Светлана Желейкина - Практика обладателей дара. Выбор пути

Елизавета помнила сочувственные взгляды собравшихся людей из Комиссии. Помнила, как кричала навзрыд Катрина, мать Валеры. Как ругался его отец, что «всех их уничтожит». Помнила, как она сама кричала, что они все врут и ее муж жив! Все эти слова, крики второй день колоколом били в ее голове.

«Ты не мог, не должен. Ты живой. Я верю! Я знаю!

Ты не мог, не должен. Ты живой! – она повторяла себе это без остановки и гнала машину». Стрелка спидометра перевалила за сто. На трассе не было машин. Ни один в здравом уме не поедет в такой ливень и при такой грозе.

Ни один!

А она гнала машину на полной скорости.

Сбросила в нейтраль, поворот рулем, занос…

Поворот, тормоз… занос…

И машина встала ровно у обочины.

Вдох. Выдох. Выравнивала дыхание и ощущала желанный адреналин в крови.

Хотела улететь в кювет?

Нет! Хотела почувствовать именно этот адреналин.

По щекам текли слезы, глотая их, она смотрела вперед и видела «ничего».

Почти год назад в такой же ливень. Они вместе с Валерой гнали машину, и он показывал ей управляемый занос на мокрой дороге. Она визжала от страха. Он смеялся над ней, а когда остановилась машина ровно у обочины. Он попросил ее пересесть к нему на колени, прямо на водительское сидение. Да, тесно…

Он показал ей при стоящей машине, как правильно крутить руль. На какой счет, делать какие движения. Он показывал ей, а сам держал ее руки своими и крутил руль. Потом он просто взял ее руки вместе со своими руками, и обнял крепко, крепко. Он терся носом об ее спину, откидывал длинные волосы и целовал в шею. Мурашки. Он еще крепче сжимал ее в своих руках. И говорил то, что она никогда никому не расскажет…

«Ты не мог так поступить со мной. Не мог…»

Она помнила, как они перебрались назад. Снаружи ливень, сверкала молния, и грозно гремел гром. А они в теплой машине принадлежали друг другу. Эта машина хранит его запах. А водительское сидение все еще пахнет его духами…

«Я не верю. Это не правда. Ты не мог. Не мог здесь меня оставить одну! А сам уйти. Я не верю! Валера…

Мы же Одаренные! Мы сильные и выносливые. Живучие! Нас сложно убить!»

Почему мы не можем часть жизни подарить другому, тому, кого по – настоящему любим. Или свою жизнь разделить пополам и отдать родному человеку. Чтоб прожить столько же, сколько и он и умереть в один день. Или хотя бы иметь пять минут сказать как мы любим, успеть попрощаться… Несбыточность и глупая утопия.

Боль ядом разливалась по венам, а душа металась в агонии.

«Зачем, все это, если тебя не будет рядом?!»

Она помнила яркий луг и цветочную поляну, где Валера высоко поднимал и подкидывал Глорию. Дочь смеялась и первый раз сказала «Папа». Помнит, как они играли в снежки, плавали вместе в бассейне, бегали по зеленой лужайке возле их дома, играли в игрушки все вместе на ковре. Как пили чай, когда дочка засыпала, и говорили о втором ребенке…

«Ты обещал!»

Она всхлипнула. Телефон звонил без остановки.

Мама, папа, свекровь, свёкор, Вероника, Максим, Виктор, снова мама, папа, свекровь, свекор, Елена… и так несколько раз.

«Я не хочу… Слышите?! Не хочу вам отвечать. Никому. Не хочу!

Я хочу, чтобы позвонил ОН!»

Ее мать убили, когда она была еще ребенком. Кричали над пепелищем:

– Убили ведьму!

Радовались и бесновались.

Она стояла в стороне, опираясь на дерево, крепко прижав руку ко рту, сдерживала рвущиеся наружу рыдания.

Слишком поздно…

Утром, когда мама решила пойти в деревню, продать лечебные травы, а на вырученные деньги купить еды, Тина ослушалась мать. Она сбежала из дома, в лес. Ласковое солнышко светило ярко, почти по-летнему, но в лесу было свежо. Утомившись, набегавшись и нарезвившись вдоволь, она легла возле ствола дерева, уверенная, что сейчас отдохнет немного и встанет. И уснула.

Проснулась от запаха гари. Испугавшись, оглянулась вокруг. Из-за деревьев в стороне, где стоял их с мамой дом, по небу шел черный дым. Со всех ног она побежала туда.

Дом уже догорал. Она слышала крики людей, которые радовались своей «победе над ведьмой», слышала, что теперь ищут дочь… «чтобы убить и спасти мир от еще одной ведьмы».

Она с трудом помнит, как бежала по лесу, спасаясь от обезумевшей толпы. Сознание разрывалось от дикой нестерпимой душевной боли, сердце бешено колотилось, рыдания рвались наружу.

Непонимание.

За что?

За что убили ее маму?

За что хотят убить её?

Она с рождения помнит, как мама помогала людям. Лечила больных детей и взрослых, помогала женщинам в родоразрешении. Лечила домашний скот.

И почему вот так люди «отблагодарили» её мать?

Теперь ей негде жить, нечего есть. Некуда идти…

Жизнь потеряла смысл. Зачем ей жить? Ради чего? Ради кого?

Ноги больше не желали слушаться, и она без сил упала на землю. Все ее тело саднило от многочисленных царапин травы и веток. Она перевернулась на спину и смотрела. Небо!

Высоко, высоко, там будет легко!

Разодранные ноги привлекали запахом крови диких зверей. Она знала это.

Шорохи слышались. Она из последних сил хотела привстать. Ей хотелось со смертью встретиться лицом к лицу. Но не смогла.

Прямо над лицом волчья морда. Глаза в глаза.

– Убей меня!

Волк отвел взгляд и отошел к ногам.

Она не хотела чувствовать, что дальше будет.

Тина проснулась, когда первые лучи солнца отблеском легли на её лицо. Теплым боком, прислонившись к ней, лежал волк. Она вздрогнула всем телом. Он поднял морду, встал на передние лапы и посмотрел на неё.

– Зачем ты оставил меня живой? – сказала она осипшим голосом.

Он поднял задние лапы, обошел ее слева, поднял с земли мертвую птицу и положил ближе, прямо к ее лицу.

Она научилась жить в лесу. На первое время сделала себе из веток спальное место на высокой пушистой ели. Научилась выживать среди диких зверей. Научилась делать хороший лук, стрелы, чтобы убивать птицу и зайцев, научилась добывать чистую воду. Питалась так же травами, грибами, ягодами, собирала коренья. Ее нежелание жить сменилось жаждой во чтобы то ни стало остаться в живых.

Сначала она не понимала, почему волк ее оставил в живых. Но он слишком часто смотрел в ее глаза, и она вспомнила…

За год до беды, когда ещё мама была жива, Тина пошла к заводи набрать ведро воды. Но как только она подошла, услышала, как внизу жалобно повизгивая скулит щенок, пытаясь выбраться из воды. Она бросилась его спасать, прямо в платье, зашла по пояс в воду. Но когда вышла на берег и посмотрела, то поняла, что это не щенок, а маленький волчонок. Он лежал, не шевелясь, и дрожал всем своим маленьким тельцем. Сердце ребенка сжалось. Она побежала домой, продолжая держать на руках волчонка, забыв про ведро.