Максим Глуховцев - Атрибуты всевластья. Путь Альфа-организатора

Только вершины гор успели окраситься пламенем зари, как воздух спокойный и умиротворенный, вздрогнул как густой кисель, потревоженный ударами большого гонга.

БАМ-БАМ-БАМ.… Три удара словно пробудили этот расположенный высоко в горах монастырь. Он перекрывал ущелье массивными стенами и делался неприступной крепостью, так как с других сторон был защищен природой в виде резко обрывающихся в пропасть отвесных скал.

На небольшом каменистом дворике начали собираться обитатели монастыря.

В середину, отделившись от толпы, вышли тринадцать монахов. Они предстали, как было видно перед своими наставниками поклонились им, потом поклонились в остальные стороны и выстроившись вереницей неторопливо отправились через строения монастыря в сторону возвышающихся величественных в своей первозданной красоте гор. Их путь пролегал, среди каменных утесов и редких низкорослых деревьев, которым было трудно существовать на такой высоте, изгибаясь вереницей, группа двигалась к вершине по склону этого каменного массива.

Вечер.

День был суетливый, много людей сегодня совершали свои покупки. Сами понимаете, что это общение, тет-а-тет, сильно, в достаточной степени прополоскало мою нервную систему, хотя, я, конечно же знал на что иду, устраиваясь на эту работу. И как обычно в конце рабочего дня, это время для продавца-консультанта словно праздник, становиться затишье в магазине, прекращается деятельность, он продавец превращается в обычного человека и.… Оглянувшись на затихший магазин, я повернулся окинув взором вечерний Ставрополь, отправился на остановку. На улицы уже опускались вечерние сумерки. Незаметно для себя погрузился в свои мысли, и, не заметив как, я, уже покачиваясь, подъезжал к своей остановке.

Вышел не торопясь, направился по погрузившейся в сумерки улице в сторону своего дома. Стояла осенняя сырая теплая погода, какой свежий воздух, наверно очищенный влагой, он проникал сквозь открытые мною широко ноздри, которыми я его жадно поглощал. Двигаясь по улице, я словно плыл среди листьев, уже успевших слететь с осиротевших деревьев. Шаркая, заставлял их разлетаться в разные стороны, словно корабль, движущийся в море спокойствия. Шурша, они омывали меня, мой внутренний мир, непонятным, но таким близким для моего состояния усталости, прикосновением мысли о солнечных радостных ваннах, которые они успели уже принять, теперь радостно разлетаясь, говорили мне, шептали. Нет, это не заставляло унывать наоборот это заставляло приблизиться к вечности, понять ее суть, от этого вся суета, которая была, и которая будет, становиться простой и понятной и такой мимолетной.

Приближаясь к дому, я задержался, после такого соприкосновения с вечностью, мне уже не хотелось идти домой, опять суета, нарушит мое спокойствие. И вместо того чтобы зайти в свой подъезд, я остановился и осмотрел двор. По осыпавшимся ступеням, я, нащупывая их ногой в темноте, поднялся, чтобы увидеть звезды, которые уже должны были загореться на вечернем небе. Во дворе у нас два уровня, на втором есть трава и с него открывается небо, туда и потянуло меня мое состояние гармонии. Я отправился вслед за ним, не сомневаясь ни на мгновение. Песок слегка поскрипывал, попавши между ступенями и моими подошвами. Я взошел на верхнюю площадку двора, вышел на зеленую, живую траву, полную, какой то светлой энергией, и развернулся, посмотрел вверх на звезды. Разведя руки в стороны, пытался собрать как можно больше этой бесконечной информации, скрытой в глубине космоса. Мне стало радостно и свободно, я улыбался звездам, они улыбались мне, а одна даже подмигнула. Она как будто приглашала окунуться в эту бесконечность. И я вытянул руки, как будто вот сейчас окажусь рядом, я ответил ей да я хочу к тебе и… звезды исчезли.

* * *

Из-под пелены дождя раздался дикий рев, – Черт возьми, – сбоку от Ангра один из воинов прикрывая глаза от хлещущего с неба дождя, пытался увидеть хоть что-нибудь сквозь эту водную завесу, – неужели это огр, но как он мог быть среди этих тварей, они обычно враждуют друг с другом. На возглас, в образовавшейся тишине, громко топоча обитыми сталью ботинками, прерываемой только шелестом дождя, прибежал капитан Рахр.

– Какой еще огр, ты что сбрендил, да чтобы для захвата, гоблины объединились с ограми, – но капитан еще не успел договорить, потому что совсем рядом прямо за оградой раздался рычащий гортанный рев.

Треск, и удар от которого стоявших на помосте воинов отбросило в разные стороны, Ангр как во сне падал в яму пустоты, и, удар оземь.

В глазах мерцая плыли круги, кто-то жестко схватив тащил его за руку. Это был Рахр.

– Где мой меч? Я буду сражаться, – пытаясь встать Ангр крутил звенящей головой из стороны в сторону.

– Поздно, отступаем, – перекрикивая стоящий вокруг гвалт орал Рахр, тут же развернулся и рубанул набегающего на него гоблина, разрубив его пополам, куски гоблина разлетелись по сторонам, – вставай, уходим, битва проиграна. Были слышны крики воинов двигающихся вдоль домов, крики гоблинов усилились, потому что они приближались.

Ангр переведя дух, вскочил на ноги.

– Что произошло? – спросил он, напрягая голосовые связки.

– Ты понимаешь что это? – орал Рахр, – это же не какой-то отряд гоблинов, это вторжение, это армия! – его голос прерывался от сбившегося дыхания.

– Что? – хотел переспросить Ангр, но из-за завесы дождя хлещущей с неба, появились силуэты гоблинов, меч где-то валялся, выпав из руки, когда он словно тюфяк брякнулся с помоста, пронеслись у Ангра мысли в голове, сзади торчал из пня топор колун, с длинной дубовой рукоятью. Ангр почувствовал, как мимо него пронеслось лезвие зазубренного ржавого мокрого от дождя меча. И что есть мочи рванул к топору, за спины товарищей, со всех сторон сбегались воины гарнизона, новоприбывшие и уже бывалые в боях.

Рахр отдавал команды, отрывистым и уверенным тоном. Ангр вырвал топор сильным рывком, упершись в пень ногой, освободившийся пень покатился в сторону.

Шестеро бросилось в сторону конюшен, четверо к главным воротам гарнизона. Ангр понял, что битва уже проиграна. Его обуяла злость. Он дико закричал, переполнившись клокочущей в груди яростью, воины услышали его и даже расступились, Ангр вращая над головой тяжелый колун, врезался в толпу гоблинов. Сразу троим, снес головы раздробив их самодельные костяные шлемы, кровь хлестнула в стороны. И началось, медленно отступая, он рубил и рубил, как недавно дрова, ломая ребра, руки, ноги.

– Отходим, отходим к воротам, иначе нас окружат! – Кричали друг другу воины. Все бросились к воротам, отбиваясь от наседающих и визжащих от радости предвкушения близкой победы, гоблинских рож. К воротам сбегались с разных сторон воины, было несколько женщин, даже несколько детей, – отходите за ворота, – командовал Рахр, – Ларх, бери уцелевших веди к Северному селению, предупреди их, и отправь весточку, СКРА должен быть извещен о произошедшем прорыве.