Диана Ледок - Солтинера

Двигаясь медленно и осторожно, Роза стала подниматься со своего стула, аккуратно поднимая со стола пустую тарелку и чашку. Ей почти удалось проделать все это совершенно неслышно, но в последний момент вилка все-таки проскользила по тарелке и с предательским звоном стукнулась о стенку чашки.

Остановившись, она глубоко вздохнула и невинно улыбнулась матери. Та не замедлила внимательно осмотреть ее, и Роза едва заметно поморщилась.

– Что ж, выглядишь ты уже лучше, – наконец произнесла Олив, говоря на удивление спокойно. – Спала хорошо?

Не веря своему счастью, Роза несколько раз кивнула.

– И почти все уже собрала, – сообщила она. – Как раз думала закончить после завтрака.

Она попятилась назад, а когда уже хотела уйти, Олив вдруг нахмурилась и сказала:

– Ты ведь не собираешься ехать только в этой маечке, так? Ты ведь знаешь, что там ветренно и холодно, а ты еще только выздоравливаешь. Обязательно возьми с собой свитер и шарф, слышишь?

– Но почему? Зачем? – Роза опустила взгляд на свой новенький лиловый лонгслив – а она-то собиралась весело провести в нем время!

– Потому что в твоем будущем воспалении легких буду виновата я одна, – твердо сказала Олив. – Лечением бульонами и медом в таком случае не отделаешься, а помирать в семнадцать лет просто неприлично. Иди, переоденься.

Полностью сознавая, что излишнее упрямство в таких делах грозит большими проблемами, самой меньшей из которых будет перемывание посуды в одиночку целую неделю, Роза поплелась обратно в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос.

– Пока не оденешься как следует, а я имею в виду по меньшей мере два свитера, никуда мы не поедем! – еще успела она услышать слова матери, прежде чем захлопнула за собой дверь своей комнаты и плюхнулась на кровать.

Час спустя Роза уже стояла на пороге квартиры и недовольно постукивала ногой по полу. Отъезд откладывался, хотя вслух об этом так никто и не сказал. Ни Олив, которая в страшной спешке пыталась завернуть для всех бутерброды, ни Рафаэль, занятый поисками достаточно вместительных сумок. Их сыновья потратили добрых три четверти часа, выясняя, что же им взять с собой: палку-дубинку или коллекцию разрисованных пластиковых машинок, так что от них тоже было не много толку. А что до самой Розы, то она слишком хорошо разбиралась в характерах своих родственников, чтобы даже не пытаться поторопить их. Она ограничилась тем, что предложила матери помочь ей с приготовлением бутербродов, а когда ее после этого отослали с кухни, послушно ушла к себе. Покопалась в шкафу, отыскала положенные два свитера, и принялась укладывать свой походный рюкзачок. А когда спустилась вниз, будучи уже полностью готовой ехать, оказалось, что кроме нее никто еще не собрался.

В конце концов, в пять минут девятого, вся компания все-таки вышла из дома. Ранди с Джоном устроили привычную драку за сидения у окна, Олив пригрозила им наказанием, и спустя еще десять минут машина наконец тронулась с места.

Они постояли в обычной городской пробке, потом выехали на трассу, и спустя полчаса благополучно свернули с нее, не ошибившись при этом с поворотом. Асфальт кончился, и колеса машины зашуршали по земляной дороге, еще мокрой от дождя и местами в рытвинах. Город остался позади, и вскоре из всего пейзажа остались одни лишь холмы, а пересекающая их дорога стала такой узкой, так что вскоре сидевший за рулем Рафаэль нажал на тормоза.

Ветер все крепчал, и когда компания выбралась из машины, почти всех снесло на полметра в сторону. Ранди с Джоном завизжали от восторга, а Роза отдала должное своим толстым свитерам, благодаря которым было не так холодно. Поправив шарф, она принялась помогать с багажом, а когда они устроились под растущим неподалеку низким дубом – спряталась от ветра за его широкий ствол.

Впрочем, расслабиться не получилось. Какое-то время она еще смотрела на братьев, играющих в свои машинки-калеки, а потом на нее вдруг напал приступ кашля, и, чтобы никому не мешать, она встала и решила прогуляться.

Пейзаж пустовал, и везде, куда только ни посмотри, были одни лишь холмы, с растущей на них травой – побуревшей от долгого дождя. Где-то далеко впереди виднелись крошечные домики ближайшего поселка, но ни одной человеческой фигуры не было видно, и только растущие по одиночке кустарники и низкие деревья время от времени покачивались на ветру, словно обмениваясь друг с другом приветствиями или жалобами. Скрипели ветки, прощаясь с последними листьями, и те стремительно взмывали в небо, чернея на фоне серых туч маленькими точками.

Подняв плечи, Роза шла вперед, засунув руки глубоко в карманы и поеживаясь от холода. Даже несмотря на захваченные из дома свитера и шарф, она вся покрылась гусиной кожей, и справиться с дрожью никак не получалось. Стараясь разогреться, она перешла на бег и вскоре взлетела на вершину следующего пригорка, тяжело дыша и поправляя руками волосы. Огляделась, и тут же испуганно дернулась – у подножия холма лежал человек.

Роза ахнула и сделала попытку попятиться, но ноги ее словно приросли к земле.

Скрючившаяся на мокрой траве фигура была совершенно неподвижна, и, судя по пятнам на одежде, пролежал этот несчастный в таком положении уже, самое малое, несколько часов. Холмы окружали его со всех сторон, и поэтому заметить его с дальнего расстояния было невозможно. Обнаружить его можно было только случайно, и Роза, понимая это, лишь с большим трудом заставила себя сдвинуться с места. Она даже сделала пару неуверенных шагов, спускаясь по склону холма, но уже спустя пару секунд остановилась вновь, совершенно оцепенев от изумления.

Из-за тучи вдруг выглянуло солнце, и на озябшие, промокшие холмы тут же опустилось сверкающее золотом одеяло. Заблестела капельками воды трава и потеплел воздух, а лежавший на земле человек слабо пошевелился. Под растерянным взглядом Розы он осторожно помотал головой из стороны в сторону, а потом, опершись рукой о землю, встал на колени. Ветер растрепал его черные волосы, и он попытался пригладить их, явно не отдавая себя отчета в том, что делает. Какое-то время он еще медлил, а потом вдруг резко встал на ноги, выпрямился и развел руки в стороны. Поднял голову и посмотрел… прямо на солнце.

Колени у Розы подкосились и она медленно осела на траву.

Продолжая смотреть, не моргая и не отводя глаз, незнакомец несколько раз вздохнул и на его ярко освещенном лице мелькнула слабая улыбка. Солнечный свет обволакивал его, сушил одежду и очищал ее, а вместе с грязными пятнами начал вдруг растворяться и черный цвет на его волосах.

Часто-часто моргая, Роза следила за происходящими на ее глазах метаморфозами, а внешний вид виновника ее оцепенения тем временем продолжал меняться и светлеть. И когда с его одежды сошли последние пятна, а волосы окрасились в пшеничный цвет, он глубоко вздохнул и улыбнулся. Его взгляд сам собой скользнул в сторону Розы, и та сглотнула, чувствуя, как ее тщательно разглядывают с ног до головы. Ей захотелось встать, но прежде чем она попыталась опереться о руку, ее перестали рассматривать и взгляд человека скользнув вниз. Он достал из кармана телефон, несколько раз что-то нажал, и, не успела Роза недоуменно нахмуриться – просто растворился в воздухе.