Фэн - Страж. Сказание о предателе

Через три часа после прибытия правителя на полуразрушенной городской ратуше раздался перезвон колоколов, оставшихся после разорения демонами. Новоприбывшая власть созывала людей на площадь.

Спешно закрывались магазины и ларьки, ведь каждый, кто ослушается, будет казнён, вне зависимости от статуса и власти. Спешно прятались клинки и луки, ведь именно в такие моменты Демоническая Стража любила устраивать свои облавы и обыски. Спешно прятались дети, ведь им не стоило видеть того, что подготовил для народа новый правитель, а именно они были главной целью при обысках. Именно их так стремился запугать присланные Ротгаром правители.

А тем временем на самой площади уже стояли сколоченные на скорую руку подмостки. И на них медленно, высоко подняв голову, будто показывая, насколько он выше всех собравшихся, поднимался человек. На нём явно угадывалась кольчуга под меховой накидкой и полушубком, а всё время, пока поднимался на помост, он то и дело оглядывался: нет ли где засады? Да, он был здесь главным. Да, город был пропитан страхом перед ним. Но в то же время он знал, сколько глав повидал этот город до него. И все они были убиты…

– Странно… – Будущий правитель обладал приятным баритоном. Однако его портил стиль произношения: пренебрежительно – насмешливый. Сделав небольшую паузу, он продолжил:

– Обычно крысы бегут с тонущего корабля, но вы по-прежнему здесь.

Он презирал всех, кто стоял сейчас перед ним: и людей, и демонов, и эльфов. Презирал. И в то же время ненавидел этот город, ненавидел Ротгара, ненавидел демонов, каждый из которых никогда не был и не будет предан лично ему. Он всю свою жизнь мечтал быть правой рукой Императора или хотя бы служить в его дворце. А что получил вместо этого? Грязный, пропитанный вонью город с обезумевшими от вечного ужаса жителями. Возможно, сложись всё по-другому, он бы тоже смог стать добрым и справедливым. Именно так он и пытался успокоить сам себя. А так, посланный Императором, получивший чёткие и недвусмысленные указания, он был просто вынужден продолжать стравливать жителей между собой, продолжать вселять в их сердца ужас, продолжать загонять их в тёмный колодец отчаяния и безнадёжности, откуда лишь два выхода – предательство всего, что ещё было для них свято, или смерть от голода.

– И, как любая другая крыса, я уверен, что вы нуждаетесь в хлебе, – с этими словами, лишь на мгновение показав свои истинные намерения жестокой ухмылкой, он кинул в толпу голодных бедняков краюху белой отсыревшей булки.

После того, как Ротгар заморил большинство людей голодом, приехавший понимал, на что они теперь готовы ради еды. Особенно бедняки. Люди с обезумевшими глазами и выпирающими рёбрами. Тощие. Едва прикрытые лохмотьями. С избитыми в кровь о мостовые ногами. Со следами развивающихся болезней. Правитель понимал, что они попросту порвут друг другу глотки ради краюхи хлеба. Понимал, и именно поэтому он и сделал столь «щедрый» подарок.

– Но я пришёл сюда не подкармливать крыс, а исстреблять! – Закончил правитель, вдоволь насладившись дракой людей. – И вот ваш билет с этого тонущего корабля. Увести их и подготовить к казни!

Приказ обращался к демонам, а направление руки говорившего неоднозначно указывал, что схватить требовалось тех самых бедняков, которым он только что кинул подачку, за которую они и боролись, в слепой попытке выжить. Новый правитель попросту продолжал разыгрывать драму, начатую не им, и закончить которую суждено не ему. Но люди не были готовы столь дёшево отдать свои жизни.

