрел на писаря и подождал, пока тот закончит скрипеть пером.

– Теперь вы Мистер Лиогри. – обратился судья к незнакомцу.

Лиогри представлял сторону графа и имел функцию обвинителя.

– Мистер Гольер, вы знаете, что это такое? – он достал из кармана мешочек, из которого извлёк склянку. Я узнал мою настойку опиума.

– Да, конечно узнаю, это обезболивающие, которое я иногда даю своим больным, дабы они не страдали от боли, возникшей по тем или иным причинам, не задумываясь, ответил я.

– Отлично, эта колба принадлежала вам?

– Да, а что с ней не так? – мне что-то стало не по себе.

– С колбочкой всё нормально, – он перевёл взгляд с меня на судью и продолжил, – после смерти мистера Дариса, эту колбу с её содержимом передали для изучения специалистам, которые постановили, – он снова запустил руку в карман и извлёк бумагу, – Зачитываю: в колбе обнаружен сильнодействующий яд, единственный в своём роде. Не имеет запаха, легко растворимый, прозрачный.

Лиогри протянул бумагу судье, тот пробежал по ней глазами и передал назад советникам.

– Чем вам так насолил мистер Дарис? Или вы отравили его случайно? – судья обратился ко мне.

У меня сердце упало в пятки.

– Господин судья, на тот момент в колбе не было никакого яда.

– В отчёте так же указано, что в составе нет следов настойки… Как вы её назвали?

Один из советников наклонился и шёпотом подсказал судье, – опиума.

Это всё проделки графа подумал я, это он меня подставил. Почувствовав, как у меня затряслись руки от гнева, я смотрел по сторонам, ища поддержки, но встречал только обвиняющие взгляды, а Эогонд невозмутимо стоял, как будто всё так и должно быть.

– Меня подставили! У меня не было ни каких причин убивать Дариса, в то утро, я видел его в первый раз, – я не заметил, как повысил голос.

Раздался стук молотка.

– Для чего и почему, разберутся наши стражи закона, а что касается вашей ситуации, – он повернулся к советникам. Ему сразу начали что-то шептать, кто-то кивал головой…

– Вы признаётесь виновным в создании и хранении сильнодействующих ядов, повлекших за собой смерть невинного человека, – сказал он, – и приговариваетесь к казни через повешенье.

Удар молотка, будто добил мою и без того полумёртвую надежду.

– Уведите его! – приказал судья Эогонду, но тот стоял, будто вкопанный и даже не пошевелился.

Я понял, что терять больше нечего и болтаться мне теперь в петле. Схватив с тумбы книгу, я начал говорить.

– Вы, никчёмный судья, подкупленный за гроши. Ваши законы не более чем испорченная бумага, – я потряс книгой, что крепко сжимал в руке. – Это труха!

Резкая боль от гнева пронзила голову. Я швырнул книгу на пол, и та разлетелась на мелкие щепки, подняв небольшое облачко пыли, бут-то это было трухлявое полено. Все затихли и смотрели на мусор, который секунду назад был полноценной книгой.

Все были ошарашены увиденным, в том числе и я. Лиогри хмурился и чесал затылок, писарь как сумасшедший скрипел пером, ещё немного и он бы его сломал. Теонард уже стоял на ногах, с очень озабоченным лицом и держался за рукоять своего меча. Граф судорожно искал что-то по карманам, как будто потерял свой толстый кошель. Бедная служанка, шевеля губами, читала какие-то молитвы и держалась за сердце. Эогонд смотрел на меня и думал о своём. Судья, не сводил взгляда с кучки мусора перед ним и, кажется, у него подёргивался глаз. А я растерянно пялился то на одного, то на другого и держался рукой за больную голову. Прошло почти полминуты, пока судья пришёл в себя.

– Выведете его отсюда!!! – крикнул он и поднял молоток, чтобы стукнуть по столу, но поколебавшись и увидев, что Эогонд начал исполнять его приказ, бросил молоток на стол. Покатившись по столу, молоток чуть не упал на голову писарю.

