Мария Новик - Дар лунного грифона

Кстати, маму зовут Одри. Одри Грифрайс – седовласая красотка покруче Дженнифер Энистон, с идеальной фигурой и приятным ровным голосом. А, забыл про родимое пятно, достаточно странное, хочу сказать. На запястье Одри голова грифона в треугольнике. Я тысячу раз спрашивал её, почему она называет татуировку родимым пятном или отметиной рода, но она уверенно увиливала от ответа. Что ж, её желание молчать я уважаю, сама потом расскажет.

В последний раз, попытавшись выяснить причину появления этой отметины, чтоб её, я довёл мать до слёз. С чего она заревела, я не знаю. Я разозлился и уехал после неудачи с «допросом с пристрастием». А когда вернулся, то она лежала на диване, укутавшись в покрывало, и плакала. Тысячу раз себя за это клял, даже перед зеркалом отборно матерился, наказывая самого себя за то, что позволил такое обращение с единственным родным человеком. А когда закончил процедуру самобичевания, то сделал расслабляющий чай с мелиссой и лимоном для мамы.

С тех пор тема татуировок для меня закрыта. Так же, как тема волос, цвета глаз, ну и всякой ерунды, которую я тоже обещал не выпытывать. Вам знакомо ощущение, когда нельзя, но хочется? Во-от… У меня уже буквально язык чешется снова начать спрашивать на эту тему, но я дал слово. А обещание, знаете ли, дороже собственных желаний.

– Поспи немного, ещё рано, – сказала заботливо мама. Она продолжила помешивать тесто в чашке, разворачиваясь и уходя по коридору на кухню.

Я откинулся на подушку, рвано выдохнув. Сна словно и не было. Не видать мне ни красотки, ни офигительной ночи, пусть даже и не реальной. Продолжая пялиться в потолок, я размышлял.

У меня есть всё, что только можно пожелать. Дом неподалёку от самого популярного пляжа Америки, крутая тачка, деньги, обожаемая работа, которая и приносит доход. Нет только девушки. Странно, да?

Обо всём по порядку. Раньше мы с матерью жили в Санта-Монике. Загруженные пробками улицы, маленькая квартирка на третьем этаже, пособие по безработице… Теперь вспоминаю это, как страшный сон. Жизнь в не самом благополучном районе города, где тебя всё время норовят ограбить или убить, сейчас кажется чем-то немыслимым. А тогда это было ужасной действительностью для меня и матери.

Сейчас мы живём в роскошном доме, купленном в кредит пять лет назад. В гараже стоит новенький фиат, который я приобрёл не так давно. Все проценты, как за машину, так и за дом, я выплатил. Но неприятности меня нашли, словно они не эфемерные явления, подчиняющиеся законам случайности, а гончие псы, которые шли по следу из самой Санта-Моники. Через неделю, после закрытия договора с банком, Одри вызвали в полицию. Они два часа допрашивали её по поводу моей зарплаты, места работы и возможных связях с террористами.

Я рассказываю матери всё, что происходит со мной на работе и после неё. Она даже несколько месяцев работала на прогулочном катере официантом, разносила напитки. В общем, она знала, чем я занимаюсь. Катаю по волнам богатых туристов, за что они бывают крайне щедры.

Ещё пару недель спустя полиция явилась с ордером на обыск и перевернула весь дом в поисках наркотиков, денег и взрывчатки. Откуда первое и последнее у меня могло быть, я сам не понял, но раз они ничего не нашли, значит, этого и не было. Расспросы и предъявления обвинений нашей семье продолжались. Но ничего не найдя, чтобы посадить за решётку успешного рулевого и его заботливую мать, которая, кстати, в данный момент работает в детском бассейне инструктором по плаванию, копы угомонились, и с тех пор мы живём спокойно. Что они вообще хотели, я так и не допёр. Либо я тупой, либо они завидуют моему окладу. Но расплачиваюсь теперь я исключительно кредиткой, чтобы снова не навести на себя гнев полиции.

Девушки у меня нет уже давно. Она меня бросила. Почему? Я не знаю, потому что она сделала это подло и неприятно – по телефону.

Однажды утром я проснулся и привычно потянулся за телефоном. Моё внимание привлекло SMS-сообщение от Линды. Она каждое утро писала «Привет, Арти. Люблю тебя» или просто присылала смайлик с поцелуем. Но сегодня… Я смутно помню, что там подробно было написано, но единственное отпечатавшееся в мыслях до сих пор вспоминаю с содроганием. «…Я ухожу от тебя. Прощай» – последние слова сообщения, которое она посмела отправить, запросто лишив меня самых лучших моментов в жизни.

Мы с Линдой встречались больше года, она всегда была милой и очаровательной, не замечал за ней я ни подлости, ни непристойного поведения. После злополучной SMS я несколько раз звонил ей на мобильный, но ответом мне служило «Номер не обслуживается».

Что ж, болезненное расставание, перевернувшее в то утро мою жизнь, я пережил. С тех пор дал себе клятву: пока не найду достойную девушку, буду отшивать всех, кто покусится на моё личное пространство.

Мобильник зазвонил на тумбочке, заставив меня вздрогнуть. Я будто снова перенёсся в то утро, когда Линда меня бросила. Гаджет проворачивался от вибрации, требуя к себе внимания. Я откинул одеяло и спустил ноги на пол. Тревожное чувство обдало холодом внутри, тугой комок опустился вниз, сливаясь с чувством голода. Комнату медленно заполнял запах оладий, доносившийся из кухни.

На экране смартфона высвечивался неизвестный номер. Кто бы это мог быть? Неужто бывшая соизволила напомнить о себе? Отвечать не хотелось, но внутренняя тревога заставила принять вызов. Тяжело вдохнув и настраивая себя на возможный неприятный разговор, приложил мобильник к уху.

На том конце была женщина с хриплым взволнованным голосом.

– Артур Грифрайс?

– Да, это я, – с сомнением подтвердил.

– Вы работаете с моим мужем, Кейси. Я его жена. Меня зовут Мэвис. Мэвис Саммер. Вы простите, если я вас разбудила, просто мне некому больше позвонить. Ваш номер значился в телефонном справочнике Кейси, – протараторила сдавленно женщина.

– Чем я могу Вам помочь? – мне всё больше казалось, что случилось что-то серьёзное.

– Мой м-муж пропал два дня назад, я… я хотела… А, нет, не берите в голову. Я позвоню в полицию.

– Нет, нет, не отключайтесь! – попросил я громко. Трёхсекундная пауза дала понять, что Мэвис продолжает меня слушать. – Да, я напарник Кейси. Он попросил пару отгулов у начальства. Сказал, что приболел. Он точно пропал?

– Он два дня назад вёл себя очень странно, уговаривал меня собрать вещи и уехать, даже сжал мою руку очень сильно, когда тянул за собой к двери. А потом он просто ушёл. И с тех пор… Я не знаю, что мне делать, он не появлялся до сих пор! – едва не плача, рассказала она.

– Давайте я приеду, и вы всё расскажете по порядку. А потом мы вместе поедем в полицию, – предложил я неуверенно. На том конце воцарилась тишина, разбавляемая прерывистым дыханием.