Любовь Сушко - Волки, коты, чародеи. Сказки заповедного леса

– Вот ты нам и нужен.

– Съесть хочешь? – спросил весело колобок.

Всем своим бравым видом он показывал заповедному лесу и остальному миру, что ему не только лиса, но и сама Кикимора вовсе не была страшна.

– Да кто тебя есть будет. Ты пришел вовремя, надо увести и подарить царю Гороху курицу Рябу.

– А что у него курицы перевелись? – живо поинтересовался Колобок.

– Куриц у него достаточно, но скажи ему, что эта от нас подарок, и дареной курице в зубы не смотрят.

Колобок весело на него смотрел.

Он видел, что они что-то замышляли, только никак не мог понять что творить хотят.

Но Колобок знал и другое, – так просто ему от Кикиморы не отделаться, проще сделать все, что она просит, и быть свободным.

Домовой незаметно положил курицу в корзинку и вынес ее на опушку, там, где его поджидал Колобок. Он исполнил все точно, как они договорились.

– Смотри, не упусти ее, царь Горох и Кикимора не должны стать твоими лютыми врагами, – говорил добродушный Домовой.

– Сам знаю, что не должны, никуда ваша курица не денется, – немного обиделся Колобок.

Домовой посмотрел еще на эту парочку, так они и отправились прямо на царский двор.

№№№№№№№№

Петух спохватился слишком поздно.

Он понял, что пока охранял овечку, курица от него ушла. И ушла, наверное, навсегда.

Но что же было делать, всех – то охранять он один не мог.

– Ничего с ней не сделается, – успокоила огорченного петуха Кикимора, на царском дворе ей лучше будет. Такой курице нечего по лесу бродить. Пусть и заповедному, (Она ничего не дала петуху кукарекнуть), а лес и заповедный все одно лес.

– Но ведь она к нам пришла, – с грустью говорил Петух.

– Пришла, погостила и ушла. Не переживай, мы еще про твою курицу услышим немало всего, – заверила Кикимора.

И так плутовато улыбнулась коварная, что петух в один миг понял, что Кикимора знает, что она делает.

Странно, но и сам Петух подумал о том же самом.

Царская курица – может это не так и плохо, а раз они про нее услышат, значит, она будет жива – это самое главное.

А золотые яйца или простые, какая ему разница. Главное, чтобы курица была хорошая.

Много ли мало времени прошло с того дня, когда появилась, а потом стараниями Кикиморы исчезла из заповедного леса курица Ряба, сказать трудно.

Наши герои дни не считали. Только в один прекрасный день прибежал какой-то утенок в лес, и стал он рассказывать Кикиморе, что на дворе у царя Гороха появилась странная курица.

– И что в ней странного такого? – спросила Кикимора, словно ей ничего не было известно о том, что могло у Гороха происходить.

– Да яйца она не простые, а золотые несет.

– И правда, странно, а яиц-то таких много? – допрашивала утенка Кикимора.

Она не подала вида, хотя и удивилась. По его понятиям яйцо должно было быть только одного.

– А вот из-за этого и переполох, одни говорят, что три, царица утверждает, что два, а Кикимора наша в лепешку расшибается, заверяет, что яйцо было одно, откуда остальных они набрали никому не понятно.

К ним присоединился Леший. Он молчал и слушал речи утенка.

– А я что говорила, пусть у царя с яйцами носятся, да выясняют, а нас тут такого переполоха не надо.

Кикимора ждала, пока ее Леший похвалит за то, что она все так хорошо придумала. Но он озадаченно молчал.

– А что тебе не по нраву? – спросила его Кикимора.

– Да не успокоятся они, пока не найдут десяток яиц, ты разве людей не знаешь.

– Да знаю, – согласилась Кикимора.

– И что же нам делать?

– А подождем, может до нас и не дойдет дело.

Только напрасно она надеялась на то. Три всадника уже неслись по лесной поляне.

– Это что за такое? – удивился Леший.-

– Как что, – вынырнул Колобок из-под куста.

Только ли он появился или давно подслушивал, кто его знает.

– Всем яиц золотых захотелось, царь своих сыновей отправил найти или украсть, или как получится, ведь те яйца так дворец освещают, что никакого больше огня и света не надо.

И пока два всадника растаяли где-то вдали, младший Иван Царевич около камня перепутного остановился.

Кикимора направилась к нему:

– Ой, бабушка, – услышали остальные голос царевича, – мне кот Макар сказал, что тебе ведомо, куда надо идти, чтобы до яиц добраться.

Кикимора поняла, что царевич ее с Ягой перепутал, или кот хитрый что-то не так сделал, только делать было нечего, стала она рассказывать Ивану, куда он должен пойти и что сделать, чтобы свое яйцо найти да целым с ним домой вернуться.

– Вот тебе и Кикимора, – усмехнулся Леший, – тут Яга наша отдыхает.

– И Серый волк тоже, она сама и с царевичем погуляет, и яйцо для него раздобудет.

Кикимора и на самом деле куда-то запропастилась. Но они скоро об ее исчезновении позабыли, а о царевиче и подавно, сколько тут царевичей разных ходит – бродит.

В лесу появился не кто-нибудь, а новый медведь. Ну, может быть не такой большой, медвежонок еще, но он много чего переделал за несколько дней.

А дело было так.

А дело было так, пока Леший с Колобком гадали, куда делась их Кикимора с царевичем, а потом Колобок провожал утенка домой. Не мог же он такого маленького одного отпустить, в то самое время и раздалась песенка на лесной тропинке.

Я собрался в дорогу, а тропинка забыта.

И мне грустно немного, а Леший сердитый.

Все молчит и страдает, и грустит Водяной,

Песни здесь распевает только заяц со мной.

Но осилим мы путь ьль во мраке кромешном,

И грустит Водяной, и задумался Леший,

Все ворчит, попрекает, словно я виноват.

Только птица порхает, и лягушки кричат.

Будем мы до рассвета в темноте у костра

Песню страшную ветра слушать, снова пора.

Завтра в путь отправляться, но узнать бы куда.

И мне снова приснятся, то земля, то вода.

Что бы значило это? Мне поможет Яга,

Кот не даст нам совета. А старуха строга.

Что нас ждет – непонятно, кто нас встретит —не знаю.

И вернемся ль обратно, я напрасно гадаю.

Но велела судьба мне осилить дорогу,

И отправимся в путь, отдохнув лишь немного.

И осилим дорогу во мраке кромешном,

И ворчит Водяной, и поможет нам Леший.

Но без песни моей им и худо и скверно,

Что сегодня со мной? А устал я наверно.

И пора отдохнуть, пусть огонь суется.

Завтра двинемся в путь, что еще там случится?

Пел это маленький бурый медвежонок, которому может, другой медведь на ухо и наступил, и со слухом у него было не очень, зато пел он громко и всю душу вкладывал в эту песенку. Очень громко, так, что не услышать его было трудно.

– Какой-то грустный у нас медвежонок, – говорил Колобок коту Макару.

Тот пришел на опушку, как только песенку эту и заслышал.