Юрий Жук - Между Сциллой и Харибдой. Фэнтези

Но, как оказалось: – Покой нам только снится. – Все случилось стремительно. Прям, как в том анекдоте: «Муж возвращается из командировки и видит, что у его жены, да еще к тому же кормящей матери в спальне другой мужчина». Тот самый программист, которого он год назад так своевременно уволил с хлебного места. Причем не нужно было заглядывать ни в шкаф, ни под кровать. Вот они, голубчики, тепленькие, нагло оскверняют его, Аркашино, супружеское ложе. Стрючков вначале растерялся, но, однако, быстро пришел в себя, рассвирепел и заплакал. Да! Вот так. Но, это бы еще ничего. Он начал рычать сквозь слезы, рвать на себе рубаху, выкрикивать нечто нечленораздельное и букетом цветов, который приобрел любимой по дороге, хлестать обоих по разным местам. А если принять во внимание, что цветочки эти были розами, можно себе представить, каково пришлось обоим прелюбодеям, особенно программисту, попиравшему женское достоинство его жены в банальной миссионерской позе. Но программист оказался резвым молодым человеком, мгновенно соскочил с супружеского ложа, вот оно преимущество молодости, и моментально скатился по лестнице со второго этажа, не забыв прихватить с собой кое-что из своей одежды. По-моему – носок. Аркаша, было, кинулся за ним. Но, куда там, программиста и след простыл.

Тем временем, девочка из сказки про Морозко, укрывшись с головой одеялом, тихонечко поскуливала, то ли от боли, то ли от досады, в связи с прерванным процессом, одним глазком, подглядывая в щелку. – А что же там, на поле боя? —

Аркаша медленно повернул к любимой зверское лицо. Из-под одеяла донеслось какое-то бульканье. Стрючков подошел к кровати, рывком откинул одеяло: – Убью стерву – и, совершенно неожиданно для себя, быстро спустив штаны, взгромоздился на законную супругу и продолжил процесс, так несвоевременно прерванный программистом. Он трудился, остервенело. Задница с передницей, как паровой молот, ритмично ходили вверх-вниз. Слезы, не переставая, лились из глаз, а из горла доносилось не то рычанье, не то всхлипыванье.

Девочка из сказки сначала удивилась, потом покорилась, а потом вошла во вкус. Но всему есть предел, и она, как, ни странно, устала, а потом и вовсе обессилила. Аркаша же гнал, как паровоз, без остановок, не обращая внимания на сигналы красного светофора, только гудком предупреждая о своем приближении: – Берегись! Берегись! Берегись! – Авария была неминуема. И она случилась. Девочка из сказки затихла, увяла и перестала проявлять, какие бы то ни было признаки жизни:

– Убил! Убил! – Завопил Аркаша, придя в себя. Как ужаленый вскочил с кровати, кинулся к лестнице. Путаясь в спущенных штанах, рухнул на эту самую лестницу и, пересчитывая ступеньки, скатился вниз, прямо к журнальному столику, на котором стояла початая бутылка виски, видно, девочка из сказки угощала любимого. Стрючков схватил бутылку, запрокинул голову и влил содержимое в горло, жадно глотая его огромными глотками, но закашлялся, поперхнулся, захлебнулся и умер.

Аркадий Борисович Стрючков, ощущая необычайную легкость во всех своих членах, шагал по предмостовой площади. Что уже само по себе было необычным. Так, как Аркаша, последние несколько лет, передвигался исключительно в автомобиле. Ну, в том самом «Паджеро», который он тайком купил на украденные деньги. А последние три месяца и вовсе рассекал на «Мерседесе» класса «С», чем особенно гордился. И, вдруг, пешком.

Но Стрючкову этот моцион безумно нравился.

– Надо взять за правило, – сказал он себе, – каждый день гулять пешком по городу. Это полезно для моего здоровья. – И быстренько перебежал проезжую часть, ловко уворачиваясь от спешащих к мосту разнообразных автомобилей. Оказавшись перед огромной свечкой строящейся высотки, Аркадий Борисович смело миновал открытые ворота, секунду постоял, как бы раздумывая, и уверенно зашагал к недостроенному крыльцу, легко перепрыгивая через кучи мусора и огибая разнообразное оборудование, которого всегда в изобилии на объектах подобного рода. На стройплощадке никого не было:

– Видно рабочий день закончился. – Отметил про себя Аркадий Борисович. – Но почему ворота открыты? Вот разгильдяи. Вечно у нас так. – Как у нас «вечно», Аркадий Борисович додумать не успел, потому, что из темного проема будущего парадного подъезда появилась фигура элегантного молодого человека с обаятельнейшей улыбкой на пол лица.

– Сюда, сюда, пожалуйста. – Произнес молодой человек и изящно поманил Стрючкова ручкой с массивным перстнем на среднем пальце. Аркадий Борисович удивился, однако, начал взбираться по бетонным ступенькам, затянутым в деревянную опалубку.

– Осторожно, Аркадий Борисович. Ножку не подверните. – Молодой человек, быстро, но без тени услужливости протянул ему руку с перстнем. – Оп ля. Вот так. Еще ступенька. Ну, вот мы и на месте. За мной прошу, покорно. – Стрючкову на этот раз и в голову не пришло удивиться, откуда, мол, этот странный тип знает его по имени. Более того, он воспринял все происходящее, как нечто должное и даже необходимое, а потому смело шагнул за молодым человеком в темный проем, отгороженный наскоро сколоченной из не струганных досок дверью, которую молодой человек вовремя попридержал, чтобы тугая пружина не сыграла с Аркашей злую шутку. За дверью царила темнота, как у негра в …, ну, вы сами понимаете где, в желудке, конечно.

– Сейчас, Аркадий Борисович, минуточку. – Услышал он голос молодого человека. – Сейчас все исправим. Да, где же он, зараза. Вот он, голубчик. От меня не спрячешься. – Раздался щелчок, и Стрючков увидел себя в просторном залитым голубовато-зеленоватым светом, полностью отделанным с большим вкусом, холле.

– Надо же. – Удивился Стрючков. – А, с улицы глядя, не скажешь, что внутри все закончено. – Он любовно провел рукой по идеально отполированным перилам – Надо же. – Вновь повторил Аркадий Борисович. – Полисандр. А я вот себе так и не смог достать в коттеджик. Пришлось дубовые установить. Смотри-ка, и диваны уже расставили. – Удивился он вновь. – Это, что ж, новые технологии применяете? Вначале внутри, а уж потом снаружи? – И, не дождавшись ответа, добавил. – Оригинально.-

– Это эксперементальный вариант, специально к вашему приходу постарались, Аркадий Борисович. Молодой человек вновь обаятельно улыбнулся, потом спохватился, сделал озабоченное лицо. – Однако, поторопимся. Нас уже ждут. Вот сюда, к лифту, пожалуйста.-

– Да-а-а? И лифт работает? А почему к моему приходу? Вы, что ж, ждали меня? – В который раз удивился Аркадий Борисович, однако, послушно прошагал к бесшумно раскрывшимся дверям. Лифт был необычайно просторен. Или таким его делали огромные зеркала, в которых Аркадий Борисович многократно отражался, теряясь в глубине бесконечности.