Бедняки с голыми руками бросались на демонов, и окружающие в ужасе отшатывались от дерущихся. Возможно, потому что не хотели попасть под шальной удар стражи, а возможно, потому что видели что-то в глазах обречённых. Давно забытое чувство. Чувство внезапно обретённой свободы. Двое тут же упали с пронзёнными насквозь грудными клетками. А остальных десятки демонов просто избили почти до смерти. Почти, потому как им было суждено сыграть свою роль в сегодняшней казни.

– Взять, и подготовить к казни! – тем временем продолжает запугивать людей человек на помосте. – А пока – вывести первого приговорённого!

На помост вывели человека. Всё, что у него осталось – это жалкие остатки когда-то достаточно богатой и удобной одежды, которыми он едва мог прикрыть открытые раны. Раньше это был один из лучших кузнецов, а также самым завидным женихом этого города. Сейчас же его тело было настолько обезображено, что даже павшие на самое дно женщины не подошли бы к нему и на сотню верст. И все эти перемены с ним произошли за один-единственный день. Правители Ротгара умели калечить, и умели ломать дух. Однако на этот раз что-то пошло не так, и стремление к борьбе, как и воля, всё ещё остались живы в пленнике:

– Ты – тварь! И ты называешь себя человеком? – демоны рванулись к нему, посмевшему столь дерзко говорить, однако правитель остановил их взмахом руки. И приговорённый продолжил: – Ты недостоин этого города. Живущие здесь, в этом городе, не заслужили такой участи, не заслужили еще одной мрази. Именно поэтому я не печалюсь, что уйду. Кто знает? Может, мне ещё и легче будет, чем им. – Пленник обвёл рукой толпу на площади. – Давай, предатель, читай свой идиотский приговор. Читай, но знай, что рано или поздно такой же приговор дождётся и тебя! – Закончил кузнец и сплюнул под ноги правителя красной слюной. Тот даже не пошевелился.

– Всё? Больше ничего не хочешь сказать?

В несколько быстрых шагов Генрих сблизился со стоящим перед ним остатком человека и схватил его за подбородок, резко вздёрнув голову пленника. А затем прошипел то, что должно было окончательно сломать кузнеца: – Ни один из них не пришёл бы к тебе на помощь, будь их даже в десятки, сотни раз больше. Их дух уже сломлен, их тела – пустые сосуды. И про тебя в скором времени никто больше не вспомнит. Никто не посмотрит на твою кузню и не подумает «Здесь жил достойный человек!», все будут лишь проходить мимо с низко опущенной головой. Я видел сотни таких городов. Я знаю, что память о тебе умрёт, как только твоё бездыханное тело бросят в пламя. Никто не поможет, как бы ты ни звал. Они все – давно мертвы.

Генрих медленно отступил назад, показательно наступив на кровавый сгусток, сплюнутый кузнецом, и втерев его в деревянную балку помоста. А затем насмешливо кивнул пленнику в сторону толпы, будто предлагая проверить его слова о сломленном духе.

– Этот человек считает, что ваш дух мёртв, что ваш страх сильнее вашего чувства свободы! – Возбуждённо, с вызовом начал кузнец, обращаясь к серому морю перед помостом. В его глазах всё ещё теплилась надежда. До последнего он не верил, что люди могут смириться со свое участью. – Сколько раз я видел в этом городе кровавые преступления и драки, смерть и боль… Но даже вопреки этому я верю, что вы ещё не до конца сломлены. Боритесь! Только борьба поможет обрести вам настоящую свободу. Свободу, которую мы утратили после Великой Войны. Да! Я боролся! И проиграл, потому что был один. Но ведь вас много. Намного больше демонов и прочей нечисти! Неужели вы хотите продолжать так жить? В страхе? В рабстве? Неужели вы хотите такого же будущего для своих детей? Или же вы поймёте, что, кроме вас самих, никто не принесёт такую желанную свободу? Так что вы можете мне ответить? Мне, которого все вы знаете как человека, который помогал многим из вас без денег, даже без слов благодарности. Мне, бросившему хоть и слабый, но всё же вызов захватчикам?