Сергей Малицкий - Биение. Камни Митуту. Книга четвертая

– Народцу, я смотрю, собралось изрядно, но возьмем всех. Только уж пристраивайте лошадей, с ними никак.

– Лошадей заберут стражники Утиса, – послышался в ответ знакомый голос. – Сейчас прибудут, Фелис пообещал прислать.

Лава обернулась. К берегу подъезжали не менее полутора десятка всадников, и почти перед каждым сидел ребенок. Но самым удивительным было не то, что и всадники, и дети были одеты в доспехи, пусть и из кожи, и легкие. И не то, что ноги лошадей были замотаны тряпьем. И не то, что часть всадников была, судя по повязкам, ранена. А то, что все они были женщинами, даже девушками, исключая разве только злосчастную Телу и ее сестру – Бету.

– Мы раньше добрались, – спрыгнула на мерзлую землю Тела, придерживая сидящую на холке коня светловолосую девчушку. – Не скажу, что спешили, но гнали нас точно. К счастью, не потеряли никого, но кое-кто ранен. Ордынцы попадаются на тиренских пустошах.

– Что смотришь? – подмигнула Тела Джокусу и потерла перемотанное под жилетом тряпьем плечо. – Не видел раненую женщину? Увидишь еще много и скоро. А я вижу перед собой… – Она прищурилась: – Лаву Арундо, Литуса Тацита и Джокуса Верти. Не самая плохая компания. К вашим услугам, Тела Рудус. Со мной сестра Бета Краниум и двенадцать девушек помладше. Из Араманы, Аштарака, Раппу, Бабу и Хонора. Ну, и одиннадцать детей.

Лава стояла, оцепенев. Ненависть, которая схватила ее за горло при звуках голоса Телы, теперь стояла в груди колом. Но не потому, что она жаждала смерти виновницы гибели изрядного числа родных Лавы. Она стояла и смотрела на тех, кого еще лет пять назад видела только смеющимися и счастливыми. Теперь перед ней стояли строгие, уверенные в себе женщины, от каждого жеста которых исходила сила. И объяснением тому были маленькие дети.

– Лацерта, Ювента, Ламелла, Папилия, – бормотала Лава знакомые имена. – Долора, Вектура, Вивера, Вена, Ласкивия, Табула, Ноксия, Деценсия…

– Как вы делили детей? – спросил Литус. – Вас четырнадцать, а детей одиннадцать?

– Бросали жребий, – усмехнулась Тела. – Конечно, собственные дети не разыгрывались, но у некоторых их по двое. Кстати, вон твои племянники – Бонус и Каламус. Вот они были нарасхват. Богатыри! Своих-то еще не завел в долгих странствиях?

– Собираюсь, – ответил Литус Теле, заставив Лаву стиснуть зубы, и обернулся к кораблю: – Как тебя зовут добрый человек с черным лицом?

– Моллис, – расплылся в улыбке великан. – У нас все с черными лицами, кроме одного доброго малого, что как раз теперь тянет улыбку на капитанском мостике. Его кличут Шупой. А еще одного – моего помощника, который как раз теперь сверкает зубами на корме, зовут Шиару. Остальные ребятки сейчас помогут вам погрузиться, правда…

Великан почесал затылок.

– Что тебя не устраивает? – крикнула Тела.

– Все, – признался великан. – Но больше всего эта погань над головой и по берегам. Впрочем, еще увидите. Давненько я не возил женщин и детей, ну да ладно. Добро пожаловать на борт. Не медлите!

Деревни стояли пустыми. Снег постепенно заносил все, селения не казались брошенными, но ни между домами, ни между овинами и навесами для сена не было ни одной стежки, ни одного следа. Ни из одной трубы не поднимался даже слабый дымок. Люди исчезли, угнали скот, не забыли даже собак и кошек, закрыли двери, ставни и не оставили следов. Хорошо еще, что снег заносил и следы отряда, в котором, под началом молодого герцога Эксилиса Хоспеса, закутавшись в кирумские плащи, двигались Игнис, Брита, Бибера и значительная часть молодого поколения королевского дома Утиса – Аментия, Фестинус и Серва. Двигались теперь днем. Куда-то пропали и порождения Светлой Пустоши, за три дня пути на север не встретилось ни одной. И даже небо, казалось, не сулило опасности. Низкие серые облака не исторгали ничего, кроме снега. Будто бы таяла и гнусь за спиной. Что-то гнетущее оставалось только на западе, в стороне Бараггала, но там ничего нельзя было рассмотреть, горизонт тонул в снежной круговерти. Игнис смотрел по сторонам и не мог поверить, что он потратил со спутницами почти две недели, чтобы пробиться к югу через черную равнину, и вот равнина побелела и стала свободной. И только Аментия с каждым днем становилась мрачнее и мрачнее, как будто отряд шел не по оставленной людьми равнине, а по усыпанному трупами полю брани. И ночевки в покинутых людьми избах, в которых зачастую даже пища в горшках не успела покрыться плесенью, только добавляли ей беспокойства.

– Не знаю, – мотала Аментия головой, – люди ушли. Случилось что-то. Что-то похожее на белый мор, но нет ни трупов, ни останков. Я бы почувствовала. Что-то новое. И еще более страшное.

Туррис то и дело прикладывала пальцы к вискам, но тоже ничего сказать не могла.

Утром четвертого дня на востоке сначала показался шпиль цитадели Ардууса, а затем и стены. Отряд держался в стороне от большой дороги, благо снег не успел навалить выше колена, но один из ветеранов-кирумцев заметил, что если морозец ночью ударит, придется выходить на тракт, иначе лошади порежут ноги о наст.

– Как бы на тракте не оказалось то же самое. Если он также завален снегом, то какая разница, где держать путь? – задумался Эксилис и посмотрел на Игниса. Молодой герцог Кирума часто посматривал на наследника лаписской короны, как будто искал совета у принца, но никакого совета Игнис дать не мог. Все, что он понимал, так это то, что движется на север, туда, где осталась его жена и маленькая девочка Ува. Конечно, если они все еще там. О том, что Алиус Алитер погиб, он уже знал, и тревога переполняла его. Что касается пожелания Сина, чтобы один из камней был на севере, то об этом Игнис думал меньше всего, враг был со всех сторон, и где бы принц ни оказался, судьба не сулила ему ни надежного укрытия, ни спокойствия. И при всем этом он отчетливо понимал, что рано или поздно окажется у Бараггала, и именно туда притягивался его взгляд. Однако Бибера смотрела в другую сторону. Вскочив ногами на седло, она вглядывалась в сторону Ардууса:

– Ни одного стражника на стенах, – покачала она головой с той же тревогой, которая звучала в любом разговоре на этом пути. – И на цитадели. И факелы не горят. На углах главной цитадели при Пурусе даже днем горели четыре факела. Не могу поверить, что императором стал Зелус. Вот уж с кем я не ладила никогда, даже с Церритусом можно было разговаривать.

– Я не могу поверить, что ты что-то видишь на таком расстоянии! – удивился Аменс. – Отсюда до стен почти пять лиг!

– У нашей подруги много талантов, – натянуто улыбнулась Брита. – Однако ее зоркость вселяет в меня тревогу. Если она способна что-то разглядеть на таком расстоянии, значит, и кто-то может увидеть нас. К тому же…