Кирилл Шатилов - Торлон. Зимняя жара. Боец – Красный снег – Ложная правда

– Кроме того, – продолжал Бокинфал, минуя вход в баню и обходя избу с угла, – у Тины есть муж, и это многое меняет.

– Муж?

– Ты снова удивлен?

– Да нет… Случайно не ты?

– Снова догадался?

– Ты?!

– Нет, конечно. – Бокинфал подошел к маленькому крыльцу с той стороны избы, где чадил всего лишь один тусклый, почти догоревший факел, и постучал. Валбур отметил, что стук не обычный, условный. Машинально запомнил. – Ты с ним сегодня не стоял в паре. Но завтра, если пожелаешь, я тебе его покажу. Отаном кличут. Плохой боец. Ротрам его пригрел исключительно ради Тины. Едва ли его когда-нибудь выставят на «кровь героев». Так что можешь сам судить о том, насколько Ротраму важна добрая кормёжка: ради одной Тины платит за троих. Правда, Тиса – тоже вещь нужная в хозяйстве. А вот и она.

За отворившейся дверью стояла та, о которой они говорили. В легкой рубахе до пола и с туго стянутыми на хорошенькой головке волосами. В руке – толстенькая свечка с метающимся огоньком. Воск свечи капал на подол платья, застывая причудливым островком. Неужели это не она только что разливала по их кружкам свой напиток?

Тиса вопросительно посмотрела на Бокинфала, кивнула Валбуру и отступила вглубь темной избы.

Они вошли, по очереди кланяясь под низеньким косяком.

Это была не баня, хотя воздух стоял влажный и теплый, гораздо теплее, чем сейчас у них в спальнях. К запаху струганных бревен примешивался аромат чего-то нежного и волнующего. Так пахло у них в туне в избах, где умирал отец семейства, оставляя после себя жену и дочерей. Запах отсутствия мужчины. Валбуру он нравился, но почему-то заставлял смущаться. Тем, наверное, и нравился.

– Мы тебя случаем не разбудили? – Бокинфал по-хозяйски сбросил накидку на маленький сундучок возле двери.

– Кто это тебя так? – сразу заметила девушка.

– Есть на свете один человек, которому я иногда готов поддаться. Хотя нет, два. Ты вторая.

– Вы меня не разбудили, но много времени я вам сегодня уделить не смогу.

– Гости?

– Не твое дело, дорогой.

– Прекрасно! Нам много и не надо. Особое внимание удели моему новому другу. Если твои умелые ручки не сделают свое дело, он нынче так наломался, что завтра вообще не встанет.

Тиса посмотрела на Валбура и пожала плечиками:

– Располагайтесь.

– Интересно, куда она спешит? – задумался вслух Бокинфал, когда они прошмыгнули за тяжелую кожаную занавеску и оказались вовсе не в помещении бани, как можно было предположить, а в уютной комнатушке с тремя лежаками, накрытыми притягательным мехом.

Понравившийся Валбуру запах чувствовался здесь слабее, однако было в окружающей обстановке нечто, что заставило его ноги приятно ослабеть, а живот – напрячься.

– Не стесняйся, приятель. Мы тут все свои, – продолжал говорить Бокинфал, с равнодушным видом раздеваясь прямо посреди комнаты и укладываясь лицом на центральный лежак. – Выбирай любой. Будет хорошо.

В последнем Валбур совершенно не сомневался. По примеру юноши он снял с себя всё, взгромоздился на мех, расслабился и понял, что лежать на животе становится все более неудобно. Но это было естественное неудобство.

– Готовы? – послышался голос Тисы снаружи.

– Ты даже не представляешь как, – пробубнил Бокинфал, упираясь подбородком в твердую поверхность и хитро косясь на Валбура. – Заходи, прелесть наша!

Сзади прошуршали легкие шаги.

– Руки вытяни вдоль тела.

Вдоль какого тела, хотел было спросить Валбур, но живительное прикосновение сильных пальцев к усталым икрам быстро заставило его собраться с мыслями. Он закрыл глаза, предпочитая отдаться пока что сумбурным чувствам, нежели оставаться наблюдателем. Пальцы мяли его мышцы, иногда причиняя почти боль. Они неотвратимо поднимались все выше и выше, пока ни дошли до тех мест, которыми не принято поворачиваться к противнику.

– Посильнее, – сказал Бокинфал.

Валбур изумленно открыл глаза и увидел прямо напротив своего, вероятно, раскрасневшегося лица тоже ягодицы, только женские, волнующе обтянутые белой, коротенькой юбчонкой, в которых в тунах обычно бегают по дому маленькие девочки. А кто же тогда массирует ноги мне, задумался он. Поворачиваться было лень. Спросить он не догадался. Так и лежал, то открывая, то закрывая глаза, принюхиваясь и прислушиваясь, подчиняясь тихим приказам и дожидаясь того момента, когда можно будет перевернуться на спину.

Он почти заснул, когда кто-то легонько похлопал его по плечу. Начал осторожно поворачиваться, представляя, каким кретином выглядит со стороны.

Над ним склонилась Фелла…

Нет, ему это только так показалось в первый момент из-за того, что у девушки были такие же роскошные, почти рыжие волосы. Не те глаза с крылатыми бровями, не тот рот… Губы даже чуть более пухлые, чем нужно. Взгляд нагловато-обрадованный.

– Вот это мужчина, – сообщила через плечо своей подруге незнакомка и сразу же ухватилась обеими руками за то, что было к ней ближе. – Вот это я понимаю.

Что именно она понимала, осталось для Валбура неразрешимой загадкой.

В себя он пришел не сразу, а постепенно, и поначалу подумал, что лежит в одиночестве. Так ему, наверное, хотелось думать. Однако Бокинфал был рядом, на лежаке, он сладко потягивался и зевал. Заметив пробуждение приятеля, сел, свесив ноги, и расплылся в широченной улыбке.

– Понравилось?

– Пока не знаю…

– Ладно, потом поблагодаришь. Даже из старичков не все тут бывают. У Ротрама в хозяйстве много мест неизведанных. Не для меня, конечно.

– Кто это была?

– Тиса. Не узнал что ли?

– А с ней кто?

– Ты про рыжую? – Бокинфал понимающе причмокнул. – Она тут из всех самая горячая. Слышал, её предками были шеважа, которые ещё в бытность Гера Однорукого 27 27 Правитель Вайла’туна, отец Ракли к нам в плен попали. Но девчонка хороша получилась. Никого не боится, стыда в ней ни на глоток, что с кем хочет, то и вытворяет. Ротрам её как-то даже в комнате запер, помнится, чтобы посидела и одумалась.

– В своей? – уточнил Валбур, со вздохом садясь.

– Если бы. Он у нас человек весьма порядочный и ничего лишнего себе не позволяет. Недавно почти женился.

– В который раз?

– На моем веку – в первый.

– А ты давно с ним знаком?

– С Ротрамом то? – Бокинфал встал с лежака и принялся лениво одеваться, снова хитро поглядывая на собеседника, который не без труда последовал его примеру. – Да уж порядочно. Ещё в мою бытность в замке познакомились. Собственно, из-за него я и решил сюда податься. Сперва как писарь. Ему человек понадобился, чтобы записи вести, по хозяйству и так, для потомства.

– Потому-то ты все тут и разнюхал?

– Можно и так сказать. – Он подошел к кожаной занавеске, показывая тем самым, что пора уходить. – Хотя я не любопытный. Просто внимательный. – Прислушался. Выглянул наружу. – Какая прелесть!