Дмитрий Луговой - Наемник. Приквел. Часть 1. Приключения принцессы и ее друзей

– О, какое горе! – воскликнул Некутос, хотя на самом деле странник, не знающий о себе ничего, большая удача, ведь такие люди от отчаяния готовы довериться любому. – Ты потерял память! Но не расстраивайся, она обязательно вернется! А пока отведай жареной рыбки и попей хорошего вина! – Некутос и Тепон подхватили мужчину за руки и подвели его к костру.

Карам жестом велел остальным также расположиться у горящих дров, и сам сел напротив мужчины.

Некутос взял кусок жареной рыбы и протянул его страннику. Тот не спеша («Непохоже, чтобы он долго голодал!» – отметил про себя Карам) принял угощение и, отрывая по кусочку, стал отправлять мясо себе в рот.

– А вот наше вино! – указал на бурдюк, который лежал в ногах путника, аль-Джабрини. – Это, конечно, не знаменитое кранское вино, но, уверяю, оно не очень ему уступает!

Путник кивнул и потянулся за бурдюком. Отвинтив крышку, мужчина поднес его к своим губам и сделал небольшой глоток.

«И от жажды он не страдает!» – подумал Карам, которого охватило некоторое беспокойство.

И, как оказалось, это чувство не было беспочвенным. Путник не стал глотать вино, видимо, заподозрив неладное, а выплюнул его на песок.

– Ох, зря ты это сделал, парень! – покачал головой Карам.

Эти слова были сигналом к активным действиям. Все пятеро пиратов тут же вскочили на ноги, намереваясь одолеть путника в бою и, крепко связав его, бросить в трюм их небольшого судна.

Однако странник оказался весьма ловок. Некутос и Тепон не успели подняться, так как он выпустил рыбу из рук и, молниеносно разведя руки в стороны, ударил ребрами ладоней по горлам пиратов.

Те тут же повалились на землю, а путник вскочил на ноги, одновременно так дернув левой ногой, что песок полетел в глаза аль-Джабрини, уклонился от запоздалого выпада Вони, так что рука юноши, сжимавшая кинжал, оказалась зажата между его правой рукой и туловищем, и нанес пирату сильный удар в плечо. Вонь отшатнуло в сторону, послышался треск ломаемой кости, за ним дикий визг юноши, а странник уже оказался лицом к лицу с Карамом, а в его левой руке блестел кинжал Вони.

Но Карам не стал бы главарем хоть и небольшой, но все же шайки пиратов, если бы при первой опасности делал ноги. Он пнул котелок, висевший над костром и полный горячей воды, и, выхватив саблю, перемахнул через пламя, намереваясь оглушить ошалевшего от боли в ошпаренных ногах противника.

Но, как выяснилось, странник был не так прост. Он не обратил внимания на кипяток, пролившийся ему на штаны, и, перехватив в воздухе руку Карама, сжимавшую саблю, повалил его на землю, и они вдвоем покатились по песку.

Остановились они только через три десятка метров, и правую руку Карама сразу же пронзила острая боль. Это путник вонзил в нее, вблизи запястья, кинжал Вони. Пират дико взревел, выпустил свое оружие и тут же получил удар кулаком по лицу.

На несколько секунд Карам просто ослеп, а, открыв глаза, обнаружил, что странник уже стоит в нескольких метрах от него и сжимает (о Кровожадный Бурук, покровитель всех пиратов!) своими ладонями лезвие меча, которым аль-Джабрини, избавившийся-таки от песка в глазах, пытался размозжить ему череп.

Как завороженный, Карам наблюдал за попытками аль-Джабрини, на руках и лице которого вздулись все жилы, продолжить движение своего клинка. Все было тщетно.

А затем путник небрежно дернул руками в левую сторону. Аль-Джабрини выпустил меч из рук и получил удар в пах, согнувший его пополам. Впрочем, стоял он недолго. Последовал еще один удар, на этот раз локтем по бритому затылку, и пират уткнулся лицом в песок и замер.

Странник же переложил взятый в бою меч в правую руку, развернулся и медленно зашагал в сторону Карама. Пират хотел было вновь схватить свою саблю, но путник покачал головой и произнес:

– Не советую!

С его ладоней на желтый песок капали алые капли крови (видимо, удержание меча голыми ладонями требует некоторых жертв), а лицо выражало абсолютное спокойствие.

Наверное, если бы странник пылал от гнева и в ярости крушил все вокруг, Караму не было бы так страшно. А так, глядя в невозмутимые голубые глаза путника, пират, не вовремя к тому же вспомнивший, что Вонь видел мужчину, выходящим с Проклятых земель, почувствовал, что все его органы расслабились. Штаны Карама немедля спереди промокли, а сзади слегка просели вниз.

Странник, уже приблизившийся на расстояние одного шага, поморщился от неприятного запаха, ударившего ему в нос, и спросил:

– Далеко до ближайшего города?

– До Тариана, что в Джарахане, дней пять пути, если пешком! – поспешно ответил Карам, махнув рукой себе за спину. – Но днях в трех в том же, северном направлении, находится оазис, в котором местные кочевники делают остановку. У них можно выпросить верблюда, причем за весьма умеренную плату!

– У тебя деньги есть?

– Да, господин, конечно, господин! – понял намек Карам и, отстегнув от пояса кожаный кошель с семью золотыми дхармами внутри, протянул его путнику.

Странник наклонился, взял с ладони пирата кошель, затем вернулся к лежавшему на песке аль-Джабрини, снял с его пояса ножны, прицепил их к своему, вложил в них меч, улыбнулся Караму, для чего-то при этом приложив два пальца к виску, и направился на север.

«Явно ландриец», – подумал Карам, глядя вслед несостоявшемуся рабу. – «В этой пустыне и дня не протянуть без фляги с водой».

Оставшись в живых, пират испытывал несказанное облегчение, не зная еще, что через три дня его и аль-Джабрини с Вонью, также оставшихся в живых, пленят другие пираты и продадут в рабство на галеры Мараккской империи.

Принцесса Клео, наследница престола герцогства Крания, перешла в атаку. Всего два или три взмаха мечом, и она уже прижимает клинок к шее своего противника.

– Так нечестно! – воскликнула Клео, убирая меч в ножны и снимая с головы шлем.

Ее роскошные вьющиеся черные волосы, избавившись от сдерживавшего их головного убора, красиво упали вниз, на нежные плечи юной принцессы.

– Ты поддался! – притопнула девушка ногой и обиженно надула губки.

– Ваш верный страж не должен позволить себе причинить вам вред! – также снимая шлем, ответил ей Трил.

Клео знала его с детства. Кажется, она едва успела появиться на свет, как Трила, происходившего из семьи почетных стражников дворца, определили в ее охранники. Конечно, первое время он мало годился на эту роль, ведь он был всего на год старше самой принцессы, но уже лет с шести-семи мальчик, а ныне симпатичный юноша с русыми волосами и карими глазами добросовестно выполнял возложенные на него обязанности.

– Но если ты будешь мне поддаваться, то я никогда не научусь сражаться! – возмущенно воскликнула Клео.