Я не верил в происходящее, голова туго соображала. Что у них там с этими книгами? Она там так давно лежит, что в труху превратилась? Да, и мне теперь светит казнь. Больше не увижу я свой скромный домик, заработанный кровью и потом. Мои скромные пожитки разворуют, и от меня не останется ни следа.

Когда я пришёл в себя, Эогонд помогал мне залезть в повозку. Трупов уже не было. Только кое-где пятна свернувшейся крови напоминали об утреннем побоище. Я плюхнулся на лавку внутри телеги. Охранник, сев напротив меня, выудил из-за пазухи маленькую фляжку и протянул мне. Я без слов принял её – это уж точно мне не повредит.

Радовало только одно, долго гнить в подвалах мне не придется. На следующий день после суда была назначена казнь. Следующая новость была ещё хуже, ее сообщил мне Эогонд, упомянув, что судья, был в ярости, и поменял способ моего умерщвления, с повешенья на сожжение Я был в самом поникшем расположении духа, когда меня вели по улицам. Собирались люди посмотреть на это зрелище, а когда мы были на главной площади, уже собралась целая толпа. Нас ждали. Где-то продавали пироги, кто-то развлекал народ акробатическими трюками, где-то даже играли музыканты. Совсем как на ярмарке. И вот я, вырос среди них, разве я такой же? Если бы на моём месте, был кто-то другой, был бы я на их месте? Всё это уже неважно. Для меня, настал конец. Смерть ждёт меня у этого костра, в душе дерут кошки от такой несправедливости, хочется закричать! Только боюсь, это нечего не изменит. Лишь развеселит толпу. Решаю молчать. Я не окажу им такой услуги. Я бесславно жил, и сегодня жизнь так же бесславно прервётся. В голову закрался вопрос: Зачем всё это… вся эта жизнь, большая часть которой походила на наказание? Смысла в ней я не уловил. Может я не тем занимался? Скорее всего, я знал, что всё это не моё. Душа твердила, брось! Но я её не послушал. Эогонд вёл меня, молча ежесекундно оглядываясь по сторонам. Странный охранник, так ответственно подходит к своим обязанностям, иногда мне начинало казаться, что чего-то я не знаю. Спасать свою жизнь, чтобы её забрали иным способом? Может он решит и сейчас меня спасти от столь жуткой смерти. Хотя, если хорошо подумать, я не знаю, хочу я того, чтобы меня спасли? Меня сгубила случайность. Никто не хочет, чтобы я больше жил. От размышлений меня отвлёк тухлый помидор, прилетевший и разбившийся о моё плечо. Затем и другая снедь сомнительного качества, летела в меня. Пытаясь хоть как-то увернуться от овощных снарядов, я вертел головой. Всё было безуспешно. Я видел этих людей раньше. Некоторых даже принимал у себя, помогал им. Как противно! Быстро же люди меняют мнение. Сегодня я хороший, а завтра можно выкидывать, как сломавшуюся вещь. В поисках хоть какого-нибудь спасения я глянул на Эогонда, он держался за свой меч, будто вот-вот должно было начаться сражение, выглядел сосредоточенно и быстро бегал глазами по толпе. Когда мы были у самого костра, Меч покинул ножны и разрезал воздух, как в прошлый раз, когда ему пришлось отбивать стрелу. Я подумал, что он отбивает очередной помидор или яйцо, летящее в меня, но раздался звук удара металла о металл. Не убирая меч, воин быстрым движением руки показал пальцем в толпу, указав на двух человек, которых я не успел рассмотреть. Через несколько секунд в расступившейся толпе было два трупа, один с ножом под рёбрами, другой со свёрнутой шеей. Толпа приутихла, тухлые овощи перестали летать у меня над головой. Стража переполошилась. Кого ловить? кто виноват? Не знал никто. Эогонд решил, что нужно быстрее с этим кончать. Он помог мне подняться по специальным ступенькам на костёр и стал меня привязывать.