Екатерина Романова - Проклятие рода Кенигсгейлов

– Где это произошло? Как? Я требую ответа!

– И я бы дал его. Но, увы. Все, что мне известно – во дворце произошла смута. Несколько инзраинцев ворвались в покои его величества. Защищая себя и ее королевское величество, он пал от меча инзраинца.

– Давно пора стереть с лица Эстамина эту расу! – слезы застыли на глазах, покрыв горькой пеленой все вокруг. Судорожно смахнув их, я заявила: – Клянусь своей жизнью, клянусь всем святым, как только взойду на трон, все причастные к убийству моего батюшки будут казнены. Все. До одного. А Инзраинцы получат ровно сутки, чтобы собрать вещи и покинуть пределы Всеславии, иначе познают мощь и гнев нашего меча!

– Ваш батюшка был интеллигентным и мудрым правителем. Но чересчур мягким. Если бы он поступил так, как вы говорите еще во времена первого восстания, все было бы иначе.

– Первого восстания? – почему в монастыре мне ничего об этом не рассказывали? Оказывается, власть уже была под угрозой, а я росла и цвела, распевая песни и листая вестники, думая, что все прекрасно!

– Миледи, нам необходимо добраться до Ардлиса. Мой отец введет вас в курс дела.

Что ж. Возможно в его словах имеется истина. Я не знала, как обстоят дела в столице и это заставляло нервничать. Как только доберемся до ближайшего селения, повелю устроить привал и отправлю своих вестников – воронов. Будут моими глазами, покажут, чего ждать и к чему готовиться. Слегка успокоившись, я сама не заметила, как от монотонной езды и одинаковых пейзажей задремала, упав головой на теплую грудь лорда. Наконец-то судорожный холод не пробирает до самых костей. Наконец-то тепло и спокойно, словно я дома…

– Миледи, – дыхание лорда огнем опалило кожу моего лица. Резко распахнув глаза и дернувшись, я стукнулась лбом об его подбородок. Мы недовольно уставились друг на друга.

– В чем дело? – краем глаза заметила, что мы остановились возле неприметного деревянного здания. Не похоже на поместье рода Гринваленов. Даже в сгущающихся сумерках здание не тянуло и на сарай родового замка.

– До Ридана несколько часов пути. Я решил, что вы захотите размяться и поужинать, – он ловко спрыгнул с коня и посмотрел на меня.

– Увы, лорд. У меня ни рама. Вряд ли здесь подают бесплатно.

Мужчина протянул мне руку, предлагая помощь в спешивании и совершенно бесплатную улыбку. Излишняя веселость лорда меня нервировала. Как он может вести себя столь вольно и непринужденно перед лицом опасности? Мои нервы напряжены до предела, как перетянутые струны лиры. Под неумелыми пальцами музыканта, несомненно, порвутся, причинив боль игроку и тем, кто рядом. Я не могу себе позволить срывы. Но где найти силы с достоинством принять свою новую судьбу?

– Так уж и быть, угощу даму, – ироничная улыбка. – Побуду джентльменом.

– А вы знаете, каково это? – предполагалось, что я изящно спущусь при помощи поддержки лорда Найтингейла. Но в последнее мгновение наглый воин убрал руки, от чего я раненой вороной скатилась к ногам лошади, едва не сев королевской попой на пыльную и даже не мощеную дорогу. Вскочив на ноги и расправив складочки потрепанного разбойниками платья, гордо вскинула голову, сложив руки на груди.

– Это как понимать, лорд?

– Пытаюсь соответствовать вашим ожиданиям, – он отсалютовал мне рукой и скрылся за деревянными дверьми, ведущими, судя по всему, в корчму. То есть меня, ее королевское величество Вилиану Шален Кенигсгейл пытается учить манерам мой же подданный? Ну, я ему устрою!

Вошла в заведение с боевым настроением. Но, стоило окинуть взором помещение, как настрой кардинально поменялся. Нищета этого места заставила обо всем забыть. Небольшая комнатка с тремя посеревшими от старости деревянными столами. Они даже не отполированы и вполне могут наградить занозами. Не говоря уже о лавках, которые не предусматривали спинки для поддержки спины. Возможность тайком навалиться на спинку – настоящее наслаждение для истинной леди, которой приходится целыми днями разгуливать с идеальной осанкой. Казалось бы, дело привычки. Но от такой привычки к вечеру ужасно стонут мышцы…

Половицы поскрипывали при каждом неуверенном шажочке. Мне было горько, горько и до боли стыдно, что я, представитель правящей династии, спала на пуховых перинах, одевалась в сатин и бархат, принимала горячие ванны и ела блюда с фарфоровых тарелок, опыленных золотом. Батюшка предпочитал исключительно серебряную посуду, поскольку заговоренное магами серебро реагирует на все известные магические и не магические яды и проклятья. Здесь же не было ни серебра, ни фарфора. Лорд Найтингейл, держа в руках погнутую алюминиевую ложку, быстрыми уверенными движениями отправлял в рот картошку, кажется, с мясом, с обычной стеклянной тарелки. Краешек сколот… Рядом с тарелкой – простая глиняная кружка. Точно такая же сервировка с моей стороны. Ни вилки, ни ножа, ни даже салфетки. Я понимаю, что крестьяне и аристократы живут по-разному. Понимаю. Мне преподавали политологию, социологию и теорию государства и права. Но наглядную демонстрацию слов из учебника увидела только сейчас. И она произвела на меня шокирующее впечатление. За высокой деревянной стойкой скучающе, подперев рукой подбородок, сидел упитанный мужчина с жесткой черной щетиной усов и лузгал семечки. В глазах – обреченность. Все это место нагоняло уныние, и даже сидящий в уголке гармонист наигрывал заунывную мелодию, навевающую тоску.

– Леди Найтингейл, – бархатистый голос воина прошит стальной ноткой. Обернулась в поисках предполагаемой леди, но никого, кроме меня, знатного происхождения не было. Повернула недоумевающий взгляд на мужчину. – Леди Найтингейл, – повторил он, видимо, чтобы я привыкла к подобному обращению, что, несомненно, крайне затруднительно. – Вы брезгуете отведать местную кухню? Уверяю, несмотря на бедную сервировку, вкус местной картошки ничуть не хуже, чем в обители Пресвятой Девы.

Меня возмутило подобное предположение. Неужели я создаю впечатление избалованной принцессы в платье с розовыми рюшечками, которая только и делает, что куксит носик и боится запачкаться? Да. Я шокирована. Но совершенно иными обстоятельствами.

– Они… – едва найдя силы для слов, присела на лавку, сохраняя идеальную осанку. – Они всегда так живут?

Еще раз посмотрела на мужчину с глазами цвета тоски. На нем худая хлопковая рубаха, некогда белая, а сейчас неоднократно застиранная, с заплатками. Широкие хлопковые же штаны точно в таком же состоянии подпоясаны обычной бечевкой. Я смогла хорошо его разглядеть, когда мужчина подошел, чтобы поставить на стол свежеиспеченный каравай. Шершавые мозолистые руки.

От сладкого и такого родного запаха хлеба мой желудок издал звуки, неподобающие леди. К чести лорда, он проигнорировал конфуз, подарив впервые за все время серьезный, даже испытующий взгляд.