Александр Свистунов - Жернова времени

В тот день бог-осёл надменно взирал на жрецов. Ничто не дрогнуло на его лице, даже когда Мемфис топтали, словно коровью лепёшку, когда грабили храмы, насиловали знать, сотнями казнили пленных египетских солдат. Артаксеркс приказал и впредь поклоняться ослу, а сам двинулся дальше – опустошать страну, преследовать бежавшую армию фараона Нектанеба.

И вот – бог с головой свиньи.

Артаксеркс подозвал к себе визиря.

– Что говорят жители? Как называют своего бога?

– Мы не понимаем их языка. Жестами они показывают, что свинью принесло ветром.

– Ветром?

– Ну да. У них вообще всё связанно с ветром. Показывают, что и в груди у них ветер.

Артаксеркс нахмурился.

– Возьми двоих, а лучше троих, и вскрой им грудь, – приказал он визирю. – Если там ветер, то я напрасно топчу эту землю.

Царь направился обратно, едва не обгоняя собственную охрану. Он всегда чувствовал себя уязвимым, если чего-то не понимал, а когда разобраться не получалось – непонятное подлежало уничтожению.

Персидские маги предрекли, что в период его правления будут обильные урожаи и не менее обильные казни. Как обстояло дело с урожаями, Артаксеркса волновало меньше всего, а вот относительно казней – кажется, предначертанное сбывалось. Головы покидали плечи так же легко и естественно, как птицы вспархивают с веток. Артаксеркс правил железной рукой. Он полагал, что приближённых надо держать за незаживающие раны. Так надёжнее – надевать узду прямо на кровавое мясо.

Артаксеркс убивал многих, вместе с тем он держал 366 жён и наложниц (по одной на каждый день, и несколько запасных, на случай болезни), которые беспрестанно рожали, уже подарив полторы сотни детей. Иногда царю казалось, что он только этим и занимается – уводит ненужных людей из мира и приводит новых, которым дарован шанс сделать что-то стоящее. Жизнь и смерть вращались вокруг него.

Окунувшись в прохладу шатра, Артаксеркс вновь ощутил усталость. Он глотнул вина, брезгливо отогнал слугу с фруктами и опустился на застеленное барсовой шкурой ложе. Отдохнуть, проспать остаток этого безумного дня, а утром покинуть странный город.

Когда он проснулся, уже смеркалось. Ветер приносил с пустыни запах гари.

Узнав о его пробуждении, явился визирь. В руках он держал серебряное блюдо, на котором замерли четыре человеческих сердца – блестящие, освобожденные от ненужной плоти. Казалось, они прекратили биться только сейчас, завидев персидского властелина.

– Зачем ты притащил их сюда? – спросил Артаксеркс, зевая.

– Мой господин, ты велел узнать, что в груди у этих людей. Я узнал.

Визирь поставил поднос на ковёр и как-то испуганно скосился на царя.

– В общем-то, сердца как сердца, ничего особенного, – сказал он. – Кроме одного.

– Что с ним?

Визирь поднял одно из сердец и раскрыл, как надрезанный персик. Внутри красной плоти что-то блеснуло. Артаксеркс пригляделся. Перед ним был наконечник стрелы, с коротким обломком древка.

– Он был живой, когда его убивали? – спросил царь у визиря; в этой ситуации вопрос не прозвучал глупо.

– Да, он жил с этим.

Царь поводил челюстью. Что за странный город? Бог-свинья, принесённый ветром. Обломок стрелы в сердце… Тревога зашевелилась внутри Артаксеркса. Когда-то давно он видел такие стрелы. Кажется, на Крите или в Финикии. Точно! Войско восставшего финикийского сатрапа отбивалось такими стрелами. Этими же стрелами персы казнили поверженных мятежников.

– Вскрой ещё восемь человек, – хмуро приказал Артаксеркс. – Посмотрим, что отыщется. А на рассвете мы выдвигаемся. Подальше от этого поганого места.

Армия персов продвигалась дальше, почти не встречая сопротивления. Это были благодатные для разбоя места, населённые глупыми, порою даже умалишёнными людьми.

– Кому нужны колонии, где население пять раз подверглось разорению? – возбуждённо говорил Артаксеркс визирю. – Надо двигаться дальше, где люди не привыкли к борьбе, где им не претит быть рабами.

Всё реже попадались следы Нектанеба и его союзников. Где же храбрые египтяне? – грустно усмехался про себя Артаксеркс. – Где потомки Геракла? Они сгинули или позорно вернулись на родину к жёнам и очагам!

Города на пути встречались редко, только мелкие поселения или жалкие деревушки, в которых едва хватало пропитания персидскому войску. Один из полисов оказался наполовину разрушенным – видимо дело рук отчаявшегося Нектанеба. Все жители бежали, только два голых старика сидели на площади и играли в малопонятную игру с камешками и палками.

Артаксеркс мрачнел с каждым днём. Отсутствие врага наводило на него тоску, он чувствовал себя затупленным мечом, ржавеющим в ножнах.

Однажды из впередиидущего гарнизона сообщили о стычке с небольшим отрядом. Царь осмотрел пленников. Это были жалкие воины с кожаными щитами, с маленькими, едва ли не детскими мечами и с такими же детскими лицами. «Похоже, что великие битвы остались в прошлом, – подумал Артаксеркс. – Дальше лишь бремя всевластия и пустота».

– Не пора ли нам возвращаться, мой повелитель? – смиренно спросил визирь. Знает, гиена, когда и что сказать.

– Нам нельзя возвращаться, – Артаксеркс положил руку ему на плечо. Визирь испуганно замер – ещё бы, царь никогда такого не делал.

– Скажу тебе нечто очень важное, – продолжил Артаксеркс. – В главном храме Мемфиса я спустился в Святая Святых. Ты об этом не знаешь. Я общался с Бессмертным жрецом, слушал его предсказания.

– Бессмертным жрецом? Так он существует? – визирь почти перешёл на шёпот.

– Да. И он предрёк мне позорную смерть по возвращении. Сказал, что моё тело будет скормлено кошкам, а из костей сделают дверные рукоятки. Представляешь? За них будут хвататься все подряд!

– Что же делать?

– Идти вперёд, не останавливаться. Милость Ахура-Мазды поможет мне расширить границы мира. Я буду побеждать, а неприступные стены полисов обратятся пылью под ногами. Ничто не остановит меня. А когда я завоюю весь мир, я вернусь в Мемфис и убью Бессмертного жреца. Я займу его место.

Уже давно не было вестей от остального войска. Двенадцать дней назад гонцы доставили послание от евнуха Багоя. Его армия поднялась вверх по Нилу и устремилась вглубь континента. Три дня как они должны были встретиться, но не встретились. «Где носит евнуха, что с ним произошло? – думал Артаксеркс. – Или что-то произошло с нами?»

Однажды утром небо просыпало снег – такое Артаксеркс видел лишь однажды, в детстве, на берегах Гурзема 1 1 Каспийское море. . Царь протянул ладонь и поймал несколько снежинок. Сердце тронуло щемящее чувство, он вспомнил покойного отца. Когда тот скончался, Артаксеркс почти год держал его смерть в тайне. От имени своего отца он рассылал письма в разные концы державы. Во всех посланиях содержалось одно и то же – предписание принять Оха в качестве царя. Его, а не остальных детей.