Евгения Хамуляк - Сказки. Притчи. Новеллы. Былицы. Продолжение любимых историй

– А кто ж оценки расставляет широкому уму? – хитро спрашивала Павлина Куприяновна, улыбаясь вопросом на вопрос.

– Так оно и так видно, где рожь, где плёвна от зерен, – косами золотыми воротнула гордо молодуха.

– Вот именно, что, пока не проверишь, – не узнаешь, где пустое, а где наполненное. Да порой и набитое смердит не тем, чем грезилось. Снаружи лишь лакомо, внутри-то плесень и гниль застарелые. Разок откусил – быстрей выплюнуть хочется, – раззадоривалась Павлина Куприяновна, глазами посверкивая, глядя, как стрелы острые в нужное место попадают. – Поэтому мудрые пращуры и постановили срок испытательный новоделам и новосёлам давать, прежде чем хвалы распевать да власть даровать, – продолжала говорить Павлина Куприяновна, теперь уже к людям обращаясь, а к девице спиной поворачиваясь, как та недавненько проделывала. – А насчет канонов, – серьезной староста сделалась, вспоминая тяжелое, – бывали уж времена, когда листу пергаментному верили больше, чем соседу. Повелось человечество на приманку хитрую иноземную верить лишь написанному. Да только опасное это дело, когда человек человеку не доверяет и бумагу выше уговора ставит. Оттого всем миром вселенским порешили, что коны с канонами у древлеправославного человека не на бумаге должны быть, а в голове!

Нехорошо девица цыкнула в ответ.

– Павлина Куприяновна, всю жизнь ты в старостах ходишь и при первом муже правой рукой пробыла, большой опыт житейский накопила. Рассуди нас, добрая, – призывали взрослые люди.

– Давайте разбираться, друзья, – согласно кивала гостья. – Присядем, в ногах правды нет.

И расселись согласно правилам старинным: кто голос имеет – поближе к кругу, а кто только приголосок – подальше. Однако ж Алла Сергачевская, которая по положению в четвертый круг уйти должна была, ибо ничего хорошего за свой срок еще для общества не сделав, осталась. Никто не зароптал. Знали, в ней весь камень преткновения. И прислужницы сварливые, гордо выставив руки в боки, стоять остались на месте прежнем, им недозволительном.

– Кого желаешь послушать первым?

Оглянулась Павлина Куприяновна, а потом подошла к одной из товарок невоспитанных Аллы Сергачевской и спросила:

– Скажи мне, женщина, зачем тебе здесь быть понадобилось? Какой у тебя вопрос?

– Лично у меня вопросов не водится, да подругу мою исключить из общества без причины хотят. Говорят, не работает, бездельничает, не участвует в общественных начинаниях, раздор сеет. А это неправда! Веселая и хорошая она девушка, интересные вещи рассказывает, знает много из прошлой жизни столичной. Вот если б прислушались к ней, много бы пользы деревне вышло. Интереснее б жизнь пошла. Веселее. Ее в управление надобно. Я за нее стою, – присовокупила кивком.

Пригляделась к ней поближе Павлина Куприяновна, пока та речь толкала, взяла за локоть ласково и говорит:

– Как поняла я, жизнь в Старбеево тебе скучной и простой кажется, намного лучше мерещится в столице иль где подальше, в иноземных изумрудных краях. Знаю такое мнение. – Потом глаза закатила, будто вспоминая давнее. – Расскажу тебе одну историю поучительную, не торопись прерывать, послушай. В Вечканово жила-была одна красавица вроде тебя, замужем была за хорошим работящим мужиком. Только он ей простоватым казался, а сама она себе сложной и глубокой. И подруги с соседками подтверждали несхожесть, ибо образованная и вниманием обласканная девица с молодости росла, в чужих речах ошибки находила, поправляла других за проступки, слыла дюже грамотной и преумной. И вот в один прекрасный день, наслушавшись разговоров о насыпях золотых в чужих краях, собралась в дальнюю дорогу, оставляя мужа нелюбимого и родных в болоте прозябать. Потеряли ее без вести и горевали-плакали о душе неприкаянной, в родных краях счастья не нашедшей. Да только быстро-скоро сама возвернулась в стан кровный с головой седой не по годам, с глазами пустыми от утрат многочисленных, без чести и без права, – тяжело в глаза собеседнице Павлина Куприяновна узрилась, будто разговаривала сейчас с той самой, про которую сказ вела. – А истина возвращения простой оказалась: что суета сует везде – хоть на земле, хоть на небе, хоть в столице, хоть в загранице. И мечты одинаковые, и богатые с раскрасивыми плачут, коли не правы, и глупость с мудростью бок о бок ходят, а вот сказки у всех по-разному сказываются, кто какого конца достоин, – понизила голос пожилая женщина, головой указывая на подруг. – Хлебнула одиночества, предательства, опыта скверного, обманутая, уставшая, больная вернулась в отчий дом, думая к мужу-простаку в объятия упасть и жизнью мирною, ранее ненавистною, зажить. Глядь, а он больше и не муж ей, а живет-поживает в доме лучшей подруги. Прознала она, что как только уехала, так сразу все советчицы разудалые на него и накинулись, всем он вдруг раскрасивым, распримерным, расхорошим показался. А был он хоть и простой, да настоящий, сердечный мужик, которых еще поискать. И тогда только поняла эта женщина, что никому в целом свете не нужна сталась. Ибо по-настоящему никого в жизни не ценила и не любила окромя себя, и ее, родимую, некому любить: ни детей, ни друзей истинных не заработала, родных опозорила и обидела. Заболела сильно от такого знания неутешительного и подалась одиноко в дебри дремучие, подальше от жалости человеческой, жизнь свою несчастную доживать. И ни от кого помощи не принимала, озлилась праведно на себя… Вот такая история грустная… А давно ли ты своего мужа видела, женщина? Давно ли спрашивала, как у суженого дела, как настроение? Давно ли баловала кашей своей отменной свадебной?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.