Михаил Вербицкий - Тропа тунеядцев – 4. Книга вторая. Эшелон. Часть вторая. Космическая сага

– Тоже правильно! – Хлопнул, командира, по плечу, Беня и моментально скрылся в люке.

После всего, произошедшего, на командира, напала черная тоска. Остаток ночи он просидел в шезлонге, злорадно думая, о том, что скоро космическое оборудование выйдет, из строя и события начнут развиваться в другом ключе.

– Не расплатятся белорусы, до конца жизни! Придется, к нам присоединяться, в качестве губернии….

Под утро, «моховики» притащили кабель. По словам командовавшего, ими, молодого парня, кабель был притянут из лагеря экспедиции, и был предназначен, для запитки корабельного оборудования.

– Давайте – подключайте! – Усмехался Николай Афанасьевич. – Посмотрим!

К его удивлению, кабель был подключен незамедлительно. На корпусе корабля сдвинулись нужные панели, и открылись нужные разъемы.

– Неужели, этот Беня, разобрался, что к, чему? Ладно, посмотрим, что будет дальше! – Продолжал нагнетать Николай Афанасьевич.

Дальше было хуже. Слетав, к шведскому столу, Беня наскоро перекусил и вернулся обратно. После этого внутри корпуса, один за другим стали оживать различные механизмы.

На этой фазе, его деятельности, Николай Афанасьевич крепко задумался.

– Может, и в самом деле…. – Думал он.

Что – «в самом деле», не додумывалось. Просто не могло такого быть, чтобы такое могло случиться. Не могли, же психи, в самом деле, запустить в космос, сверхсекретный, ультрасовременный космический аппарат.

– У нас – корпорация! Полстраны, на нее работает и, то катастрофа, за катастрофой! Нет, не полетит!

Устав, от сомнений, он сходил прогуляться. За ним сразу увязалась молодая женщина, приятной наружности.

– «Хвост» приставили, решил Николай Афанасьевич. – Боятся, чтобы не улизнул!

Ноги, сами понесли командира к взлетной полосе. Работа здесь кипела, не останавливаясь ни на минуту. Точно определить, как продвигаются дела, в предрассветном сумраке, было сложно, но, судя по «светлячкам», работы шли на пространстве, длинной в полтора километра. С краю, уже поднялась непонятная растительность, высотой в полметра. Эта полоса, была шириной метров пятьдесят. Растительность росла ровным слоем, словно подстриженная. За ней ухаживали три «садовника». Трое лесовиков, повесив на спину баллоны, обрызгивали растительный покров, неизвестным препаратом. Причем, они стояли, прямо, на этом газоне, никуда не проваливаясь. Еще, человек шесть, шли рядом с ними, с какими-то швабрами в руках и притрамбовывали обрызганную поверхность. Еще двое с длинной доской и уровнем, таскались, туда-сюда, проверяя горизонталь.

Образование было твердым. На ощупь, было похоже, на не до конца, затвердевшую губку. И, на вид, было похоже, на губку. Хорошо рассмотреть фактуру, не было возможности, потому, что «светлячки» группировались, возле работающих, а, там, где стоял командир экипажа, освещения не было.

– Не выдержит. – Озвучил свое мнение Николай Афанасьевич.

– Это, еще бересклетом не обработали. – Раздалось позади него.

– А! Кто?! – Шуганулся командир и, резко обернувшись, обнаружил, позади себя собственного, бортинженера. Рядом, с ним, тоже стояла женщина, только в годах. Видимо – сопровождение.

– Чего говоришь?

– Не до конца обработали, говорю. – Сказал бортинженер, обгладывая ножку птицы. – Еще крепить будут.

– Откуда, ты все знаешь? – Недовольно сказал Николай Афанасьевич.

– Да, вчера говорили. Сегодня, еще говорил, кто-то. Не помню. Кажется Вася Скороход.

– Ты бы поменьше с гражданскими общался.

– А, что?! Секреты они и, так знают. Чего – не пообщаться, с приятными людьми. – Весело сказал Петр Петрович, строя глазки, даме своего командира.

Командир, принял его ответ, за толстый намек, на обстоятельства, обиделся и отправился обратно к кораблю. Здесь он некоторое время дулся, а потом заснул, в своем шезлонге.

Спал он крепко. Проснулся, когда солнце встало высоко, и свет стал резать глаза.

Космический корабль, у него за спиной, довольно урчал, видимо радуясь возвращению к жизни. Это негромкое урчание, уже не напрягало. После сна, на свежем воздухе, эмоции, у Николая Афанасьевича, улеглись. Взамен нервному возбуждению пришла апатия.

Ему хотелось узнать, как обстоят дела, с наладкой оборудования, но было лень лезть в кабину, хотелось, есть, но не хотелось вставать, из удобного шезлонга. Он сидел и не думал, о том, что будет, когда они вернуться домой. Не думалось об этом, и все! Не думалось Николаю Афанасьевичу, о жене, не думалось, о детях. Было хорошо, сидеть, вот, так – не думая, на сколько тебя посадят, лет на двадцать пять или пожизненно.

Потом, с неба, раздался знакомый гул. Опытным ухом, Николай Афанасьевич определил, что приближаются вертолеты, числом не менее трех. А, раз летел, не один, то значит, у летчиков была определенная цель. Не банальная разведка. Нет. Цель была, какая-то конкретно – специальная. Николай Афанасьевич, не стал ломать голову, по поводу цели прилета вертолетного звена, и просто ждал развития событий.

Никто, вокруг, не обращал на внимания, на гул, с неба. «Лешаки» и «чебурашки» продолжали сновать, туда-сюда, как завороженные. Люди, занятые делами, иногда, досадливо, поглядывали вверх, но продолжали заниматься начатым.

Вертолеты, полетав кругами, по периметру стройки, вертолеты, вскоре вернулись к центру и зависли, где-то высоко. Потом одна машина стала снижаться. Николаю Афанасьевичу, ничего не надо было объяснять.

– Прилетели! – Недовольно подумал он. – Раньше, где были? Пиво пили?

Он поднял глаза к небу, затянутому дымкой.

– Впрочем, может, раздумают садиться. Земли, то не видно!

Машина продолжала снижаться и, наконец, зависла, на небольшой высоте.

– Точно – высаживают, кого-то. – Понял Николай Афанасьевич. – Теперь – конец! Все – по шпалам, по железной дороге!

Потом вверху, что-то бабахнуло. Сначала одиночным выстрелом. Потом началась, целая канонада! Снизу было видно, как за белесой пеленой, ярко полыхают вспышки разрывов.

– Въетконг – жив! – Крикнул, какой-то мужик, и окружающие громко заржали.

Когда обстрел прекратился, и вертолеты стали удаляться, Николай Афанасьевич, облегченно вздохнул. На душе стало светло и радостно. Для положительных эмоций, было несколько причин. Во-первых – улетели все три машины. Значит – никто не пострадал. Во-вторых – высадиться «нашим», не удалось. В трейтих….

– Впрочем – неважно! Черт – с ним, с третьим!

Для поднятия настроения, Николаю Афанасьевичу, хватило и двух первых причин.

Обсасывая поведение руководителя белорусской съемочной группы, с разных концов, Пархоменко и Котовский пришли к выводу, что оно вызвано завистью и, тем, что местные отрезаны от основного информационного поля.