Алиса Янбикова - Хроники Кортона

© Алиса Александровна Янбикова, 2019

ISBN 978-5-4496-3926-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Город Кортон, 1256.

Палящее солнце и легкий ветерок. Две фигуры выходят из леса, направляясь в сторону большого города. Сегодня праздник, ярмарка и куча народа. Эти двое – отец и маленькая дочь, что заливается смехом от сказок отца. Они счастливы и лучше быть не может, но лишь на первый взгляд. За широкой улыбкой отца – бесконечные страх и тревога, ему так и хочется подхватить малышку и обежать, но уже слишком поздно, они входят в город.

– Папа, смотри какие шарики над нами! – восхищается рыжеволосая девочка 6 лет, указывая вверх.

– Да, Элджери, просто чудо. – с еле заметной улыбкой отвечает отец, убирая со лба светлые волосы и ища взглядом в толпе своего старого друга.

– Клоун! Папа, смотри! Клоун! – визжит от восторга Элджи, но на это мужчина даже не реагирует, а молча ведет дочь вперед.

Площадь заполнена людьми: всюду шум, крики, хлопушки, аромат различных вкусностей.

Кирану удается пробраться к фонтану, что стоит в центре площади, и усадить туда дочь. Он полностью окунает свою голову в фонтан, дабы немного освежиться и успокоиться, но это не помогает. Почти полдень, скоро все и свершится. Блондин вздыхает, доставая из запазухи футляр с красивейшим ножом ручной работы.

– Элджи, милая, посмотри на меня. – ласково призывает ребенка отец, а глаза девочки тут же останавливаются на занятной вещице. – Этот нож я дарю тебе, он твой.

– Мне? Правда?! – удивилась Элджери, ибо до этого отец даже подержать его почти никогда не давал.

– Да. Мой отец, твой дедушка, подарил мне его, когда я был чуть старше тебя. Он тогда сказал, что он волшебный и будет мне помогать. Теперь я отдаю его тебе.

– А как же ты, папочка? – все еще не понимала рыжеволосая малышка.

– Мне… Больше не пригодится. Я хочу, чтобы у тебя всегда было что-то, что напоминает обо мне. Обещай, что не потеряешь, а? – глаза Кирана заблестели от накативших эмоций.

– Хорошо, папочка, я обещаю. Почему ты плачешь? Тебе жалко отдавать ножик? На, возьми обратно, я потерплю. Только не плачь! – стала утешать отца малышка, крепко обняв за шею.

В этот момент в толпе появился старый друг Кирана, которого тот так долго ждал. Это был монах Себастьян, в молодости тоже огненно-рыжий и безбашенный, который стал Кирану не только учителем, но и почти что отцом. Юный Киран Видлин потерял родителей, когда на деревню напали войска Бэдлера – черные вороны. ему тогда было всего десять. Вороны пришли ночью, сжигая и убивая всех на своем пути, они не щадили никого, был хаос, люди в страхе разбегались кто куда. Тогда то мать Кирана и приказала ему бежать по тайному подземному ходу, что был у них в доме. Этот ход вел в центральную церковь Кортона, в которой и служил еще молодой Себастьян. Священник укрыл мальчика у себя, обещая с утра отыскать его родителей. но не нашел ничего, кроме трупов и пепелища. С тех пор Киран остался на попечение церкви, а Себастьян со своей подругой монахиней Маргарет заменили ему родителей.

– Наконец-то ты пришел! – обрадовался Видлин, обнимая отца.

– Торопился как мог, Киран, прости. – ответил священник, переводя взгляд на девочку. – Ты уверен, что поступаешь верно? Не передумал?

– Нет, Себ, я решил. Надо закончить с этим. – твердо настаивал блондин.

– Киран, сын мой, пойми, что это очень глупо. Подумай об Элджери!

– О ней то я как раз и думаю, отец. Я и так сотавил ее без матери из-за чертовых воронов! Я не могу больше скрываться и прятать ее, я не хочу больше выходить только как запуганный зверь под покровом ночи! Если я сейчас решусь, то точно смогу обезопасить Элджи и вас с Маргарет.

Мужчины замолчали, глядя на празднества вокруг. В толпе они стали замечать солдат из гвардии Бэдлера, а также других своих друзей. Все были мрачны и угнетены, понимая, что идут на смерть.

– Ежели твое сердце велит тебе поступать так, то я не могу препятствовать. Ты всегда был решителен, я не смею тебя держать. Да благослови бог твою душу! – печально вздохнул Себастьян.

– Спасибо, отец, спасибо. Главное – не потеряй мою дочку, она последнее, что у меня осталось.

– Как когда-то я вырастил тебя, так и сейчас я позабочусь о твоей дочери. – спокойно ответил монах, а Киран лишь

крепко обнял старика. Раздались горны и часы пробили полдень. Пора.

– Время пришло. – тихо ответил Видлин и подошел к дочери. – Элджери, крошка!

– Ты больше не плачешь, папочка? – прожигая отца изумрудными глазами, спросила девочка.

– Нет, милая. Я просто хотел сказать, что… Я, я тебя очень люблю, Элджи. Ты у меня самая лучшая девочка на свете.

– Я тоже тебя люблю, папочка. Ты самый-самый лучший! – ребенок взвизгнул и еще крепче сжал отца за шею. Киран жадно вцепился в дочь, гладя ее по завивающимся волосам, осматривая ее бледное конопатое личико. Вновь прозвучали горны. Время пришло, Бэдлер – черноволосый и смуглый со шрамом на правом глазе – появился на площади.

– Мне пора, Себ, береги ее. Элджи, папе нужно уйти. Слушайся Себастьяна!

– Но куда ты, папа?! – недоумевал ребенок.

– Мне правда надо уйти, так будет лучше, малыш!

Киран с другими своими товарищами кинулся в толпу в сторону Бэдлера. Завязалась драка, началась паника и толкучка.

– Уводи ее, Себ! Уводи ее! – слушался издали голос Видлина.

Священник подхватил ребенка, укрывая его своим плащом, и побежал прочь с площади.

– Папа! Папочка! – громко кричала уже плачущая девочка.

– Все хорошо, все в порядке! – успокаивал ее Себастьян.

– Папа! – вновь звала его Элджи.

«Прости меня, господи, прости!» – мысленно отвечал отец маленькой дочке. когда его скрутили, увозя в неизвестном направлении.

– ПАПА!…

Ответа не последовало. Все стихло. Это был последний раз, когда Элджери видела отца, а отец Элджери. Они разъединились навсегда.

Леса Кортона, 1257

Вечерние сумерки. Двое поспешно бегут через лес, то и дело оглядываясь назад. Страх. Мужчина что есть сил тянет женщину за собой. Надо спешить.

– Микахэль! Погоди, я…Я больше не могу бежать! – взмолилась девушка, пытаясь отдышаться. Она была необычайно хорошо собой: черные как смоль волосы, синие как океан глаза и бледная-бледня кожа, словно первый снег. Сейчас ее щеки были красные от уже долгой беготни, ноги болели от бега, а руки уже слишком устали нести маленькую дочь.